Человек в Замысле Бога

Свободная воля и несвободная воля человека – соавторская воля. Она делает выбор в жизни – соавторский выбор. Все, любовь и ненависть души, взлеты и падения, сюжет жизни и события жизни человека – явления соавторские, исполняющие или портящие вчерне заданное посмертным плодом Произведение жизни.

Исполнение авторского задания заключено в целой жизни, а не в отдельном ее фрагменте или эпизоде. Взятый сам по себе отдельный эпизод либо не имеет смысла, либо имеет неопределенный смысл. Поэтому работать всегда на смыслонаполненность целого своей жизни практически невозможно. Но можно не увечить жизнь свою – всю и отдельные ее фрагменты, не совершать торкание и порчу.

Филиоэденские существа третьего этажа Метаструктуры состоят из пластов – занесенных на филиоэденский материал и заархивированных в нем человеческих жизней. При этом существо посмертного плода не статично, оно обладает самобытием, самодвижением, своими степенями свободы, которых больше, чем степеней свободы у посмертной души, созданной авторской картиной Произведения жизни.

Филиоэденское существо, подобно дереву, растет годовыми слоями. Но дерево с весной каждый раз оживает, проходит годовой цикл в одной и той же земной жизни. Новый слой посмертного филиоэденского плода есть результат того, что создано в человеческом существовании.

Земная Природа устроена принципиально иначе, чем филиоэденская Природа.

Земные существа получают жизненную энергию от других природных существ, растений, организмов. Филиоэденским существам также нужна «пища», но они получают ее не от непригодных для высшей души филиоэденских элементов, которые существует в общем филиоэденском поле жизни. Филиоэденский материал для посмертного плода должен быть специально изготовлен для потребления. Это и делает человек, который сам в себе создает его для того, чтобы он мог быть внедрен в филиоэденское существо, но не любое, а то, на которое по происхождению работала посмертная душа.

Человек и его посмертная душа питают свой посмертный плод. Человек добывает филиоэденскую «пищу». Посмертная душа приготавливает ее и доставляет по назначению. И сама остается в нем в холостом режиме, не имея невыработанного содержания и содержания филического времени. Посмертная душа в холостом режиме входит в состав филиоэденского существа в качестве его внешней оболочки или наружного органа.

Потаенное сознание присутствует в земной человеческой жизни, поскольку в этой жизни необходимо отобрать нечто для той жизни; присутствует в такой степени, в какой это необходимо. Потаенное сознание обогащает внутренний мир человека, но у него нет задачи помогать человеку в жизни, предоставлять ему дополнительные качества, силы, возможности.

Потаенное сознание предназначено вязать и светить в посмертности. В отношении жизни человека оно есть посмертное сознание. Им пользуется филиоэденское существо. Потаенное сознание действует в филиоэденском существе не исподволь (как в человеке), а на постоянной основе и в качестве главного зачинателя его чувства жизни и его сознания жизни.

Явным сознанием человека нельзя прямо заглянуть в душу другого человека, считывать с нее. Филиоэденские существа сообщены потаенным сознанием, находятся в поле видимости друг друга, не отгорожены друг от друга, как люди, не закупорены в себе. Потаенному сознанию одного филиоэденского существа раскрывается другое филиоэденское существо непосредственно, не через филический Космос, который не является основной областью коммуникации филиоэденских существ.

С помощью потаенного сознания филиоэденское существо третьего этажа сознает самого себя в процессе взаимодействия с другими филиоэденскими существами.

Сила потаенного Сознавания – сила филиоэденского существа, определяющая достоинство его жизни. Потаенное сознание обладает волей. Оно не только сознание, но и мощь, через которую возможно воздействие одного филиоэденского существа на другого. Мощью потаенного сознания филиоэденское существо действует вовне и присваивает себе. Это порождает рабочие проблемы жизни филиоэденских существ.

Потаенное сознание связывает не только филиоэденское, но и потайные двойники живущих людей. Филиоэденские существа и посмертные души, если им нужно, могут воспринимать то, что происходит здесь, в человеческом существовании, и даже подавать свои сигналы, отчасти обнаруживая себя. Такие сигналы посылает умерший муж жене или сын матери. Принимающая сторона должна суметь услышать, быть настроенной на соответствующую волну приема.

