Общая душа

Путевые проблемы русской Общей души определяются несколькими постоянно действующими в ней факторами.

Первый – византийский фактор, определяющий (или определявший?) вероисповедальческий возраст Общей души и ее православный соборный разум.

Второй – языческий фактор, проистекающий как из собственных неизжитых корней, так и от плотного соприкосновения с многими азиатскими народами, находящимися либо во втором возрасте Хама, либо на переходе из языческого возраста в вероисповедальческий.

Третий – кнаанская стихия, зверским озорством которой Русь заражена то ли от скифов, то ли от орды. Русская Общая душа знает эту стихию в себе, боится ее и потому ищет на себя "варягов", управу власти.

Четвертый фактор составляет основу цельности, самобытности и автономности русской Народности, поток ее сторгической жизни, о котором мы не раз говорили выше.

Пятый – европейский фактор, определяемый тесным филическим контактом русской Общей души с западноевропейскими Общими душами, вступившими или вступающими в возраст Иефета.

Шестой фактор – особая роль природно-магического сознания в русском Этносе. Два слова об этом предмете.

Природно-магическое сознание одно из основных рабочих мест русской Общей души. Эти всегдашние фантастические слухи, россказни, суеверия, знаменитое "авось", русская "наивность", "доверчивость", "простота души" в сочетании с "легковерием" (легкой внушаемостью), верой в злых и коварных магов – империалистов ли, масонов ли. Существенно магично и русское самодержавное сознание и русское мессианское сознание. Священник на Руси – не руководитель и не воспитатель совести, а свидетель и посредник, дело которого освящать и молиться. Образ "западной жизни", распространенный ныне в народе, мигом приобрел магические очертания.

Динамическая работа магического сознания – специфическая и опасная черта русской Общей души. Не будем упускать, что Сар на магическое сознание воздействует слабо, да и оно вовсе не нуждается в Саре. Всякий, кто добрался до узла русского магического сознания и завладел им, тем самым получил возможность стать у руля русского Этноса. Всегда надо считаться с опасностью магического совращения русской Общей души, отменяющего правление Сара и назначения соборного разума.

Величайшее, уже основательно зарытое достояние русской Общей души, – глубинная склонность русского к покаянию. Склонность эта, несомненно, придана русской Общей душе персоналистической сокровенностью российского Сара. В противовес Сару магическое сознание подсказывает русскому, что грех не в нем самом, а в том, что его "черт попутал". От самосознания вечно "попутанных" дьяволом проистекает темная мнительность психической жизни, подозрительность и настороженность, боязнь того, что кто-то, скрываясь и хитря, ищет погубить доброго русского человека. Дьявол тут вообще не объект мистического или метафизического сознания, а лазутчик в повседневности, объект магического мироощущения, по которому надо всегда быть настороже, чтобы не пострадать от "вражеских агентов", каковыми быть могут все, кто угодно: революционеры, помещики, капиталисты, "административно-командная система", "демократы" и так далее. Неустранимая потребность в присутствии дьявола, будучи чертой магического сознания, язычески противодействует стремлению духа к росту и покаянию. Это создает особые путевые трудности для русской Общей души.

В прошлом веке Русь прочно держалась в вероисповедальческом возрасте. Центр Сара сживался с центром магического сознания и нивелировал его. Общая душа руководилась православным соборным разумом, которым правилась и филическая народная жизнь.

Но что-то стряслось со сторгической народной жизнью.

Некоторые, и весьма чуткие и проницательные русские мыслители и писатели на смене веков указывали на признаки быстрого оскудевания любви в народе. Конечно, сетования такого рода слышны в любую эпоху, но то были не просто сетования и тревога, а растерянность и страх, прикрываемый надеждой на то, что все так или иначе образуется. Что это в действительности было? Начавшийся процесс духовного отлива в русской Общей душе? Тогда должно наблюдаться переключение Общей души с внутренней жизни сторгио-эротической Народности на внешнюю и экспансивную жизнь в филио-эротической национальной Самости. Вроде бы так оно и было.

Но только ли в этом причина произошедшей общедушевной катастрофы? Не странно ли, что не прошло и четверти века как вероисповедальческий соборный разум заменили марксистская идеология и "наука", филическую общедушевность – советская мнимодушевность, а интерпсихическая сплоченность выродилась в Царство темного ОНО. Конечно, войны, революции, террор до предела ожесточили этническую жизнь, измотали ее ресурсы. И все же...

Лев Толстой свидетельствовал, что люди начала века стали жить "без всякого определенного понимания смысла, назначения своей жизни и внутреннего руководства в поступках", что именно по этой причине все живут "особенно неразумной, мучительной, бурной жизнью". Заметьте: так оно продолжается до сих пор! В сегодняшней сторгической российской жизни произошел обвал, в котором повинны не одни только беды Истории и большевики. Истоки обвала русской сторгии – в общедушевном разложении начала века, приведшего – да как скоро! – к губительным результатам.

Несомненно, что именно в ту пору, в конце ХIХ начале ХХ века, русские люди стали значительно хуже "слышать" друг друга. Старшие и младшие, горожане и крестьяне, купцы и дворяне, культурные и народ, прихожане и безбожники, провинциалы и столичные жители – куда ни взглянешь, все разговаривают на разных языках. Всеобщее непонимание друг друга, недоверие одних к другим, душевный беспорядок и неслышание вызывались "увяданием" самого по себе чувства ближнего на Руси. Живое чувство ближнего подменялось где моральными "принципами", где "долгом" и "гражданской совестью", где умилением и сентиментальным взвинчиванием в сопровождении вольной бравады нравов одних и напускного ригоризма других.

Сторгически Общая душа катастрофически черствела. Обществу, как подмечал Лев Толстой, стали задавать тон сторгически бесчувственные люди, которых отличало то, что все они вовсе не любили людей, и пытались руководить ими так же, как управляют машинами – общая черта российских властей с начала века и до наших дней.

В русской Общей душе рушилось само чувство "мы", а, следовательно, гасло и общедушевное сознание народного бессмертия. В таком состоянии Общая душа неминуемо вводится в "особенно неразумную, мучительную, бурную жизнь", которая останется таковой до тех пор, пока в Общей душе не будет решен вопрос бессмертия.

Обнищание сторгической жизни сопровождалось ослаблением вероисповедальческой мощи соборного разума. Каковы бы ни были причины этого явления, ясно, что верхняя половина Общей души, ее Собор, гас. Ситуация в Истории народов не такая, надо полагать, уникальная. Когда Собор на какое-то время лишается необходимой для путепрохождения подвижности, тогда центр тяжести перемещается в нижнюю половину Общей души, в Этнос, в интерпсихическую жизнь и магическое сознание. Перемещение общедушевного центра в Этнос активизировало национальную Самость (за счет Народности) и тем самым внутренне изготовило народ к войнам. Конечно, первая мировая война только усугубила эти процессы. Наверняка государственными мужами в защиту начала войны тогда приводились самые многоумные и серьезные соображения. Тут – урок: без учета конкретной общедушевной ситуации все политические мысли и расчеты подвешены в пустоте и недейственны.

