Человек в Замысле Бога

Вера во всех религиях – это само собой разумеющееся обеспечение основных религиозных установок. Веровать, с любой точки зрения, это свойство любой религии и религиозного жизнечувствования вообще. Но только в Христианстве Вера поставлена во главу угла.

Воспитанный в европейской культуре человек, толкуя о разных Вероисповеданиях народов мира, употребляет понятие Веры как синоним религии. Говорится о буддийской Вере или исламской Вере. Это не верно в том смысле, что во всех других религиях не Вера основополагающее и главенствующее религиозное переживание. Во всех религиях, кроме Христианства, не исповедание Веры, не Вероисповедания, а иные Исповедания.

Возникновение новой всемирной религии должно основываться на особой потребности внутреннего мира человека религиозного выразить и утвердить себя так, как до того не была выражено и утверждено. В случае Христианства это чувство Подлинника, испытываемое коренным Я Структуры человека, – Вера.

В первых веках нашей эры Христианство создало новый, до того невиданный тип религии, абсолютной доминантой которой стала Вера. Вера в Христианстве – главное ни с чем не сравнимое религиозное достоинство человека. Христианство поставило Веру впереди всех других сторон религиозной жизни человека, в главенствующее и всеохватное религиозное переживание. Христианство предельно усилило вдохновляющее чувство Веры в человеке и поставило его на заглавное место. Нравственные принципы, культ, таинства, заповеди, мистические построения, духовная власть – обслуживают Веру, служат утверждению и выражению Веры как таковой.

Христианство – религия Веры. Христианину нужна Вера, и только Вера. Главное в Христианстве – твердость Веры, правильность переживания Веры и утверждение крепости Веры.

Христианство предъявило Веру человеку в качестве исповедания Верой, заменив Иудаизм, который предъявлял Закон в качестве исповедания Законом.

Евангельская история, Бог-Сын, культ, таинства – всё для наиполнейшего осуществления Веры в душе человека. Вера вершит чудо, спасающее христианина при жизни. Вера – его наивысшее духовное наслаждение. На Вере в Христианстве установлено всё, и жизнь, и смерть, и блаженство жизни, и сам христианский образ жизни. В Вере спасение человека от бедственности жизни во время жизни и после смерти. С любой праведностью, но без твердости Веры, спасение немыслимо.

Христианство – религия Веры. В основании всего и над всем в Христианстве чувство Веры – чувство Подлинника коренным Я. Христианство переживает Господа как Подлинник. Ислам – религия Власти. В основании всего и над всем в Исламе поставлена подвластность Господу. Ислам переживает Господа как Вселенского Владыку. Человек в Христианстве – сын Божий. Человек в Исламе – воин Божий.

Христианство делает основной упор на Вере и спорит о правильности Веры; отсюда особое значение символа Веры и догматов. Ислам делает основной упор на Власти и спорит о легитимности Власти и верной подвластности.

Христианство стремится к саморасширению человеческого пространства Веры; отсюда христианская тяга к миссионерству. Ислам стремится к саморасширению Всевышней Власти в человечестве; отсюда его тяга к завоеваниям, проявившая себя уже в первые десятилетия существования этой конфессии.

Христианство обращено к Восьмому Лицу так, как ни одна религия и не одно другое религиозное учение и Вероисповедание.

В общедуховной жизни Восьмое Лицо востребовано Христианством, которое придало свойствам духовной Доброты и Жалости Божественные черты. Черты эти, впрочем, далеко не всегда оказываются на первом плане христианской жизни и не стали нормой её.

Восьмое Лицо в Христианстве явлено через общедуховность, в составе общедуховного жизнесознания под началом управляющей производной Первого Лица.

Христианство призывает культивировать жалость и сострадание в качестве Божественного состояния, подобного состоянию жизни Иисуса Христа. Сострадание возбуждается и с тем, чтобы являться под общедуховной эгидой на стороне Встречи и, желательно, в личнодуховном переживании. Через «христианские дела», дела доброты и жалости, воздвигается Вера и, попутно, переживания во внутренней жизни от Восьмого Лица.

Восьмое Лицо внедрено в Христианство Верой в спасительную миссию Бога-Сына, умирающего крестной смертью по состраданию и жалости к человеку, поставленному в непреодолимую ситуацию бедственности жизни.

