Авторское Я и эго находятся в единстве структурного взаимодействия и образуют филиоживотную инстанцию Структуры, которую мы будем называть Самостью, или нижним человекомСтруктуры.
Выделить эго низшей души, чтобы разглядеть его в собственных пределах, совсем не просто. Эго управляемо назначающей волей авторского Я. В общем смысле Самость есть взаимопроникновение двух действительностей. Одно из них – эго – живет в собственной среде природной земной жизни. Другое же, авторское Я, находясь во взаимопроникновении с ней, являет себя в иной (филической) действительности.
Самость боится самой себя и за саму себя. Отсюда проистекает стремление человека обрести сознание превосходства над другими (или быть не хуже других), обострение сознания и чувства себя перед другими, в отдельности от них и всегда в некотором противостоянии им, борьбе за себя.
Самость – благодаря и индивидуализации эго, и личности авторского Я – источник эгоизма и эготизма, самовыставления, гордости, тщеславия, славолюбия. Самость оскорбляется и радуется, желает принизить другого и само испытывает унижение, само возвеличивается, бахвалится, завидует, возмущается, предъявляет претензии другим и отвергает претензии других, ликует, преклоняется и отталкивается.
«Я» концентрирует жизнь, в которую оно вносится, прессует ее, усиливает ее напряжение, увеличивает страстность жизни и мощь ее волевого начала. Низшая душа и эго в ней связаны с авторским Я и получают от этой связи новую и большую полноту жизни. Низшая душа человека отличается от души животного и тем, что в нем есть индивидуальное эго, и тем, что у низшей души есть Автор. Низшая душа человека вообще не живет сама, а только в составе Самости.
В алчности, из-за которой столько зла, не животный, а самостный мотив, в исполнении которого доминирует филическая воля. Капиталы, роскошь, самостное положение человека в обществе и многое, многое другое нужны авторскому Я в Самости, потребности и претензии которого безграничны.
Сфера борьбы и войны между людьми в весьма незначительной степени связана с низшей душою и ее требованиями, но в огромной мере – с авторским Я и его требованиями в Самости.
Иногда авторское Я в Самости ограничивает ее благо или благо себе, но всегда ради другого блага Самости, более важного для нее. Источник самопожертвования, в отличие от самоотречения, не в высшей душе, а в авторском Я и Самости.
Самость становится бесовской, когда ее авторское Я возбуждено и разгорячает ее. Отсюда общерелигиозное требование держать в смирении свое человеческое. В общем случае авторское Я управляет всеми действиями человека и большинством внутренних процессов в нем. Почти все люди живут с такой Структурой, в которой Автор контролирует как низшую и филическую души, так и пассивную, «нерожденную» высшую душу. Единственно полноценно действующей инстанцией здесь является Самость; высшая душа же оказывается ее придатком, наростом, чем-то второстепенным и ни в коем случае не самобытийственным – «сверх-я» (сверх авторского Я), над-я, около-я.
Человек живет двойной жизнью: жизнью Самости и жизнью верхнего человека (серафической личности). Человек – существо противоречивое. Это не недостаток его, не недоделанность или упущение высших сил и не козни Дьявола, а неустранимое свойство, вытекающее из устройства человеческой Структуры, в которой действуют двое: Самость и серафическая личность.
Надо различать жизневоззрения, пытающиеся удовлетворить Самость и ее упования, и жизневоззрения, настроенные на запросы серафической личности.
Бывает, что серафическая личность и Самость работают отдельно друг от друга, бывает, что находятся в диалоге. Совесть, раскаяние, самопонимание рождаются в состоянии диалога. «Познай самого себя» – призыв к диалогу серафической личности и Самости.
Два основных лица Структуры живут разной жизнью. И не всегда вместе. Живя Самостью, человек бывает одним, в другой момент, когда живет серафической личностью, – совсем другим. Совмещаются эти два лица в нем потому, что конструкция Структуры внутреннего мира человека двулика. То один субъект выходит на передний план душевной жизни, то, иногда через секунду, другой.
В Структуре человека изначально заложены противоречия, необходимые для ее работы. О конкретном человеке трудно и непродуктивно говорить в целом: он такой-то или такой-то. Принципиально важно, что в нем есть Самость, и она такая-то, и есть серафическая личность, и она такая-то. Сочетания лиц Самости и серафической личности в одном и том же человеке причудливы. В причудливости этой особый драматизм душевного мира человека. Не редкость, когда одно лицо человека привлекает, другое отвращает. Можно любить одно лицо человека и ненавидеть или презирать другое.