Филиоэденские существа считывают потаенным сознанием информацию из человеческого мира тогда, когда им это нужно для исполнения задач их совместной жизни.

Напряжение потаенного сознания несвойственно человеку. Он в некоторой степени способен разрабатывать потаенное сознание в себе. Если бы человек вполне владел потаенным сознанием, то он с очевидностью знал себя в мире филиоэденских существ и не страшился смерти.

Потаенное сознание присутствует в творчестве. Талантливые люди, независимо от того, насколько их талант воспринят другими, имеют опыт самопроизвольности творчества под потаенным сознанием. Надо полагать, что такие люди, какова бы ни была их судьба в этом мире, обладают богатой посмертной душой. Говорю это не потому, что так думать хочется, а потому, что так оно есть по сути и из анализа явления, которое мы рассматриваем. То же самое надо сказать об интуитивных людях.

Личность человека, которую посмертная душа выносит в Филиоэден, прививается к личности филиоэденского существа, которая создана всеми предшествующими навигациями одной и той же посмертной души.

Филиоэденское состояние не состояние передышки между человеческими существованиями. Человеческое обслуживает филиоэденское, а не наоборот.

Внутренний мир земного человека создан для работы, построенной на преодолениях самого себя и обстоятельств жизни, на самоотречении и борьбе. Работа эта рассчитана на преображение человека в его посмертный филиоэденский плод.

Посмертная работа, развитие ее посмертного плода, производится на том, что выработано земной человеческой жизнью.

Земной человек как бы пробивает туннель. В Филиоэдене этот туннель оборудуется, становится туннелем, а не отверстием в горе.

Работа филиоэденского существа в Филиоэдене – более созидание, чем отречение и борьба. Оно живет в неведомых людям условиях. В нем действует потаенное сознание, для которого раскрыто всё, что происходит в другом. Потаенное сознание – сознание нераздельности. У филиоэденских существ нет закупоренного внутреннего мира, не может быть и тайных помыслов.

Разум низшей души думает не моделями, а поступками, при непосредственном исполнении. Так же, в исполнении, думается и в посмертности, но без задних мыслей и без второго плана.

Внутренний мир одного человека плотной броней отгорожен (или защищен?) от внутреннего мира другого. Для сообщения их нужна особая пробойная акция – Встреча. Когда внутренний мир человека исключается из Встречи, то человек гаснет, как плоть угасает от голода.

Ситуация в Филиоэдене иная. Филиоэденское существо никогда не находится одно. Оно не знает, что такое одиночество, что такое неприкосновенность своего внутреннего мира, которая так нужна людям (для создания своего Произведения жизни). Отгородить себя в Филиоэдене от «постороннего вмешательства» невозможно.

Филиоэденским существам незачем ограждаться друг от друга. В Филиоэдене одно существо в любой момент может сообщиться с другим и включиться в его жизнь. Все они живут в состоянии постоянного общения друг с другом, и чем шире это общение, тем им лучше.

Вряд ли их общение всегда благостно. Филиоэденские существа, как и люди, их породившие, не равнодостойны и не равносильны. Между ними возможны столкновения, есть и уступившие.

Филиоэденские существа друг друга не убивают, не совокупляются, не умирают. Но при этом их жизнь не праздная и статичная, а активная, рабочая, динамичная, самоцельная.

В филиоэденской Природе, как и земной Природе, возникает самодвижение (эволюция) существ со своими прелестями естественного отбора. Борьба идет, во-первых, за полноту жизни в Филиоэдене, во-вторых, за потенциал восхождения на четвертый этаж и, в-третьих, за возможность перевоодушевления в человеческую навигацию.

Сама по себе филиоэденская эволюция к посмертному плоду человека никак не ведет. Основной ресурс жизнеспособности для филиоэденского существа создает человек. Сила, напор, богатство воли посмертной души и филиоэденского существа закладываются в человеческой жизни, которая может создать и то, что уйдет в отброс, и то, что по неконкурентоспособности выйдет из перевоодушевления.