Сторгическое оскудение усилило языческую стихию Руси, что в немалой степени способствовало обессиливанию соборного разума и катализации магического сознания. Равновесие между центром Сара (соответствующим вероисповедальческому возрасту) и реликтовым магическим сознанием нарушилось. Сар ушел в тень. Без Сара и соборного разума магическое сознание обрело значительно большую свободу и значение в Общей душе. Теперь историческая судьба России решалась теми, кому первыми удастся стать у руля ее магического сознания.

Еще с языческих времен народная филическая жизнь Руси осталась крепко связанной с магическим сознанием. Обнищание сторгической жизни, повторим еще раз, приводит к нездоровому взвинчиванию общедушевной филической жизни. Оба эти фактора вместе привели к возбуждению и выдвижению на передний план общедушевной жизни филио-магического сознания. Но не газетно-культурного, западного, а другого, доморощенного, дикого, – того, которое рельефно описал Бунин в "Деревне", а затем, через годы, Платонов. Оно-то и породило порочное вожделение ко "всеобщему счастью", мечтательное ожидание скорейшего установления Царства Божьего на Земле.

Все это, однако, не более, чем предпосылки того, что произошло на Руси. Роковое для Руси значение имело другое обстоятельство.

Общедушевная сторгическая жизнь – основа цельности, самобытности и автономности Руси. В отличие от других Общих душ, русская Общая душа, оскудевая сторгически, тем самым утрачивает цельность и автономность, делается податливой к влияниям извне, по межобщедушевным каналам сообщения. Это либо канал соборного разума, практически закрытый в вероисповедальческом возрасте, либо филический канал. Именно по этому каналу русская Общая душа со времен Петра стала все теснее контактировать с Общими душами европейских народов.

Несколько раз, в разных местах книги мы упоминали о специфической черте русской Общей души, в которой нет того пристрастия к трудам в филическом поле, которое очевидно в Общих душам западной Европы. Русь не принадлежит к иефетовым народам. Русская общедушевность сторгична и магична, а не филична и аналитична, как западная. По сравнению с интеллектуально-морально-культурной жизнью Европы русская филия производит впечатление тихо, без страсти, неохотно звучащей в Общей душе. Отсюда же и ее восприимчивость к культурным влияниям извне.

Филическое воздействие Европы на Россию шло не через непосредственное общение и культурное взаимопроникновение народов, а посредством русского культурного слоя, имевшего огромное влияние на государственную и, хотя бы в потенции, на собственно народную жизнь. Как и всякая другая нация, русская нация сознает себя в культурных людях, самовыражает в них свою национальную Самость и свою Народность. В русской культурной среде и ХVIII и ХIХ веков действовали как филио-эротические, так и сторгио-эротические типы. Однако, во второй половине прошлого века настроение и взгляды русского культурного слоя стала определять интеллигенция – явление уникальное в общедушевной жизни народов. Уникальность ее в том, что состояла она из чисто филических людей, как бы вынутых из Общей души, но, тем не менее, составляющих определенное общедушевное явление.

Как таковые филические люди были везде и всегда, но жили лично-душевной, а не общедушевной жизнью. Русская интеллигенция – это категория людей, стремящихся жить исключительно на III этаже Общей души, интеллектуально и культурно привязанном к интеллектуально-культурной жизни Западной Европы. Через русскую интеллигенцию западноевропейская филичность обрела в условиях час от часу гаснувшего Собора русской Общей души вполне реальное интеллектуальное и политическое руководство в стране. Более того, в тех общедушевных условиях русская интеллигенция ненароком открыла для западного влияния исподнее русской общедушевной жизни – ее магическое сознание, уже приобретшее филический оттенок. Это-то неприметное обстоятельство и стало роковым для России.

Русская Общая душа в соответствии со своим путевым развитием законно проживала в вероисповедальческом возрасте; но ее культурный слой с некоторых пор сообщен с филической жизнью западноевропейских Общих душ, как раз в эту пору вступающих в возраст Иефета. Нужно ли это было и полезно ли это было для русской Общей души? Трудный вопрос. Особенно если вспомнить, что и в вероисповедальческий возраст русская Общая душа ввелась не сама собой. Влияние иефетова Запада, несмотря на некоторую преждевременность его, могло быть живительно в путевом отношении для России. Но оказалось опасным для нее.

Влияние иефетовой Общей души на вероисповедальческую Общую душу вообще говоря, имеет свои плюсы и минусы, о которых можно рассуждать и рассуждать. Но при этом хорошо бы строго разграничить филическое влияние иефетовых Общих душ, восходящих на Пути (как в Европе было еще в первой половине XIX века) и пагубное влияние Общих душ, находящихся в ситуации иефетова грехопадения – как в Европе стало к началу ХХ века. Таким образом, русская интеллигенция в самый критический момент общедушевной жизни России провела внутрь нее чужого и, главное, испорченного Иефета, справиться с которым трудно (если даже и посильно) и тем Общим душам, которые породили его на своем собственном Пути. Наваливать на недавно (по историческим меркам) перешедшую в вероисповедальческий возраст русскую Общую душу – да в момент ее соборного обессиливания! – груз второго общедушевного падения, значит поставить ее в безысходное положение.

Есть один важный признак иефетова падения Общей души, о котором мы еще не упоминали.

"Внутренний пафос новейшей истории – в стремлении ко всемирному – сочувственно пишет в "Розе мира" Даниил Андреев. – На что указывает это знамение времени? Не на то ли, что всемирность, перестав быть абстрактной идеей, сделалась всеобщей потребностью? Не на то ли, наконец, что решение всех насущных проблем может быть коренным и прочным лишь при условии всемирных масштабов этого решения?"

"Стремление ко всемирному", которое "сделалось всеобщей потребностью", – это и есть вавилонское устремление новейшей западной истории, "знамение времени", еще одно знамение падения Иефета. В вероисповедальческом возрасте Общие души чураются, а то и страшатся, образа Всечеловечества. Только в XIX веке развилась в Европе идея прогресса (еще одно детище грехопадения Иефета), по которой История сама собой и с нарастающим темпом стремиться к своему концу – к всемирному объединению человечества в единый организм. Установленное Господом общедушевное состояние рода человеческого стало почитаться несчастным случаем, недоразумением, ошибкой.

До сих пор западные люди переживают свои вавилонские устремления как нечто возвышенное. Несмотря на опасение всемирной тирании, единство и братство народов остается ведущим лозунгом эпохи. Были ли когда-либо и есть ли сейчас какие-то общедушевные основания для такого рода ожиданий и устремлений? – Никогда и никаких! Бог разделил Ноеву Единую душу на Общие души. Он же может опять их собрать через Сарим. Для чего они должны пройти долгий Путь, вступить в завершающий возраст Шема. Движения Общих душ друг к другу начинается посредством Сарим только в поле духовной близости, где становится возможным единение соборных Народностей. Но прежде Общие души должны научиться полноценно жить сторгической жизнью. Чего и контуров пока не видно.