Переживание Веры в аврамическом мире неразрывно связано с религиозными переживаниями и сознанием общедуховной (или, на худой конец, – идеологической) Власти как чувства коренным Я своего подобия Нулевому Лицу Подлинника и как управляющей производной Первого Лица. Но в Христианстве и Исламе разные нормативные переживания Веры.

В Христианстве религиозно переживается филический стиль душевной жизни и филический Лик Того, Кто религиозно установил внутренний образ жизни христианина. Христианской Верой правит мощное филическое начало адамического человека. Восхождение к христианской святости – в сферу Шестого Лица филического Космоса. Вера в Христианстве – в направлении Подлинника как Творца и установленное свыше Им течение филической жизни адамического человека.

В Исламе всегда было и есть религиозное почтение к авторству Власти как таковой. Не к носителям государственной Власти, а к филическому существу Власти в душе человека. Ислам несет в себе Власть как Божественное Начало. Бог-Творец в Исламе – не Подлинник, как в Христианстве, а Божественный Сар. Подлинник коренного Я в исламской Вере – Господь Божественный Сар. К нему восхождение ее и ее святость.

Адамическое Христианство религиозно переживает всечеловеческое Первое Лицо в его обращенности к Подлиннику. Христианство наведено на коренное Я отдельного человека и его восхождение по каналу Богоподобия (святость). Творчество авторского Я как производной коренного Я поставлено в Христианстве на вершину внешнего и внутреннего образа жизни.

Христианство во многом поставлено на сторгии ко Христу. Иисус Христос – действующее начало в Христианстве. Начало это и греет, и вдохновляет, и возвышает, и все более оживляет.

Христианство избрало сторгически любимого Бога. Ислам избрал Богом Божественного Властелина, Владыку Неба и Земли, Божественное Величие и неизмеримую Божественную Власть и Могущество. Любовь к Богу в Исламе неразрывна с Покорностью и под ее началом.

Личностное вырождение в Христианстве совершается во внутреннем мире человека, а потом переходит вовне, во внешний образ жизни. Сарическое вырождение в Исламе наоборот: сначала совершается во внешней жизни, а потом захватывает внутренний образ жизни магометанина.

Представить Христианство без воплощенного Восьмого Лица трудно. Однако, в понимании необходимости воплощения Восьмого Лица на Пятом Дне есть проблемы.

В общедуховной жизни Восьмое Лицо в качестве Божественного Лица востребовано Христианством, но не стало и не могло стать нормой жизни, хотя бы потому, что Любовь-Жалость идет наперекор общественной и государственной практике жизни Пятого Дня. Для проявления Восьмого Лица необходимо утихомирить авторское Я. Для адамического человека это прямо таки противоестественно, и он вводит себя в нерабочее состояние слезной умильности.

Не Любовь-Жалость обеспечивала исторический успех Христианства как мировой религии. Любовь-Жалость Восьмого Лица на первых планах повседневной христианской жизни стала появляться (и то далеко не повсеместно) в Х1Х веке или чуть раньше. И то более в лирическом исполнении, как высокая поэтика души. Духовное чувство Любви-Жалости (в отличие от нервического чувства жалости и всевозможных филических чувств любви) в повседневной реальности, а, тем более, в идеальном исполнении, как была, так осталась редким гостем в человечестве.

Всю свою историю Христианство держалось на притягательности грандиозных и возвышенных религиозных представлениях о Боге-Спасителе, Божественной Жертве за человека, о Втором Пришествии, на любви христиан друг к другу и особом культовом благолепии, на церковной идее общедуховной власти и идее церковной легитимации светской Власти. В одни из этих оснований Любовь-Жалость Восьмого Лица хорошо вписывается, в другие не очень. Государственная привлекательность Христианства не пострадала бы, если в Евангелии от Матфея не было первых двух глав Нагорной проповеди и связанных с ними мест.

Доброта-Жалость Восьмого Лица увеличивает конфессиональную привлекательность Христианства, но в христианском человечестве оно особо не востребовано. Государственная и общедуховная жизнь адамического мира могла существовать на Пятом Дне без опоры на воплощение Восьмого Лица. Кроме того, большая часть человечества не заметила этого локального воплощения, тогда как Божественное средство воздействия на душу воплощения Восьмого Лица должно быть задействовано для всего человечества и со строго определенной целью.