Филиоэденское существование спаяно с человеческим существованием. Филиоэденское существо имеет возможность выйти в человеческое существование посмертной душой, получить ее обратно и прирасти новым слоем.

Человеческое существование для филиоэденского существа – существование в командировке, предпринятой с определенной задачей и целью. В командировке живут не так, как дома. Дом для филиоэденского существа – «там», в Метаструктуре, а не «здесь», в человеке. В командировке, быть может, и хорошо, но это временное житие, и надо возвращаться обратно, навсегда или до новой командировки, новой навигации в человека.

Говорят, что «оттуда» сюда никто не возвращался. Оттуда возвратились все, но они не могут рассказать, что с ними было там, потому что вспомнить и рассказать некому. Потайной двойник не может поведать, что с ним произошло там, потому что он живет здесь в ином содержании филического времени и в ином течении филического времени. Да и вообще филиоэденское посмертное существование нельзя предъявить в образах и смыслах потому, что это сделать можно только перетворяющей силой «Я» человека, которого в том мире нет.

В системе человек – посмертный плод посмертная душа возвращается в земную жизнь вместе с посмертным плодом, которого она растила и с которым она неразлучно связана. Посмертная душа может отработать свое в Филиоэдене и возвратиться за новой авторской картиной, за новым содержанием, за новой жизнью в качестве потайного двойника. Но может и не возвратиться. Не все посмертные души вновь входят в человеческую навигацию, перевоодушевляются в человека. Это зависит не только от свободной воли филиоэденского существа, но и от того, как и какую человек создал своею жизнью посмертную душу.

Нет суда над человеком после смерти. Вместо посмертного суда человек при жизни сам ставит метки в авторской картине своего Произведения жизни. Метки эти и судят прожитую жизнь – когда сразу и определенно, когда не сразу и неопределенно. В посмертной жизни какие-то поставленные при жизни метки проверяются и стираются, какие-то становятся более яркими, рельефными, действенными.

Все мы живем со множеством самых разнообразных меток. На авторскую картину можно посмотреть как на систему меток, которые человек сам ставит в этой жизни. Не всякий прожитый эпизод ложится в авторскую картину; но от того, который ложится, в авторскую картину укладывается метка (в череде других меток), которая имеет значение как для посмертной участи не в этой жизни, так и для возвращения или невозвращения посмертной души в земную жизнь. Совсем не значащих меток в авторской картине нет.

Когда совесть совершает свой суд и выносит приговор, то этим она заставляет человека страдать за содеянное и желать поправить. Совесть может быть удовлетворена, если хотя бы возникло желание возвратиться в прошлое, чтобы сделать иначе. Желание переиначить свою прошедшую жизнь по совести, если оно глубоко и постоянно, ставит метку возвращения на авторской картине Произведения жизни.

Совесть, и именно действенная совесть, служит для того, чтобы ставить метки возвращения.

Собственная жизнь посмертной души после смерти человека разворачивается по этим меткам и в соответствии с матрицей, заложенной в содержание филического времени. Наткнувшись на, скажем, метку совести, посмертная душа вновь проживает то, на чем поставлена эта метка, со стремлением возвратиться и удовлетворить совесть. Внутреннее стремление посмертной души, повторно проживающей эпизод с меткой совести, переменить авторскую картину, сделать ее по совести, отчетливо побуждает ее к перевоодушевлению в земную жизнь.

Прекрасное выражение: грех на душу, то есть темное пятно на свое Произведение жизни. Человеческое жизнепрохождение ставит в авторской картине как светлые, так и темные метки, как метки возвращения, так и метки невозвращения. Таковы метки от неких уничтожающих достоинство жизни родов предательства, испоганивания верности тому, кому или чему должен быть верен, – верность другу, отцу с матерью, верность Общей душе, личностная акция убийства (искусственное прерывание создания Произведения жизни), когда сам выбираешь объект убийства. Метку невозвращения ставит намеренная подлость, любая низость – всё это портит Произведение жизни и, следовательно, опасно для Филиоэдена. Сюда же цинизм разного сорта, не как система фраз, а как установка жизни. Сюда же состояние душевного рабства и всё проистекающее от этого. Виновник сторгической катастрофы получает неснимаемую метку невозвращения.