Нигде идеи вавилонского прогресса не воспринимались так прямолинейно, как в России. Нигде они не брались с таким пылом в качестве руководства к практическому действию. Не поразительно ли, что странная речь Достоевского о Пушкине (в которой утверждалось российская устремленность "к единению всечеловеческому") была принята современниками с таким восторгом. Казалось, все только и ждали "общего дела" – общеевропейского, общехристианского, общегуманистического, общечеловеческого, всемирно-исторического. Но то были пока еще одни вавилонские настроения. Отметим сразу, что общедушевная катастрофа в России зачиналась с изменения сознания течения исторической жизни как таковой.

В 80-ые и 90-ые годы прошлого века – на совершенно ровном месте Истории – в русском культурном обществе стали заметно преобладать взгляды, которые предвещали скорое и победное завершение Истории или, по крайней мере, светлый всеобщий ее перелом. Странно вспомнить. Дошло до того, что Владимир Соловьев всерьез искал конкретное лицо, способное занять кресло главы правительства в имеющем вот-вот быть Новом Царстве. Соловьевская "свободная теократия" – работа для автора злободневная. Чтобы подбодрить Историю, движущуюся прямиком к правде и счастью, культурные люди того времени совершали разные подвиги и, конечно, говорили, говорили, говорили, обещали и заговаривали себя. Даже Лев Толстой одно время твердо предвещал современникам конец века сего и наступление нового. Всех охватила какая-то легковесная, песенно-лозунговая, декларативная эсхатология, пародийно контрастирующая с грозной эсхатологией двухтысячелетней давности.

На таком фоне в русской Общей душе народились максималистические вавилонские филические бесы. Самое святое понятие и слово в лексиконе их – "Революция". Их гневливо взвинченная революционность выражала себя в оголтелости радикальных общественных преобразований самих по себе. Этой-то свято-революционной оголтелости и угодило марксистское учение с его принципиально внеобщедушевным классовым подходом, метаисторическим экономическим умничаньем, пролетарским избранничеством и прочее. Русские вавилонские бесы – это филически предельно возбужденные люди, самовольно и идеалистически выведшие себя наружу и над Общей душою, убежавшие и выбежавшие из нее. На русском вавилонизме лежит каинова печать духовной измены – не только своей Общей душе, но и глубинным основаниям человеческой личности. Это особенно видно в их самоотреченности и жертвенности.

Самоотречение в лично-душевной жизни это отречение от индивидуальной филио-эротической самости ради выявления жизненности духовного Я. Самоотречение в общедушевности – основа сторгической жизни нации, на которой держится отцовское национальное чувство. И в том и в другом случае самоотречение есть акт свободного сознания в человеке. Вавилонские бесы пылали и филическим самопожертвованием и сторгическим самоотречением, но это был пафос самоотречения от своего духовного Я и от своей Общей души. Самоотречение такого рода основываются на абсолютизации несвободного сознания. "Высшая революционная нравственность" (правильнее – мораль) требовала отречения от своей совести, разума, чувства ближнего, веры отцов. Разумно и нравственно то и только то, что полезно теоретической Революции, а практически – все то, что решила и приказала "Партия".

Как для вхождения в вероисповедальческий возраст Хама необходимо было предварительное существование внеэтнических минисоборов (см. гл.11), так и для дальнейшего развития Вавилонского дела необходимы были особые внеобщедушевные структуры, организующие вавилонских бесов в политические "партии". Такая Партия, как носительница и средоточие высших человеческих ценностей, условна и мнимодушевна. И вместе с тем – соборна, образована по модели общедушевного Собора. И в этом ее сила.

У вавилонской партии свой соборный разум (своя идеология), своя сторгия (партийное товарищество), свои идеальные переживания, подменяющие общедушевное религиозное чувство, своя мораль и святость, свои интеллектуальные и культурные ценности, свое миропонимание и жизнеощущение, основанное на филической легкомысленности (в нашем смысле слова) и духовной несвободе. Это не парламентская партия, а вавилонский орден, запрещающий сомнения в его "курсе", требующий добровольной сдачи высшего основания человека, его свободного духовного сознания. Несмертие "я" переводилось в партию. Рыцарем партии уже в те времена владел страх, напоминающий "гипнотизирующую тяжесть" Штрума – страх оказаться "вне рядов" партии и, значит, утратить бессмертие, вмещенное в партийное "мы".

Вавилонский орден – это своего рода самозамкнутая филио-государственная целостность. Цель и задача вавилонской партии: максимально расширить свое воздействие на начинающее активно жить поколение с тем, чтобы образовать из него новое вавилонское поколение. – Вот задача, которая продиктовала культ сильной, чрезвычайно энергичной личности, волевого напора, несгибаемости, жертвенной мужественности, революционной страсти и других партийных "больших чувств". Отсюда ставка на сильного человека, которую Сталин ввел в государственный ранг Царства темного ОНО.

Сложилось так, что вавилонским партийным бесам удалось заразить порочной жаждой исторических свершений поколения молодых людей начала века, внедрить в них свою соборность, превратить их в вавилонское поколение, которому оказалось по душе и "дело индустриализации" и "мировая революция" и соцреализм.

В революцию и гражданскую войну вавилонские бесы сделали свое дело: подменили общедушевное социальным, национальное пролетарским, захватили власть, возбудили эротические аппетиты и, главное, добрались до центра магического сознания Руси и завладели им. Роль их на этом закончилась. Но они любой ценой желали продлить "свое время" и самих себя в Истории. Что окончательно и погубило их. Место вавилонских бесов революции и гражданской войны заняли "сталинские соколы", темные советские бесы, сделавшие каинову Народность.

Годы сталинского правления – годы прозрения в тьму мировой Истории. В принудительном и темном братании нового Вавилона раскрылась бездна общедушевного Пути. Угодить в нее и в ней погибнуть может всякая Общая душа. Нужно только уточнить: в каком путевом возрасте и в каких исторических условиях.

Библейское Вавилонское дело завершилось увяданием сафа ахад, распадом Единой души на Общие души, подмешиванием в них Сарим и включением в жизнь человека зла Истории. Чтобы самовольно возродить прерванное Богом, людям следует незаконно оживить "язык един" (на основании темной сафа ахад), убрать из Общих душ Сарим, искусственно (в том числе и насильственно) собрать человечество в единство Общих душ, в котором, умозрительно говоря, не должно быть международной борьбы, а значит, и зла Истории. Еще условие: править в вавилонском единстве нового образца должен не реликтовый деспот Нимрод, а обеспеченный всей массой филической жизненности Каин. Но немало важны и условия древнего Вавилона: урбанизация долины Шеннар, дисгармонизация природно-естественной и нравственно-душевной жизни людей, что, кроме прочего, способствует их этническому перемешиванию. Ну и, конечно, надо выдумать нескончаемое строительство до небес и делать на нем Имя.