Всё, что заслуживает гордости, добывается серафической личностью. А гордится авторское Я, и гордится Самостью.
Взаимоотношения серафической личности и Самости должны стать основным предметом изучения внутреннего мира человека. Под этим ракурсом хорошо переосмыслить всю массу накопленных наблюдений психики человека. Но помнить при этом, что Самость и серафическая личность, взаимодействуя в Структуре, не борются друг с другом как светлое и темное.
Внутренний мир человека – не поле битвы, а рабочее поле, на котором идет работа прорастания нового, работа мучительная, которая переживается как процесс возобладания высшего над низшим. Но это не подавление, а духовный рост, связанный со всё большим и большим переносом ударения сознания и центра тяжести жизни из Самости в серафическую личность.
Самость земного человека зависима и, потому, может быть независима. Серафическая личность зависимой быть не может. Она не знает, что такое зависимость и независимость личности. Самосознания независимости нет в ней. К ней не приложимо понятие зависимости. Она может быть более или менее свободна. Ее не нужно дополнительно индивидуализировать. Духовная свобода – не ограниченная стандартом свобода уникальности, а свобода роста.
События в Самости – повод для движений в серафической личности. Самость в потоке жизни создает проблемы для серафической личности, которые ей приходится решать. То, что авторское Я натворило в Самости, выносится в серафическую личность на суд, на одобрение или осуждение высшей душою, которая способна отменить действия авторского Я. Энергичность духовного роста определяется тем, насколько активна и эффективна реакция серафической личности на действия авторского Я в Самости.
У высшей души самой по себе не было бы никакой возможности вникать в дела Самости и ее жизнь, если бы нижним полюсом серафической личности не являлось то самое, что участвует в потоке жизни Самости, – авторское Я.
Психические переживания, вызываемые жизнедействием Самости, переходят в серафическую личность и воспринимаются высшей душою. Некоторые из психических переживаний, переходя в переживания серафической личности, воспринимаются препятствием для жизнедействия высшей души и вызывают ее реакцию. Работа духовного роста по большей части происходит в серафической личности по тем провокациям, которые возбуждают авторское Я в составе Самости и, переносясь в область серафической личности, вводят его в действие.
Серафическая личность, по преимуществу, живет от Самости. Самость в каждом из нас самодеятельная и проживает свою жизнь, то активизируясь, то становясь пассивной. Серафическая личность реагирует на проявления жизни Самости. Важна не столько активизация Самости и ее энергии жизни, сколько то, что за ней реактивно следует в серафической личности. Важна не страстность Самости, а момент освобождения от страстности Самости. Если Самость не действует, то и серафическая личность обычно безмолвствует.
Серафическая личность начинает работать в событийном потоке, в который включена Самость. И работать с разной степенью интенсивности. Наиболее интенсивная реакция серафической личности на Самость приводит к активизации жизни серафической личности. В течение нашей жизни редко бывает, когда Самость в бодрствующем состоянии человека не действует и не поставляет горючий материал для огня жизни серафической личности.
Вовсе не обязательно, чтобы серафическая личность незамедлительно реагировала на действия Самости и ее переживания. Память у человека существует не в последнюю очередь для того, чтобы жизнепроявления и жизнечувствования Самости сохранять во времени и затем, в любой момент, предъявлять серафической личности на осмысление и суд.
Можно попытаться оценить достоинство Структуры в данный момент дробью: серафическая личность, деленная на Самость. Эта дробь определяет работу авторского Я; когда оно, скажем, более подотчетно высшей душе, а когда крепче управляет эго.
Авторское Я то обращено к эго низшей души и работает в составе Самости, то переключается на высшую душу и работает в составе серафической личности. Быть здесь и там, одномгновенно, авторскому Я тяжело. Авторскому Я легче жить, перенастраиваясь в один момент туда, в другой сюда. Тем более что серафическая личность сама определяет момент реагирования на Самость. Поэтому жизнедействия серафической личности и Самости обычно разнесены во времени и могут переживаться по отдельности. Что приводит к парадоксальным последствиям.
Всё, что заслуживает покаяния, совершает Самость; а само покаяние совершает серафическая личность. Сама по себе Самость оправдывает себя некими соображениями, но каяться не в состоянии. Серафическая личность своими достоинствами и высотами может оправдывать, если и не Самость, то всего человека в том, что он совершает, живя Самостью.