Грехи эти имеют значение невозвращения не потому, что сделал плохо другому, а потому, что изменил самому себе. Всякого рода измена себе караема невозвращением. Представление об измене себе предполагает представление о себе должном. Измена себе сопровождается утратой уважения к себе должному, такому, который призван вновь осуществиться. Уничтожение себя должного – незачем возвращаться, утрата смысла возвращения.

Метки возвращения и невозвращения мы выделяем не потому, что они заглавные в Произведении жизни, а потому, что они имеют особое значение для жизнесознания человека.

Главный мотив жизни человека – создание Произведения жизни. Есть люди, которые живут, не претендуя на метку возвращения. И, надо полагать, имеют на то свои причины. Но человеческая жизнь как таковая нацелена на то, чтобы поставить метку возвращения в авторской картине и возвратиться.

Человек стремится выделиться в этой жизни, поставить на себе более отчетливое ударение, он так ревнив к себе, так чувствителен к пренебрежению к себе, так желает быть признанным другими, и всё для того, чтобы получить метку возвращения.

В последние дни жизни толстовский Иван Ильич понял, что вся его жизнь была «не то», и тем поставил метку возвращения на своей посмертной душе. Понять «не то» – значит явить желание в другой раз прожить так, чтобы было «то». Прожил без подлинных интересов в жизни, смотрел и не видел, всю жизнь богател или рвался к власти и понял, что суета сует. И не знаешь, какая жизнь без суеты, но всей душой желаешь такой жизни, и этим ставишь метку возвращения.

В нашей жизни есть много такого, про что можно сказать «не то» или «поздно». Надо иметь смелость начинать в этой жизни то, что не умещается в ней или что поздно начинать.

Всё мистически важное и значительное в этой жизни подтверждается, утверждается и развивается в посмертной жизни. Либо рассеивается.

Всё серьезное в человеческой жизни имеет два такта одного цикла.

Поставить метку возвращения – значит заявить о своем возвращении. Но заявку эту надо подтверждать в жизнедеятельности посмертной души. Здесь, на Земле, человеком зарабатывается право на подтверждение в посмертной жизни и возможность доказать право на возвращение.

Можно ли сказать, что некоторым людям, сколь бы ни ярка была их жизнь, заказано новое перевоодушевление в земную жизнь? Так ставить вопрос нельзя. Одни метки не перекрывают другие и не блокируют.

Сколь требовательно возвращение, решается в филиоэденской жизни.

Говорить, что авторская картина есть система меток, не совсем точно, так как в нее заносятся и соответствующим образом (для посмертной жизни) преобразованные эпизоды, на которых нет метки. И на них посмертная душа обращает внимание, дабы заново пережить их. Некоторые эпизоды человеческой жизни предназначены только для переживания в жизни посмертной души.

Человеческая жизнь размечает жизнь посмертной души, задает ей кривую ее развития и содержание филического времени, задает ей трассу, на одних участках которой есть метки, на других меток нет. На этой трассе сохранились, быть может, метки от прошлых циклов перевоодушевления в земную жизнь и обратно.

Продуктивно предположить, что и посмертная душа ставит свои метки для последующего человеческого жизнепрохождения. Это метки-вопросы для получения на них ответов в навигации следующего человеческого жизнепрохождения.

Человек входит в жизнь и для того, чтобы своей жизнью ответить на вопросы, поставленные посмертной душой. Это не столько вопросы, сколько запросы оттуда сюда; и не столько ответы, сколько осуществление чего-то, что дает ответ на запрос, не могущий быть полученным в посмертном существовании.

В самой посмертной душе возникает потребность вернуться обратно. Человек вызывается в земную жизнь не случайно (или далеко не всегда случайно) и не в любой момент, а тогда (в такую эпоху, страну, с такой наследственностью и пр.), когда сможет ответить на поставленные перед ним в филиоэденской жизни вопросы.

Можно говорить о системе перекрестных меток человека и посмертной души (и ее филиоэденского существа). Диалог между метками человеческой жизни и посмертной жизни предполагает многократное (и даже самопроизвольное) возвращение в новую земную навигацию.