В ХХ веке совершена первая попытка создания в Человечестве единой каиновой неовавилонской души. Неовавилонская душа – не Общая душа, а суррогат Единой души. Это совершенно иной, необщедушевный вид структуры. Национальные Самости и Народности в ней погашаются, но без Сарим легко забиваются общей для всех каиновой ("советской") Народностью. То же и этнический разум, который в Неовавилонской душе полностью подчинен неовавилонскому разуму. Увядшие Общие души становятся в положения "национальных форм" для воплощения обязательного "содержания", заключенного в Неовавилонской душе. Неовавилонская душа "в" и "над" Общими душами, прекращающими самостоятельное историческое действие и процесс путевого восхождения. Возвещаемая Неовавилонской душой "цель" человеку – фиктивное возведение Башни ради самого по себе ее возведения. Смысл человеческой жизни – в деле обжигания кирпичей для Башни и укладка их ряд за рядом до небес.

Чем же цель эта и этот смысл так прельщают людей? Но что, скажите, остается человеку, для которого нет Бога, не было Адама, нет и не будет Рая и личного бессмертия в Царстве Небесном? Чем и как компенсировать ему его исчезнувшее личное бессмертие? – Только, разумеется, бессмертием "мы", которое единым строем движется "туда", победоносно свершает великое Вавилонское Дело, строит Башню в Светлое Будущее. Тут, кстати, неоценима роль мнимой души.

Мнимая душа несет в себе и в себе воплощает одно настоящее состояние духа. Это состояние предвкушения утоления душевного голода и общей готовности души к работе. Предвкушая могущество действительных душевных сил и выражая состояния изготовки души к работе, мнимая душа всегда нацелена с настоящего момента вперед, в будущее и грядущее – в "тогда и там". Мнимая душа вся в ожидании и сама есть ожидание, чаяние души о легкости добывания – счастья ли или Царства Добра и Правды на непригодной для него грешной Земле. Для мнимой души Царство Божье – вот оно, не за горами. У нее, собственно, нет живого интереса к "теперь и здесь", то есть к подлинной жизни. И потому, зовя человека вперед и ввысь, в "туда и там", мнимая душа действует на назначающую волю человека в обход производящих работу жизни духовностей и вместо них. Эта же подмена работы одухотворения и помогает представить решенным нерешенный вопрос бессмертия.

Неутоленность в решении вопроса бессмертия может толкать людей на строительство Башни, участие в котором дает мнимодушевную мечту о будущем и сладость сознания причастности к бессмертию "мы", с песнями составляющее себе нетленное Имя. Поколения, при которых в 20-х – 30-х годах возникла Неовавилонская душа, твердо знали, что они делают себе заглавное Имя в Истории. Царство темного ОНО и темной сафа ахад осуществлялось под прикрытием маршей филио-вавилонского самосознания. Они – "строили"! И в своем роде были причастны к бессмертию и счастливы.

Конечно, бессмертие в Неовавилонской душе это бессмертие каиновой Народности и смертность, даже прижизненная нежизненность отдельного человеческого "я". Царство темной сафа ахад внедряло в души эту нежизненность, полный нуль личностной жизни перед лицом "всех" и "Общего дела". Для филио-магического сознания бессмертие в Неовавилонском движении схоже с сознаванием бессмертия в Природе или Этносе по природно-магическому сознанию. Та "гипнотизирующая тяжесть", которая заставляла Штрума "думать так, как ей хотелось", которая как "невидимая сила жала на него", "растворяла волю" его, "заставляла замирать сердце" действовала от имени каиновой Народности и Неовавилонской души. Сопротивляться ей было нельзя, непосильно для всякого человека, не обладавшего исключительной духовной силой.

Неовавилонская душа структурируется как ноева Единая душа, то есть в единстве сторгии, филиа и эроса, с одной стороны, и общего разума с другой. Соответствующая идеология разрабатывает стратегию Неовавилонского Дела, закладывает основы вавилонского миросозерцания и каинова жизнечувствования. Для этой цели в нашем веке подошел марксизм. В следующие века это может быть другое учение, иная "идея", не обязательно научно-материалистическая. Более того, материализм и вообще позитивизм в лице марксизма показал свою несостоятельность^*) в качестве силы, способной руководить Неовавилонским Делом. Видимо, надо ждать появления другой идеи, более пригодной на роль такого рода идеологии или даже роль вавилонского соборного разума. Учтем на будущее, что не марксизм и не марксизм-ленинизм породил Неовавилонскую душу, а падение Иефета и вавилонские устремления века использовали марксизм в своих целях. Ровно так же при нужде может быть использовано и другое учение.

Поколения людей, оставленные без решения вопроса бессмертия, в ситуации иефетова падения заразились вавилонской "идеей", которая быстро "овладела массами". Отметьте, что строители новой Вавилонской башни действовали не по вероисповедальческим, нравственным, патриотическим или маммониальным соображениям, а по соображениям идеологическим. Еще человеку XVIII века трудно было бы объяснить, что это такое. Идеологическое руководство исходит от псевдоисповедальческого соборного разума, но есть в нем и иефетовы черты.

"Идейность" Иефета подменила откровение вероисповедания, свойственное третьему возрасту Хама. Идеологию способны породить только умники, которым чуждо (а то и враждебно) всякое откровение, в том числе и естественное человеческое откровение, то есть глубокая мысль сама по себе. Те, кто не в состоянии различить глубокомысленное от легкомысленного, боятся откровения мудрости и ищут иной критерий качества мысли. Создаваемая умниками (какими были и Маркс и Ленин) идеология не может быть мудра и глубокомысленна.

Вавилонский ХХ век зачался от легкомыслия, мучил человечество по легкомыслию и с легкомыслием на челе уходит. Коммунистическая идея рассчитана на остроту филического восприятия, она элементарно и пошло филична – и потому тянула к себе прозелитов. Само представление "класса" (вместо народа и нации), тем более борьбы классов или классового мира, нивелирует Общую душу, и есть уже идея вавилонская. На подходах к возрасту Иефета все отвлеченные мысли обретают практический вес, тяжелеют и сильнеют. Как донести до современного человека, что социум или "экономика" – отвлеченные понятия, на которых нельзя устраивать жизнь людей?

Мы жили, живем и еще долго будем жить, неся в себе советскую Народность и Неовавилонскую душу. Анализ того и другого необходим для сегодняшнего и завтрашнего дня, независимо от того, в какой экономике и государственности мы станем жить. Общедушевные установки прошлого и ныне правят нами. Не зная их, нельзя прогнозировать реформы и ход событий, нельзя понять, что нам угрожает и какие силы имеют шансы выйти на поверхность общественной жизни и завладеть ею.