Аскетические усилия нужны человеку не только для того, чтобы принести природные потребности в жертву, совершить подвиг воли или внутреннего очищения умалением психофизиологических потребностей и прочее. Аскетические устремления – это стремления серафической личности, а не Самости. Они свидетельствуют о влиянии назначающей воли серафической личности на Самость и о том, что усилия серафической личности достаточно результативны, чтобы заставить Самость произвести действие, которое она не желает. Аскетическое действие зримо свидетельствует серафической личности о результате его волевых усилий. Человек стремится к аскетизму, чтобы, ложно или нет, ощутить могущество своей серафической личности. Серафическая личность вроде бы удовлетворена, когда аскетическая воля побеждает. Так это или не так, но аскету кажется, что его серафическая личность обладает полноценной назначающей волей и правит в Структуре.
Природа серафической личности и Самости разная. Поэтому верхний и нижний человек часто работают отдельно друг от друга, хотя у них общее звено авторского Я. Вполне может быть, что серафическая личность, включающая в себя авторское Я, почти не воздействует на Самость, включающую то же авторское Я. Самость и серафическая личность в значительной мере функционируют как самостоятельные инстанции Структуры, в той или иной степени учитывающие присутствие и волевое влияние друг друга. Поэтому человек то такой, то совсем другой, то светится, то погружен в темень, то высок, то низок, то пошл, то благороден, то мудр, то хитер, то глуп, то горд, то смирен, то эгоист, то альтруист. Центр тяжести жизни человека мечется, переустанавливаясь с серафической личности на Самость, и наоборот.
Хотя авторское Я и в Самости и в серафической личности одно и то же, но повернуто оно разными сторонами. Воля авторского Я выступает в Структуре в разных качествах. Она может быть и исполняющей, и назначающей, и работающей сама на себя. Исполняющей волей авторское Я работает в серафической личности. Когда авторское Я работает в Самости, то оно задействуется в Структуре своей назначающей волей. Влияние высшей души на нее в этом случае минимально.
Для изменения центра тяжести Структуры необходимо ослабить назначающую волю авторского Я в Самости и усилить его исполняющую волю, действующую в серафической личности. Собственно духовная жизнь всегда подразумевает одоление авторского Я высшей душой. Авторское Я как бы загоняется в Самость, становясь подчиненным началом в составе серафической личности. Без этого духовная жизнь пробуксовывает и сходит на нет.
Человек не умирает совсем, но каждый не умирает по-своему. Один продолжает себя в новой навигации по Самости. Другой – по серафической личности с другой Самостью. Третий (чрезвычайно редко) – и по Самости, и по серафической личности.
В типовые навигации сераф отправляет по тем же основаниям, что и существо третьего этажа. В них можно предположить сходство Самостей в начале жизни.
Серафическая личность человека работает не на авторскую картину, а на глубинную картину Произведения жизни. И потому она не заложена в посмертной душе. Новая серафическая навигация сходна с предыдущей серафической навигацией, но не по посмертной душе, не по Самости, а по высшей душе и серафической личности. В первом случае схожесть душевная, перевоодушевление. Во втором случае схожесть духовная, переодухотворение.
Полноценно прожившей своей серафической личностью человек, может уповать как на перевоодушевление по Самости, так и на переодухотворение по серафической личности. Первое – по своей посмертной душе, второе – не обязательно с нею и по ней.
Общая душа содержит два основополагающих элемента: общедушевную Самость, соответствующую Самости личнодушевной жизни, и Народность – инстанцию, соответствия которой нет в Структуре отдельной души.
Общедушевная Самость и Народность опираются на одно и то же основание Хама, но живут разной жизнью. Общедушевная Самость, как и Самость личной душевной жизни, живет совокупной жизнью двух пластов общедушевности: филического и интерпсихического, Яфета и Хама. Народность живет совместной жизнью пластов общедушевности Шема и Хама.
Яфет способен выйти из общедушевности, стать внеобщедушевным, жить сам по себе, но оставаясь в Общей душе, он не разрывает с Хамом и работает вместе с ним в составе общедушевной Самости.
Общедушевная Самость – наружная область Общей души, обращенная к другим Общим душам; она проживает среди других Общих душ и с ними взаимодействует в Истории. Народность живет имманентно, в глубинах Общей души, и определяет собственное, безотносительное к другим, внутреннее самочувствие Общей души.
Народность и национальная Самость соответствуют двум основополагающим переживанием Общей души. Национальная Самость – национальное интерпсихическое переживание совместно с общекультурным переживанием Яфета. Народность – общедушевное сторгическое переживание совместно с интерпсихическим переживанием. Народность – идентичность народа от глубинной сочлененности сторгической общедушевности и этнической близости. Народность – общая этносторгичность – вместе сторгическая и этническая близость. Религиозное Исповедание призвано осуществлять сплоченность этнической общедушевности и сторгической общедуховности в Общей душе.