И в человеческой жизни, быть может, иногда возникает потребность возвратиться в состояние посмертной души.

В реальности человеческой жизни всё происходит не совсем так, как предполагалось в Филиоэдене. Человек не есть точный исполнитель предписанного. Заданное может осуществиться, не осуществиться или не совсем осуществиться, может осуществиться совсем не предусмотренное, противоречащее тому, что было задано. Задана тенденция; ее исполнение – со всеми нарушениями, срывами, катастрофами, свойственными свободноволящей человеческой жизни.

Произведение жизни может быть забраковано, если человек не реализовал, что было задано, прожил жизнь совсем не так, как должен был по теме жизни.

Есть посмертные души, которым по результатам породившей их человеческой навигации более нельзя давать «Я». В таких случаях на авторской картине ставится метка могильника.

Добро и Зло – критерии филиоэденской жизни, и, пожалуй, не самой по себе, а включенной в человеческую жизнь. Добро – то, что в человеческом жизнедействии хорошо для Филиоэдена, для филиоэденских существ. Зло – то, что плохо для их жизни, что для них губительно. Люди Зла не должны участвовать в строительстве филиоэденской Природы потому, что губят ее.

В могильник попадают посмертные души не за «грехи» человека, не за его поступки и чувства, не в отместку и не по канонам справедливости, а в основном по злодейскому (сдомскому) состоянию души. Посмертные души сдомов портят Филиоэден. Сдомы не могут и не должны работать на него. О сдомстве мы немало толковали в разных местах «Становления и преображения человека».

Могильник – не ад, не место возмездия, а свалка бракованного.

На путях филиоэденского восхождения очень много самых разных неудач, много и калек, и отбросов.

Человек, желающий и творящий зло (для Филиоэдена), делает это творческой волей своего «Я», которое определяет содержание филического времени посмертной души. Жить посмертной душе с таким содержанием времени невозможно, и она попадает в могильник. Это не расплата за содеянное, а результат непригодности посмертной души как духа делания филиоэденского существования.

Сдомское состоянии души ведет в могильник по необходимости недопущения особо некачественного из филиоэденской жизни.

Из этого в то существование переходят только те посмертные души, которые могут совершить необходимую там работу. Но и те, которые не могут, которые ушли в могильник, в полной мере сохраняют волю к реализации. И в этом их мука.

Потребность и воля к реализации – основная потребность как человеческой жизни, так и жизни посмертной души, но в могильнике она невозможна, в том числе и условно или в мечтах – никак. А потребность огромная!

Посмертная душа не может жить иначе, как в стремлении выработать полученное ею по результатам человеческой жизни содержание, но эти результаты в могильнике сами не дают ей реализоваться.

Мука посмертной души в могильнике – это мука духа делания, который не может не делать и которому отказано в возможности делать.

Состояние делания – своего рода состояние жизни посмертной души в утробном развитии. Могильник – мертвое чрево, в котором посмертные души находятся в вечно рожающем, но не могущем разродиться состоянии.

Посмертные души в могильнике находятся в захороненном состоянии. Они проживают в том, что не живет. Это – ад, в котором посмертная душа мучается самим по себе чувством себя живущей.

Филиоэден сам принимает или отвергает то, что ему предлагается из навигации человека. Филиоэденский мир реагирует на то, что в посмертной душе, и определяет ее участь.

Жить рядом с могильником филиоэденское существо не может. Что происходит с филиоэденским существом, одна из посмертных душ которого оказалась в могильнике? Расцепление филиоэденского существа с такой посмертной душой неизбежно.

Но вся задача в том, что расцепиться со своей посмертной душой филиоэденское существо может только через человеческую навигацию этой посмертной души.

Надо очень постараться, чтобы попасть в могильник по браку Произведения жизни одной навигации. Для этого, по крайней мере, необходимы две навигации. Человек своею жизнью может создать такое Произведение жизни, такую посмертную душу, от которой филиоэденскому существу придется отделываться в другой навигации.