Советская мнимодушевность – особого рода мнимодушевность общих чувств, мыслей, стимулов к труду, к власти, к жизни и прочее. Ослабленная светлая сторгия подменяется извращениями филической жизни, мнимодушевностью всей общественной жизни, которая невытравима изменениями социального бытия. В Неовавилонской душе люди неизбежно жили не в реальности, а как бы в реальности – в партийности и соцсоревнованиях, экономических показателях и парадах, подчинялись несуществующим законам несуществующей советской власти. Понятно, что и разум у таких людей должен быть наполнен отвлеченными и легкомысленными доктринами и возбуждаться переживаниями фиктивных и отвлеченных идеалов. Присмотревшись к сегодняшней действительности, легко обнаружить, что люди все так же продолжают жить как бы в реальности и так же легкомысленно и мнимодушевно, как и прежде. Само религиозное чувство людей 90-х годов нашего века, так же как и людей Неовавилонской души – их идеалы, их вера, их убеждения и совесть – должны быть мнимы и только мнимы. Все то, что мы сможем сказать о людях Неовавилонской души, действительно и для нас.

Неовавилонская душа желала, чтобы в ней жили условные люди, с условной одухотворенностью, с мнимодушевными чувствами и логически красивыми и легкомысленными мыслями. Судите по себе, насколько это удалось ей.

Неовавилонская душа стремилась для своих целей выделить из человеческой души особую инстанцию – мнимого двойника, – и прикрепить его к себе. Мнимое вавилонское (советское) "я" одновременно находилось на службе у каиновой Народности и псевдособорного вавилонского разума. Советское "я" – не лично-душевное, а общедушевное, вернее, вавилонодушевное явление. Оно не исчезает в людях. Оно принимает на веру любые демагогические оправдания происходящего. Оно слепо. Оно бессильно перед злом и способно безотчетно потакать ему.

Советское "я" слилось с филической личностью, подмяло ее под себя, ее подменило, стало мнимым двойником внутри человека. Тут не двоемыслие, а двоеличностность, с которой еще долго предстоит считаться. Мнимому двойнику легко было жить в вавилонской мнимодушевности, в которой культивировалось оптимистическое, всегда праздничное самоощущение жизни. Мнимый двойник был развращен этой легкостью ощущения жизни и дорожил ею. Мнимый вавилонский двойник – носитель особой морали, часто жесткой до ригоризма. И это не всеобщее ханжество, а чувство своего вавилонского достоинства и прочно укоренившееся сознание необходимости парадной стороны моральной жизни, составляющее непременную часть вавилонского существования. Неовавилонская душа создала невиданный моральный закон – парадную нравственность под неусыпным контролем всего общества. За "моральное разложение" принималось то, что становилось документально известным – например, официальная жалоба в общественные инстанции жены на измену мужа.

Обращенный к каиновой Народности мнимый двойник боялся ввести в активное действие обычное здоровое и нравственное чувство человека. Отсюда, кстати, и уважение к режиму секретности. Отгороженные секретностью люди внешне и внутренне изолированы друг от друга и уже по этой причине менее склонны чувствовать остроту уколов совести. К тому же, то, что обрамлено секретностью, обязательно обретает статус чего-то таинственного, какого-то высшего знания, высших интересов, недоступных простому смертному. Тут опять же слышен филио-магический мотив Неовавилонской души.

Возможности филической жизни через мнимого двойника свободно использовались для целей темной сафа ахад. Для чего морально-культурная жизнь делалась "идейной", "соцреалистической". То, что с точки зрения подлинной морали должно бы считаться подлостью или ложью, то с точки зрения парадной нравственности является душевным знаком принадлежности лица к Неовавилонской душе.

Триединство темной сафа ахад, вавилонской мнимодушевности (и легкомысленности) и темного ОНО образовывало тот суррогат Единой души, который стремилась создать Неовавилонская душа. Все три составляющие этого единства замкнуты друг на друга, поддерживают друг друга. Царство темного ОНО необходимо еще и для того, чтобы эротически подавить человека, ввергнуть его в состояние душевной прострации, довести каждого до такого состояния, при котором он мог воспринять каинову культуру и мораль в качестве основ своей жизни.

Советская филическая жизнь – не темная, она псевдосветлая. Особенно это заметно на псевдоодушевлении "энтузиазма", где идеальные чувства переживаются без сознания идеала, в пафосе самопожертвования и несвободы. Энтузиазм – душевный восторг без работы совести, страстность подвластности несвободному сознанию как свободному. Отсюда и "монолитность рядов" – наиполнейшее выражение темного ОНО в Неовавилонской душе.

Царство темного ОНО состоялось на фоне интер-психического эротического ужаса и чисто филического энтузиазма масс. Личность Сталина для вавилонского поколения была высочайшим Центром общей филической жизни. Грозный вождь сам добивался этого культом насилия, гипернасилием и культом славы, гиперизвестностью. Никакой владыка в Истории не относился к общественным возможностям силы искусства так серьезно, как Сталин. Должность "корифея всех наук" в сочетании с непрерывным громыханием его имени и образа была важна для его замыслов не менее, чем его абсолютная власть.

Сталин одновременно был темным сторгическим Отцом Неовавилонской души, ее главенствующим Центром, надмирным носителем Вавилонской идеи и Вавилонского сознания как такового, верховным распорядителем всего интерпсихического Строя жизни и плюс ко всему – Хозяином природно-магического сознания в Этносах. К нему одному стекались все потоки сторгической, филической и эротической жизни народов. Он один устанавливал для всех веру и убеждения. Его личность проецировалась на всех, заставляя всех быть такими, каков был сам, какими он желал всех видеть. Сталин единил собою Неовавилонскую душу. Он же вывел новый сорт вавилонских бесов, которых сделал носителями власти в советской стране. Это совершенно новый тип людей власти, который продолжал править и после смерти Сталина и продолжает править ныне, после распада Союза.

Партия "ленинских" вавилонских бесов сделала свое дело, стала Собором Неовавилонской души, захватившей многочисленные Этносы. На смену ей пришла новая генерация "сталинских" вавилонских бесов, которые не в теории, а на практике, в интерпсихической жизни исповедовали, что жалость унижает, благотворительность презренна, доброта смехотворна, что есть строители вавилонской Башни и есть враги этого строительства, без которых она была бы мигом выстроена до небес.

"Самоотречение наоборот", свойственное прежним, "ленинским" вавилонским бесам, сменилось под влиянием "сталинских" вавилонских бесов на самоотрицание ставшей малоценной человеческой жизни, имеющей значение кирпичика в вавилонском строительстве. Филические "большие чувства" ленинцев и их мессианское сознание обернулось нарочито детскими чувствами и филио-магическим сознанием, насаждаемым пропагандой и соцреализмом. "Ленинские" вавилонские бесы свято верили в конечную "победу коммунизма"; "сталинские" вавилонские бесы тоже верили, но в то, что можно приказать сделать коммунизм – лишь бы был тот, кто приказать сумеет.

"Тысячу лет Россия была страной неограниченного самодержавия, страной царей и временщиков. – Писал Василий Гроссман. – Но не было за тысячу лет русской истории власти, подобной сталинской". То же можно сказать и о послесталинских временах. Нигде и никогда сам вопрос власти не стоял так, как для советского руководителя любого ранга и для советского человека вообще.