Первое осевое – время рождения Народности в некоторых общностях. До того в них действовала только национальная Самость. Сторгичность Шема и Народность существует, поскольку существует Общая душа, и только тогда, когда она существует. Народ превращается в толпу не по низменности интересов и не тогда, когда перестает слышать своих идеологических наставников, а когда из народа уходит его сторгичность и рушится Народность.
Общедушевный образ жизни впитывает в себя и выражает как национальную Самость, так и Народность. При нарушении образа жизни нации Народность и национальная Самость чувствуют себя ущемленными и стремятся к восстановлению.
Образ жизни – не только главная, но и универсальная характеристика Общей души, потому что Народность и национальная Самость сходятся на установлении совместного общедушевного образа жизни. Национальная Самость более устанавливает внешний (и обращенный вовне) образ жизни. Народность – более внутренний (и для внутреннего употребления) общедушевный образ жизни.
Народность консолидирует Общую душу изнутри. Национальная Самость консолидирует Общую душу внешне, перед другими Общими душами. В этом смысле она – внешность Общей души.
Надо четко различать национализм (в понимании ХХ века), то есть национально-самостная установка общедушевного сознания национальной Самости, связанная с национальным возвеличиванием и девальвированием достоинства других народов, и национально-сторгическое чувство Народности, внутреннее общедушевное переживание, само себя не педалирующее, основанное на чувстве-сознании душевной близости, чувстве «ближнего своего».
Различить Самость и Народность проще всего с точки зрения недругов народа. Когда им надо повергнуть чужую общедушевную Самость, они ее осмеивают; Самость поражаема смехом. Когда же они хотят унизить или поразить чуждую Народность, то они пытаются ее очернить, представить в качестве нравственно дрянного или дряблого.
Качество Хамовой общедушевности в составе Народности и в составе общедушевной Самости разное. Будучи в едином котле с интердушевностью Шема, интерпсихическая общедушевность Хама куда менее агрессивна, жадна и самовластна, чем когда она состоит в общедушевной Самости. Даже сам образ Хама двоится в зависимости от той структурной инстанции, в которой он взят. В общедушевной Самости Хамова сила действующая, непосредственно производящая волящее движение; в Народности она создает душевную напряженность, более являясь объектом действия, чем действует сама.
Хам общедушевной Самости имеет черты толпы, с ее легкой внушаемостью, стремлением к имитативности и склонностью к унифицированности. Черты Хама в Народности другие: теплота этнической солидарности, не нуждающаяся в гипнозе, интерпсихическом раздражении, возбуждении и слепой взаимоимитации. Интерпсихика Народности обращена к личностно-душевной индивидуальной жизни. Интерпсихика общедушевной Самости от нее отвернута и ее подавляет.
В доме общедушевной Самости живут вместе Хам и Яфет. Это боевое сотрудничество. Так что в доме этом всегда должен быть Хозяин. На начальных этапах становления Общей души хозяином был Хам. Теперь повсеместно главенствует Яфет. Хотя он и старается скрыть, что находится в неразрывном единстве с Хамом, даже когда правит им, а не обслуживает его.
Общая душа живет, как и все живое: пульсируя и колеблясь. В одну сторону – активизируется чувство-сознание общедушевной Самости и ослабевает чувство-сознание Народности; в другую сторону – наоборот: активизируется, высвечивается Народность и затеняется общедушевная Самость. Такие качания «Нация-Народность» отражают корневые приливно-отливные процессы жизни Общей души в целом. Общая душа на приливе, когда живет Народностью, и на отливе, когда живет Самостью. Фаза прилива или отлива, в которой находится в данное время Общая душа, есть важнейшая характеристика ее состояния. Болезнь гипертрофии национальной Самости подстерегает всякую Общую душу на отливе.
В духовном отношении Народность есть наиболее устойчивая инстанция Общей души, более или менее становящаяся, но трудно ломающаяся. В отличие от Народности, общедушевная Самость меняет лицо с каждым качанием Общей души, а то и с каждым новым поколением.
Авторское Я в составе Самости обладает назначающей волей в отношении исполняющей воли низшей души и эго. Власть в составе общедушевной Самости обладает назначающей волей в отношении исполняющей воли Хама и коллективного эго.
Хам обладает исполняющей волей общедушевной Самости, но задать сам себе направление действия не может. И потому назначающей волей общедушевной Самости владеет государственная власть. Анархизм возможен только как явление личнодушевной жизни, противопоставляющей себя жизни общедушевной и ее корневым установкам.