Зло происходит не столько от носителя зла, сколько от того, кто создал вредную для филиоэденского существа посмертную душу. Это те люди, на Произведении жизни которых отчетливо выставлены неустранимые (или неустраненные) метки невозвращения. Это люди низменные, духовно порочные или некачественные в отношении духовной жизни. Сами они, быть может, и не злы, но производят зло в следующей навигации.

Зло в людях приходит от некоторых посмертных душ, которые сразу же не попали в могильник и вернулись в человеческое существование для того, чтобы выработать свой путь в могильник. Есть предмогильная навигация «нормального» человека, и есть ведущая в могильник навигация злодейского (по большей части сдомского) жизнепрохождения.

Посмертная душа не сразу попадает в могильник, а делает еще одну уродливую ходку. Уродливость ее часто в том, что зло в ней, кривляясь, выдает себя за добро.

Человек задуман жить не сам по себе, не один, а в системе человек –посмертный плод, вместе с филиоэденским существом. Человеческое зло наличествует постольку, поскольку человеческая жизнь не обеспечена управлением из Филиоэдена. При полном управлении из Филиоэдена человеческого зла нет.

Большинство людей, проживая жизнь, работают на Филиоэден одним фактом своего жизнепрохождения, доставляют филиоэденским существам пищу и материал роста для их активной жизни. Такие люди приходят сюда в порядке природного самодвижения, а не по специальному назначению, особенно важному для конкретного филиоэденского существа или мира филиоэденских существ. Влияние Филиоэдена заметно в некоторых людях, которые либо совершают для Филиоэдена прорывную работу, либо прибыли сюда по специальному назначению. Всечеловеческое (и даже всенародное) не совершается само собой, по одной свободной воле человека, а предполагает и требует назначения из Филиоэдена.

Филиоэденское существо не действует реактивно, в соответствии с тем, что на него воздействовало ранее, – из прошлого через настоящее в будущее, а по потребностям настоящего. Кто-то из людей послан за авторской картиной, кто-то за глубинной картиной, кто-то по общим нуждам Филиоэдена, кто-то нацелен на изменение духовного сознания людей в данный момент.

Посмертная душа, выходя в человеческую навигацию, то есть становясь потайным двойником, не отрывается от филиоэденского существа, а изменяет режим своей работы. Степень участия филиоэденского существа в жизни потайного двойника зависит не от потайного двойника, а от филиоэденского существа, от его желаний, стремлений, от его необходимости участвовать в жизни человека. Необходимость эта либо возрастает в течение жизни человека, либо сходит на нет при метафизической неудаче в его жизни.

Потайной двойник – это не только то, что аккумулирует в себе человеческое жизнепрохождение и в посмертной душе выносит его за предел смерти. Потайной двойник еще и делатель в человеке. Потайной двойник еще и представитель филиоэденского существа в человеке. Потайной двойник еще и организатор течения человеческой жизни, способный и воздействовать на «Я», и изменять содержание филического времени человека.

Как агент филиоэденского существа в человеке потайной двойник не должен зависеть от человеческого своеволия и потому скрыт от его явного сознания.

В межнавигационном состоянии филиоэденское существо проживает в филическом Космосе через свою посмертную душу, а в навигации – через потайной двойник. Потайной двойник в навигации становится наружной областью филиоэденского существа. Если бы человек смог направленно работать с потаенным сознанием, то он смог бы узреть филиоэденское существо через потайной двойник.

Потайной двойник действует в человеке в видах авторской картины Произведения жизни. Авторская картина нужна тому филиоэденскому существу, откуда родом потайной двойник. Филиоэденское существо не в силах повлиять на формирование плотской наследственности человека и на движения его «Я», но может участвовать в управлении внутреннего мира человека через потайной двойник. Потайной двойник имеет задачи, определенные филиоэденским существом.

Потайной двойник управляет тогда, когда через него желает управлять филиоэденское существо. Филиоэденское существо задает человеку скрытую тему его жизни и назначение жизни; это и старается осуществить потайной двойник, ясно не зная, каким должен быть человек.

Потайной двойник обладает и свой волей и своим сознанием. Сознание потайного двойника устанавливает представление о несоответствии жизнепрохождения человека заданному из Метаструктуры рисунку авторской картины. Потайной двойник смутно ощущает: «не то», не зная, что «то».