Человек в советском обществе сделался принадлежностью власти. В сталинском макете советского общества, на который ориентировались и последующие поколения властителей, власть есть единственный (!) моральный критерий, главнейшая общественная ценность и в то же время носительница совести и чести, источник разума и возвышенных переживаний. В идеале жизнь каждого должна сводиться к постоянной борьбе с другими за обретение большей власти, большего участия и причастия к ней. Одни любыми средствами должны приобретать, а другие хранить и увеличивать свою власть. Вот задача, цель и смысл всякой общественной деятельности там, где человеком более всего и эффективнее всего движет корысть власти. Такова система КРАТОКРАТИИ – власть власти, в которую плавно перешло сталинское Царство темной сафа ахад. Сталинские бесы превратились в кратократов, в филио-государственных бесов. Чрезвычайно важно осознать преемственность кратократии от Царства темной сафа ахад и кратократов от сталинских соколов.

В системе кратократии общество руководится кампаниями. Самое тяжкое преступление – не выполнить распоряжение начальства в кампанию. Объявляя кампанию, верховная власть не имеет в виду рациональный эффект; она сверху донизу подает во все звенья общества кратократический пусковой импульс, сигнал возбуждения, активности и проверки надежности системы, сигнал, на который – и в этом весь смысл – обязаны с максимальной готовностью и лояльностью откликнуться все задействованные в кратократии, а желательно и вообще все люди, до единого. Отклик снизу вверх на кратократический сигнал сверху вниз – это рапорт. Сделанное же дело – нечто функционально необходимое для рапорта. Исполнение – не деловой результат, а доклад о выполнении. Важна только демонстрация безусловного подчинения низших высшим, демонстрация на конкретном, предложенном в кампанию деле, требующая видимости предельной активности всех и каждого ради рапорта исполнения. Каждый кратократ твердо знает, что все на свете: экономика, здравоохранение, образование, любая сфера жизни – лишь поприще самодеятельности власти и важны как приложение к власти и для власти.

Для кратократа есть одна точка зрения: польза или вред для власти. Даже спорт (или балет) – дела престижа власти. Основная форма воздействия на нижестоящего кратократа – начальственный разнос, который должен уметь исполнять кратократ всякой ступени. Основное наказание – объявление выговора, то есть выражение официального недовольства сверху, что по кратократической идее должно быть страшнее всего. Самое худшее наказание – снятие с должности. Основное поощрение – объявление благодарности, награждение, присвоение звания или, в пределе, повышение в ранге. Основное орудие кратократии – негласное указание и вообще негласность. Проницательность кратократа, его ум состоит в том, чтобы суметь угадать еще не спущенное в документах указание свыше. Само собой разумеется, что всякая инициатива снизу для кратократа есть посягательство на прерогативу его ступени власти. Самоощущению кратократа соответствуют гигантские (для его масштаба управления) проекты, стройки, сооружения. Всего противнее кратократу личная независимость подчиненного.

Власть в кратократическом обществе – и работодатель, и устроитель отдыха, и раздаватель жилья, и установитель цен, и информатор, и судья, и законодатель, и следователь, и собственник всего, что в небе и на земле. Каждый всегда и везде вынужден соприкасаться с властью – и без нее ни шага! Все, от букваря до погребальной ямы, "дает" только власть. Люди же "получают" – столько, сколько "дают".

Власть – везде, всегда, всюду. То, что называлось "наглядной агитацией" реально ни за что не агитировало, а призвано было создать впечатление, что кратократия не только в кабинетах и залах собраний, но и в любых коридорах, по которым человек ходит, и на безлюдных шоссе. Той же цели служили хождения людей по улицам с портретами вождей. Рассказывают, что кто-то из известных писателей в озарении подобострастия предложил в дни семидесятилетия Сталина начать исчислять новую эру со дня его рождения. Вот высшая степень кратократических чувств.

Власть в кратократии нечто большее, чем Чин, Начальство, правление и управление, пусть и диктаторское. Власть в кратократическом обществе явно претендует стать духовным стержнем всеобщей жизни, ее высшей духовной инстанцией, переводящей свои установки в общедушевные витальности. Общедушевная сторона каждого человека в системе кратократии должна знать присутствие Власти в себе, всегда сознавать себя под ее наблюдением и руководством. Чувство Власти должно переживаться Общей душою как религиозное чувство. Кратократ, филио-государственный бес, узурпирует место Сара в Общей душе. В общедушевной практике это нечто принципиально новое и, судя по всему, весьма перспективное. Вопрос в том, где кратократия лучше всего найдет себя.

В западноевропейских Общих душах кратократия внедряема принудительно. Прочность кратократии в качестве государственной структуры, обслуживающей Неовавилонскую душу (где она и возникла) после случившегося с Советским Союзом весьма сомнительна. Некоторый успех кратократическому режиму управления и организации следует ожидать там, где ударное значение придается общедушевному религиозному чувству. По достоинству оценить возможности кратократии могут Общие души, находящиеся в третьем возрасте Хама. Особенно если они жестко настаивают на своей вероисповедальческой неподвижности и претендуют на духовное верховенство в регионе или мире. Показательно, что наиболее прочно и органично кратократическая система вжилась в среднеазиатских советских республиках. Кратократия в их руках несомненно станет мощнейшим внутригосударственным оружием. Им осталось лишь заменить вавилонизм на панисламизм и тем заполучить в свое распоряжение куда более эффективную и жизнеспособную систему интердушевной сплоченности масс, чем та, которую создал, скажем, Саддам Хусейн. Качество переживания Власти, как общедушевного религиозного чувства, способно консолидировать религиозно-фундаменталистские Общие души и служить тем общемировым целям, которые они сами изберут себе.

Но может кратократия быть использована и в других целях.

Социалистическая кратократия – уникальный эксперимент, где все и вся скрепляет Власть и только Власть. До брежневских времен человечество не знало за Властью таких ресурсов и возможностей. Оказалось, что само по себе сознавание Власти в кратократическом мире скрепляет и удерживает в скрепленном состоянии людское сообщество. Наверное, именно такое должно произойти при диктатуре Сара Власти, устанавливающейся в Общей душе на пороге ее вхождения в возраст Шема (см. гл.48). Кратократия – это гримаса, искаженная подмена подлинной Власти, ее суррогат, ее уродливый и преждевременный эквивалент.

Социалистическая кратократия дурно работала потому, что это была холостая система властвования, во главе которой стояла условная фигура генерального секретаря. В свою полную сатанинскую силу кратократия заработает если она станет функциональной структурой националистической "псевдосарократии", в Царстве ненависти. Создается даже впечатление, что сравнительно невинная брежневская кратократия обкатана для такого рода целей.

И сталинское Царство темной сафа ахад и брежневская кратократия вполне умещаются в филиофашистском Царстве ненависти и словно прорепетированы в Истории для ее нужд. Это значит, что падение Иефета и его конечный результат – самоизничтожение человечества в Царстве ненависти – предусмотрено Сарим как возможность. Выходит, что человечество действительно в состоянии уничтожить само себя. Кратократия, темная сафа ахад и филионационалистические бесы – предвозвестники надвигающейся катастрофы.