Как и всякая другая область филического поля жизни, государственная жизнь существует благодаря самопожертвованию людей, отдающих в нее частицы жизни от себя. Воплощающейся в Государство общедушевной Самости требуется для собственного проживания пища – жертвы и жертвы. Без них у Государства нет жизненных ресурсов. Чем больше в обществе самопожертвования, тем полнокровнее филио-государственная жизнь Общей души. И – наоборот. Люди, черта которых «жертва всем», обычно складываются в сильное и жесткое Государство.
Русская простонародная сторгичность чрезвычайно трогательна, органична и полновесна. И составляет главное достояние Руси. Русскому человеку без сторгической жизни, не испытывая чувство ближнего, жить трудно. Он пьет, бывает, чтобы раскрепоститься и ощутить сторгическую близость. Есть на Руси всякого рода пьянство, но есть и это обаятельное пьянство, которого нет ни в каком другом народе. Непьющий человек, у которого даже нет потребности через алкогольное расслабление самости ощутить чувство сторгического братания, ему подозрителен.
Авторское Я мечется во внутреннем мире человека между двумя этими полюсами, оставаясь при этом соединяющим звеном между верхним человеком и нижним человеком Структуры. При приближении к темному полюсу Самость погружается во тьму, а верхний человек обессиливается. При приближении к я-месту Самость светлеет и верхний человек обретает назначающую силу на нее.
На СамостьСтруктуры человека можно посмотреть как на получившее авторское Яэго. Эго нередко переносит на себя ударение сознания и этим заявляет о себе как о центральной точке Структуры. В таком режиме эго берет на услужение авторское Я, заправляет Автором реакций и поступков человека. Человек в этом состоянии склонен утверждать свою независимость от высшей души и серафического мира.
Связь темного эго с темным авторством (авторским Я на темном месте) порождает в Структуре человека несовместимую с серафической личностью темную Самость. Сдомы – люди темной Самости.
Сарическую волю сдом получает не от темных филиосарических Светов, а от самого чистилищного Сара. Сдомы (и сдомицы) – люди темной Самости, вышедшие в навигацию под патронажем чистилищного Сара. Авторское Я сдома знает чистилищного Сара в качестве действующей на него высшей назначающей воли.
Груз, который не дает им достаточно взлететь, – вериги зла, эго и Самость человека.
Преображение совсем не затронуло эго и мало затронуло Самость, состоящую из эго и авторского Я. Более того, сарическая воля-власть эго и его звучание в Самости после Преображения Дельфиса усиливаются из-за усиления авторского Я. Самость, в общем случае, значительно ущемляется, но сама по себе не становится слабее. Резко ослаблять Самость в Структуре человеке нельзя, но и с СамостьюПятого Дня на Шестом Дне делать нечего.
Филиосущество Общей души в ее Структуре соединено с Хамом и составляет общедушевную Самость. Другая инстанция этой Структуры, Народность, образуется тем же Хамом и ядром общедуховной власти в Шеме (общедуховной жизни). Третья образующая Структуры Общей души – сама общедуховная власть, помещающая свои два ядра в Яфета и в шемовый (общедуховный) пласт.
Хам – природно-психическое существо этноса, носящее коллективное эго. Самость и Народность поставлены в Общей душе на общее основание Хама, в котором Первому Лицу делать нечего.
Хам с его колективным эго (и, значит, определенной областью Филиосара Мозга), являясь общей составляющей и Народности и общедушевной Самости, взаимодействует с ядром общедуховной власти в Шеме и ядром общедуховной власти в Яфете. Вместе с Яфетом Хам позиционирует себя во внешней жизни Общей души. Вместе с Шемом Хам живет внутренней жизнью Общей души.
В национальной СамостиЧетвертого Дня действовало сочетание Власти филиосущества Власти и этнической жизни. Общая душа Пятого Дня – более полное овладевание Первым Лицом человеческого коллектива, чем это было на Четвертом Дне. На Пятом Дне этнос не только подвластен, но и подзаконен с разных сторон Общей души.
Строй темного ОНО действует в общедушевной Самости и не действует в Народности. Этническая сплоченность глубинной народной жизни – не сплоченность общего Строя, не темное ОНО.
Строй темного ОНО на интерпсихическом уровне повторяет интерфилический Строй авторских Я в филиосуществе Власти. И тот и другой Строй входит в состав общедушевной Самости. Власть над интерпсихическим Строем не могла бы существовать без филиосущества Власти. Другое дело, что Строй темного ОНО, в отличие от Строя филиосущества Власти, способен временно вовлекать в себя неограниченное число эго людей со стороны и держать их в мобилизации. Строй темного ОНО это структура общемобилизационная.