Потайной двойник никогда не удовлетворен тем внутренним миром человека, к которому он подключен, стремится изменить его, но не знает и не определяет, как человеку исполнять то, что он сознает для посмертной души.

Человек пришел в эту жизнь и должен оставить после себя на физиологическом уровне потомство, а на этажах Метаструктуры – что-то для филиоэденского существа.

Вся моя жизнь, записанная на времени моей жизни, на событиях моей жизни, начинает иную жизнь в филиоэденской действительности, в живом филиоэденском существе. Это не повторение моей жизни и не продолжение ее, а начало новой, на основе мною прожитой жизни. Вообразить эту жизнь люди не в состоянии, хотя бы потому, что мы всё представляем в отграниченности, свойственной материальному Миру, в котором мы живем.

Повторное существование земной личности невозможно потому, что оно не нужно. Каждая личность и ее существование уникальны и оставляют после себя уникальный результат, в полном виде принципиально неповторимый. Но это не значит, что нет разных навигаций одной и той же личности. Надо понять, кто приходит в навигации, кто проходит их, какая наследственность получена в следующей навигации и как наследуется.

Человеческая жизнь – не место самобытия филиоэденских существ. В общем случае и без особого приглашения они сами активности в человеке не проявляют.

При воодушевлении в человека филиоэденское существо остается жить в Филиоэдене, его же живущая в холостом режиме посмертная душа переходит в человеческую навигацию и становится потайным двойником. При этом потаенное сознание меркнет.

Посмертная душа, отработав свое в Филиоэдене, не возвращается в исходное состояние, а изменяется от навигации к навигации. Потайной двойник нагружен наследственностью от прежних навигаций. Наследственность эта никогда вполне не соответствует генетической наследственности.

В качестве Центра Управления внутренним миром человека потайной двойник вступает в управление не только от имени филиоэденского существа, но и от себя, по наследственной натуре. Наследственность потайного двойника – своего рода канва для создания авторской картины.

То, что потайной двойник человека несет в себе от прошедших навигаций, не память о прошлых жизнях, а род наследования. Память – пережитое мною. Наследственность – то, что пережито другими и внесено в меня. Память знаема, наследственность незнаема или трудно постигаема, хотя и действенна. Наследственность действует в незнаемости.

Посмертная душа и потайной двойник человека не знакомы с прошлым временем. Нет прошлого времени – нет памяти. Вместо памяти наследование. Наследование – память прошедшего, данная как настоящее. У человека нет взгляда в его породившие человеческие существования, но они есть в нем как наследование.

Есть наследственность по потайному двойнику от прежних навигаций, но нет памяти о них. Потайной двойник хранит нечто от прежних воодушевлений, воспоминания о которых крайне редко выходят в ночное, а тем более в дневное сознание человека. Бывает, что человек вдруг заговаривает на древнем языке, но так ничего и не может вспомнить о себе в предшествующей жизни.

Наследственность по потайному двойнику (вернее, по посмертной душе) – влияние прошедших навигаций посмертной души на свою новую, вновь создающуюся посмертную душу, с тем чтобы непротиворечиво включить ее в общее целое филиоэденского существа.

Наследственность по потайному двойнику (точнее, по авторской картине, создавшей воодушевляющуюся посмертную душу) есть наследственность особого рода, не заложенная при зачатии и не развитая в материнской утробе, а выкладываемая в процессе жизни, в пору формирования потайного двойника ребенка и дальнейшего их (человека и его потайного двойника) становления, вплоть до зрелой формы. Творческие потенции (и не одни они) в значительной мере определяются по наследственности потайного двойника.

Наследственность по земной плоти от отца с матерью индивидуально расцвечивает заданное посмертной душою. Человек во многом призван своей жизнью подтверждать качество и индивидуальность как вышедшей в очередную навигацию посмертной души, так и той, на которую работает авторская картина его жизни.

Моменты предопределенности человеческой жизни задаются сразу же с нескольких сторон: и по меткам предыдущих навигаций, и по воле филиоэденского существа, обращенной к свободной воле человека. Эта филиоэденская установка вводится непосредственно через высшую душу.