В романе Толстого Пьер увидел вымазанный и приставленный к стене дома труп – вот самообъявление Кнаана, его заявление всем о себе, о своем существовании в мире. Любая война выносит Кнаана из тьмы подполья, где он обычно обитает, на свет общественной жизни. Особенно гражданская война. Особенно в России. Кнаанство всегда было заметным явлением российской общественной жизни, составляющим темный ее полюс. В российской гражданской войне нашего века кнаанство стало важной военной силой, поддерживавшей красных и белых, анархистов и монархистов. По завершении гражданской войны кнаанство отчасти было опять загнано в подполье, но ему был дан уникальный шанс. Большевики считали Кнаана социально близким и отдали ему на растерзание своих политических врагов.

В сталинские годы Кнаан получил богатые возможности пировать паскудство и глумление, причем и над лучшими людьми нации и над высочайшими святынями. Примечательно, что язык Библии стал использоваться Кнааном в качестве блатного языка, а крестик на груди почитаться блатным шиком. Впервые за тысячелетия Кнаан так разросся в обществе, что включил в сферу своего непосредственного влияния массу душевно здоровых людей – так называемых "приблатненных" во всех слоях общества. Кнаанство вошло в дневной мир людей на правах одного из определяющих течений жизни.

Впрочем, кнаанство – стихия внетоталитарная, и потому сталинский режим, используя Кнаана, не особенно его жаловал. Кнаанских главарей время от времени уничтожали и так решали дело. Во времена Хрущева влияние кнаанства вроде бы пошло на спад. Но совершенно неожиданно возродилось в новом виде и в новом поколении при правлении Брежнева, в системе кратократии.

Впервые после Содома Кнаан вдруг обнаружил возможность не только выйти из рабства, но и стать в числе господ жизни. Кнаан оказался достаточно талантливым кратократическим игроком, чтобы занять место в низшем, а иногда и в высшем эшелоне власти. Стал Кнаан нужен и в другом отношении.

Самым разным слоям общества была все же необходима некоторая свобода от кратократии. Парадоксально, но жульничество в огромной стране стало чем-то вроде социальной и экономической свободы. Всеобщее жульничество и блеф – от прилавков до кафедр – призвано было обойти кратократию. Да и кратократ любой ступени мог вмиг лишиться всех благ Власти и должен был думать о самообеспечении на случай отставки. В таких условиях Кнаан оказался необходимым связующим звеном между кратократией и криминальной экономикой или в качестве исполнителей авторитарной воли любого рода. Реальная мощь Кнаана в 70-е годы постоянно возрастала. Хотя он и должен был скрывать себя.

Звездный час кнаанства пробил при разрушении кратократической системы и переходе на "рыночную экономику". Новые филические бесы в очередной раз приняли свои сновидения за действительность и легализовали Кнаана и его покровителей. Началась эпоха распада, безвластия и всеобщего расхищения, в которой, как всегда в пору народного бедствия, правят мародеры. Специфика эпохи в том, что мародеров возвестили спасителями отечества, самым перспективным слоем общества, способным в исторической перспективе обеспечить процветание народа.

Кнаанство стало признаком посткоммунистической эпохи. Сегодняшние газеты и журналы демонстрируют нечто невиданное – филическое кнаанство. Общество питается (и, конечно, отравляется) литературно-художественным и интеллектуальным глумлением всех видов. Действует самоцельное стремление осмеять, опозорить, "разоблачить", исчернить, уязвить, нравственно растоптать. На улицах городов Кнаан становится тем "сильным человеком", которому должна принадлежать власть. Новое поколение косит на мир откровенно кнаанским глазом, девушки, почти девочки прилюдно грязно ругаются, ценят в мужчине рэкетира, нация эротически (в нашем смысле слова) растлевается, звереет и теряет представления о добре и зле. На очереди погромы.

Распложение кнаанов – первейший признак безсария Общей души, ее разодухотворения. Место Сара Власти займет, скорее всего, националистический псевдосар, собирающий вокруг себя все духовно неукорененное и, не в последнюю очередь, Кнаана. Кнаан – идеальный гражданин Царства ненависти, в котором он наверняка станет ударной силой, устанавливающей господство темного ОНО в нации или нациях. Царство ненависти, возникни такое, будет кнаанским Царством. Как это уже было в Библейские времена. Тогда Господь покарал Содом и Гоморру. И Он же указал на то, что может и должно одолеть Кнаана в человечестве.

Сразу же вослед вавилонской истории – и вроде бы даже в продолжение ее – Библия начинает разговор об Аврааме. Показательно, что Бог обещал Аврааму возвеличить его имя, благословить его и благословить благословляющих его, проклясть злословящих его. "И благословятся в тебе все племена земные" – сказал Аврааму Бог, посылая его в землю, которую он указал ему. Земля же которую обещал Бог Аврааму, это Земля Ханаанская, где обитали и которой владели кнаанские народы. Авраам посылается Господом в борьбу (или хотя бы в противостояние) с Кнааном. Через всю библейскую историю проходит тема борьбы Авраама и Кнаана.

Каждый народ, каждая душа благословенна, несет авраамово начало как начало святости в себе. Духовная жизнеспособность народа зависит от того, сколь мощно начало святости в нем. Именно это начало и только оно оберегает народ от помрачения в зло кнаанства. И оно же спасает от него.

Образ святости, Авраам, всегда возбуждает на себя Кнаана. Кнаанова глумливая ухмылка постоянно сопровождает одухотворенных людей. Она менее приметна, если народ оберегает, ценит и покровительствует началу святости, и становится неприкрыто агрессивной, когда это начало не в чести. Без Авраама, как явствует из Библии, Вавилон превращается в Содом, где человек извращается в содомовом чувстве ближнего и так или иначе выходит из существования.

Внутри всякой Общей души идет скрытая или открытая борьба Кнаана и Нимрода, с одной стороны, и Авраама и Сара, с другой. Это борьба роковая, решающая народные судьбы. Судьба народа и его души в Истории зависит столько же от сюжета Истории, от экономических, социальных и политических условий его проживания, сколько от исхода этой борьбы. Одолеет Кнаан и Нимрод – Общая душа гибнет и Сар ее отлетает от нее. Побеждает начало святости в народе, и душа народа расцветает, оживает, крепнет, мужает и продолжает исполнять свое особое назначение в Человечестве. Дай-то Бог!

Прежде, чем искать выход из того тупика Пути, в который мы уже идем, надо постараться понять структуру Общей души в режиме фашистской псевдосарократии.

Царство национальной Самости есть лишь первая ступень становления Царства ненависти. Зараженной кнаанством (и эротическим, и филическим) национальной Самости отводится в Царстве ненависти служебная роль. Некоторое значение в фашистской псевдосарократии может иметь и исчерненная темным сафа ахад сторгио-эротическая Народность, но не она все же составит основу режима Царства ненависти. Главенствующей в псевдосарократии станет филио-сторгическая каинова Народность. Темная сафа ахад и фашистская филичность сочленятся в филио-сторгическую общедушевную инстанцию, подобную соборной Народности. Иефет – действительно! – вселяется в шатер Шема, но – падший Иефет в шатер темного и порочного Шема.