Христианство на Пятом Дне установило общедушевное состояние части человечества. В Преображении Христианство должно выполнить еще одну свою путевую задачу – образовать керувическое человечество.

Христианство Толстого, ставящее Любовь-Жалость во главу угла, вовсе не востребовано христианским миром. В учении Толстого две стороны: учение о восхождении личнодуховной жизни и учение о построении Царства Божьего на Земле на основании Любви-Жалости воплощенного Восьмого Лица. По сути, вторая сторона толстовского учения – о создании Домов керувического человечества Шестого Дня на основании Восьмого Лица.

Керувические Дома сближает с христианством Толстого адолоническая Искренность и неприятие лицемерия в любом виде. Именно адолонический дух поднимает Восьмое Лицо в человеке так, что делает его керувически действенным.

В недрах адамического Христианства Первого Лица на протяжении Пятого Дня постепенно вырисовывалось керувическое Христианство Первого Лица и Восьмого Лица.

Два Христианства, адамическое христианство и керувическое христианство, различно представлены в общедуховной и личнодуховной жизни. И благолепие у них неодинаковое.

Адамическое Христианство, в сравнении с керувическим Христианством, менее востребует Любовь-Жалость Восьмого Лица.

Личнодуховное восхождение по каналу Богоподобия в сферу Шестого Лица (агапическое восхождение) свойственно как адамическому, так и керувическому Христианству. Для адамического христианина это в чистом виде восхождение коренного Я в сферу Любви Шестого Лица филического Космоса с минимальным участием эденского Света Любви и Любви-Жалости Восьмого Лица. Керувический христианин совершает такое восхождение с Любовью-Жалостью и сторгичностью.

Керувизм в керувическом человечестве Шестого Дня образует Восьмое Лицо. Новое воплощение Восьмого Лица в преддверии Шестого Дня создаст в североамериканском мире новое Христианство, отличное от адамического христианства Пятого Дня. Это будет новая христианская религия, религия Божественной Работы, основанной на чувствах Восьмого Лица и на образе второго воплощения Восьмого Лица в земном человечестве.

Для Вероисповедания, основанного на чувстве-сознании коренного Я, нужно особенное подтверждение. Таким подтверждением стало воплощение Восьмого Лица, случившееся за несколько веков до государственного принятия Христианства.

Для принятия Христианства в обществе должно находиться в навигациях достаточно людей Восьмого Лица. Чтобы накопить их в намечающемся христианском мире, потребовалось всего-то десять – пятнадцать поколений. Это был взрывной процесс.

Воплощение Восьмого Лица, кроме грядущего торжества Христианства, имело всечеловеческое значение. Оно произвело революцию в Филиоэдене и, соответственно, во внутренней жизни базисного человека как такового. В Филиоэдене Четвертого Дня серафов Восьмого Лица и людей Восьмого Лица не существовало. Хотя, конечно, всегда были люди добродушные и нервически жалостливые.

Промежуток времени от Пришествия Христа и до принятия Христианства надобен был для создания необходимого количества серафов Восьмого Лица в Филиоэдене и людей Восьмого Лица в грядущем христианском мире. Без воплощения Восьмого Лица не было бы людей Восьмого Лица, без которых Христианство никаким чудом не смогло бы состояться.

Образцы традиционного религиозного прошлого могут послужить новому Христианству Восьмого Лица при условии утверждения их волей Адолона, его пророков и прозревателей в дружинах Преображения. . Религия Восьмого Лица в высшей степени адолоническая.

Керувическая религия Восьмого Лица по своей Вере не противопоставляет себя другим религиям или течениям мысли, аврамическим или евическим. Она оплодотворяет чувствами Восьмого Лица (а это еще незнаемый нами комплекс разнообразных чувств, не только жалость и сострадание ) адамические человечества второй очереди (латиноамериканское христианство, прежде всего. Ее влияние скажется и на евическом человечестве во второй очереди: Свет эденской Любви засияет в ней в пару со всегда свойственном ей Светом эденской Жизненности. А это уже иное и высшее качество евической общедуховности.

В традиционном адамическом Христианстве установлен незыблемый догмат Веры, призванный исключить оппозиционность действующей общедуховной власти. Весь Пятый День Христианство противопоставляло себя иным религиям и религиозным течениям внутри себя. Приводящему всех и вся к единству Вероисповеданию Восьмого Лица совершенно чужда религиозная борьба. В нем нет и воителей Исповедания.