Карма предполагает достаточно жесткую зависимость последующего перевоплощения от предыдущего. И в нашем представлении в новой навигации есть наследственность от прежней. Но в общем раскладе мотивов жизни, управляющих человеком, такая наследственность несущественна, хотя бы потому, что потайной двойник, если специально не возбуждать его, не призывается в человека к активному действованию.

Мы говорим, и иначе не можем говорить, о перемещении посмертной души в Филиоэден и из него в человеческую навигацию. Это неизбежная условность. Посмертная душа всегда находится у того филиоэденского существа, которому она принадлежит, и никогда его не покидает. В отношении посмертной души точнее говорить не о перемещении ее, а о переключении с корня на росток и обратно. Филиоэденское существо как бы прирастает человеком, как корень ростком. Инстанции посмертной души устанавливаются в ростке (Структуре человека), не обрывая связь с корнем филиоэденского сущесва. Когда человек умирает, то посмертная душа остается на своем месте в корне. По смерти человек покидает свою посмертную душу и тем как бы высвобождает ее для посмертной работы над Произведением жизни. Посмертная душа, отрабатывая свое на филиоэденском материале, выявляет возможность и необходимость перевоодушевления в земную жизнь.

Без возможности перевоодушевления посмертная душа переходит в режим холостой жизни, существует в качестве оболочки, связывающей филиоэденское существо с филическим Космосом. Разъять такое существо, чтобы вынуть из него филическую инстанцию для воодушевления в земную жизнь, трудно или невозможно.

Человек является в продолжение всей цепи перевоодушевлений, но самой цепи нет, а есть предшествующий воодушевлению общий филиоэденский продукт этой цепи. Потайной двойник наследует прежние навигации не непосредственно, и не какую-то отдельно, а от той целостности своего филиоэденского существа, какова она есть на момент воодушевления.

В холостом режиме посмертная душа получает содержание филического времени от своего филиоэденского существа и, значит, должна выносить это содержание в человеческое существование, где оно накладывается на новое, генетически и астрологически обусловленное.

Утверждение, что человек живет в продолжение жизни филиоэденского существа, не условность. Филиоэденское существо как-то отпечатывает себя на холостой посмертной душе и, следовательно, на потайном двойнике человека. Через собственное лицо потайного двойника отдаленно проглядывает лицо предшествующей человеческой навигации и лицо вновь воодушевляющейся посмертной души.

Человек сам по себе, без потайного двойника, не в состоянии создать авторскую картину потому, что в человеческой жизни должна быть создана не любая авторская картина, а пригнанная к авторским картинам предшественников, обеспечивающих жизнь и рост одного и того же филиоэденского существа. Авторская картина нового Произведения жизни должна быть в комплекте, в симфоническом единстве со всеми остальными ранее созданными авторскими картинами. Все они собираются вокруг созданного чередой глубинных картин филиоэденского центра своего филиоэденского существа.

Вполне может быть, что каждая авторская картина придает посмертной душе свою особую струю времени. Посмертная душа живет в разных струях, сюжетах, музыках, узорах филического времени, соответствующих составляющим ее авторским картинам. Все вместе они связаны в симфонизме времени тела своего филиоэденского существа.

В момент смерти авторская картина сама собой вычищается, с тем чтобы чужеродное в ней не создавало дисгармонии в филиоэденском существе. Но этого чужеродного в посмертной душе не должно быть слишком много.

Потайной двойник, разумеется, не контролирует всё и вся в жизнепрохождении человека или создании авторской картины. Напротив, самопроизвольные жизнедвижения человека чрезвычайно важны для авторской картины. Но в целом авторская картина создаваемого Произведения жизни не должна быть чужеродной уже нажитым авторским картинам. Одно из назначений потайного двойника в том, чтобы корректировать процессы создания авторской картины в жизни человека.

В общем случае человеческая жизнь больше ставит вопросов перед дальнейшими своими преображениями, чем решает их. Человеческая жизнь не столько задает, что делать существу в Филиоэдене, сколько ставит вопросы и проблемы, которые ему надо разрешать в того или иного рода филиоэденском действии.