Ревностный служитель Иефета Дмитрий Мережковский некогда возвестил "грядущего хама". И был прав, конечно. Но пришли иные времена и мы скажем иначе: грянул падший Иефет, берет себе в помощь Хама и может уже на глазах наших детей вселиться в шатер порочного Шема. Вот угроза!

Важным предварительным условием полноценного путевого проживания Общей души в периоде Иефета является "другой", то есть филический, соборный фундамент Общей души. Он уже мало-помалу закладывается в современных европейских Общих душах, хотя еще и далеко не заложен. Фундамент этот в советском мире был создан, да так крепко, что продолжает стоять и после крушения коммунизма неовавилонского образца. Нет сомнения, что его конструкции способны служить и дальше, для нужд фашизма.

Удачен ли или не удачен был опыт использования марксизма в качестве соборного разума Общих душ, но опыт этот показал, как легко целостно сочленить интеллектуальную разумность и соборную разумность любого, в том числе и необходимого фашизму идеологического профиля. При наличии соответствующих сил (не в последнюю очередь – определенным образом нацеленных мозговых теоретических сил) правый треугольник разумностей Общей души собирается так же просто, как и левый треугольник общедушевных витальностей. Так что мы имеем дело с вполне жизнеспособной конструкцией, собранной так, как ей должно быть собранной на Пути в периоде Иефета. Причем, завершить строительство конструкций Общей души для Царства ненависти куда легче, чем сделать это дело на Пути.

Четкость общественного функционирования псевдо-сарократии обеспечат инструментальные возможности кратократии. Но не советской кратократии брежневского образца, а иной, ныне зарождающейся маммонократократии, в которой кратократ одновременно является крупным (в соответствии с его кратократическим рангом) собственником, а собственник – кратократом. С помощью усовершенствованных приемов маммонократократия сможет поставить под тотальный контроль всю политическую, общественную, деловую и культурную жизнь.

Маммонократократия, как и прежняя кратократия, это система мрачно копирующая "подлинную власть", которая в светлой зрелости Общих душ, на подходах к возрасту Шема должна бы установиться в них под началом Сара Власти. Кто-то же должен замещать его в системе маммонократократии Царства ненависти! Кто же? Падший Иефет, делающий себе имя Сара? Да, конечно, такому псевдосару сподручно осуществлять однобокий режим национальной Самости в Общей душе. Но сочленить в прочное единство структурно завершенное кольцо витальных общедушевностей и структурно окончательно собранное ментальное кольцо, то есть соединить целостности правой и левой сторон Общей души – так, как это должно бы быть на подходах к возрасту Шема! – не под силу псевдосару. Для осуществления Царства ненависти псевдосар должен быть поддержан из мира Сарим.

Если Царство национальной Самости – реальная сегодняшняя угроза, то Царство ненависти – всего лишь видЕние. Мы только допускаем его осуществление и говорим, что тут крах Пути Сарим и самоуничтожение человечества. Националистические бесы, делающие Царство национальной Самости, должны быть мнимоодухотворены псевдосаром. Для строительства Царства ненависти этого мало. Делающие его фашистские бесы должны быть одухотворены не мнимо и не псевдо, а действительно одухотворены и направляемы неким Саром Силы. Как это понять?

Мы уже упоминали о том, что не только Общая душа зависима от мира Сарим, но и сами Сарим зависят от того, что переживается и мыслится в Общих душах. Внедренные в Общую душу Сарим Силы питаются от нее, вбирают в себя ее образы, ее смыслы, ее внутренние движения. "Спущенные" в мир людей и укорененные в Общих душах Сарим получают ресурсы своей жизненности в том числе и от Общей души, взрослеют от нее, от нее болеют и здоровеют. Общая душа переводит в Сарим свои чувствования и мудрствования – и в состоянии ®травить Сарим Силы. Каждый Сар – живое духовное существо и, как всякое живое существо, заболевает от дурной пищи. Горячка филической общедушевности, которую мы переживаем, сказывается и на общедушевных Сарим. По этой причине им, преодолевая мнимодушевность, будет особенно нелегко восстанавливать Общие души после падения Иефета. Но если Общие души сорвутся в режим национальной Самости, то это может привести к серьезной и хронической болезни тех или иных общедушевных Сарим.

Больной и извращенный псевдосаром Сар Силы сам себя выдвигает из общего хора Сарим, лишается согласия этого хора, уходит в одинокость, самоотлучается от Престола Господа и прекращает служить Ему. Воображение тотчас подсказывает нам хрестоматийный образ исполненного гордыни и одинокого Демона – падшего Сара Силы, отравленного псевдосаром Иефета и заключившего союз с ним. Вот такой, падший, Сар уже пригоден для осуществления Царства ненависти.

Резонно предположить, что воображаемый падший Сар, одухотворяющий Царство ненависти, являет себя в нем через некий темный тип одухотворенности, порочно самоутверждающийся через вражду к другому типу одухотворенности, через вражду к другому Сару. Значит грядет борьба Сарим? Как только разразится борьба Сарим – вражда и борьба у Престола Господа – человечеству не выжить.

Царство ненависти – даже одно единственное! – несет реальную угрозу существованию всего человечества. Царство ненависти – видЕние предельной опасности, указующее дорогу к гибели. Все, что ведет к такому результату, должно быть старательно исключено из хождений любой Общей души. Первым делом, это, конечно, касается любого движения в направлении Царства национальной Самости.

Еще недавно угроза всемирного Неовавилонизма была вполне реальна. После искусственного разрушения Союза правящие политики и идеологи много говорят о нежизнеспособности разрушенного строя. Но в том-то все и дело, что Царство Зла само по себе устойчиво и способно даже предоставить сладкую или полусладкую жизнь многим из желающих ее. В повседневности человеческого бытия Зло жизнеспособно и, только дай ему волю, правит прочно. В таких случаях недаром требуется вмешательство свыше.

На глазах ныне живущих поколений произошло историческое чудо и произошло так, как совершается историческое чудо: в единственно возможный момент и единственными руками. Подумайте: как на вершине пирамиды кратократии (и из самых ее недр!) мог оказаться не человек власти, вполне освоивший, но принципиально отвергающий тоталитарные методы кратократии, пользующийся ими для разрушения кратократии и, действительно, за невероятно короткие сроки – всего за пять лет! – разрушивший вавилонизм сталинско-брежневского вида. Тут все неправдоподобно!

Современные умники не приметили, что в наше время, как и в нимродовы времена, произошло непосредственное включение Господа в земные дела, в результате которого угроза Неовавилонизма снята с Человечества. Господь в очередной раз спас нас, но это Его дело, быть может, еще делается, еще не закончено, и мы не ведаем, что ждет нас дальше.

Вспомните, что совершил Господь после первого, хамова грехопадения. Он не только прервал строительство Башни до небес, но и расселил народы по лику Земли, разъединил человечество на Общей души, заставил их жить асимметрично, замкнуто и несинхронно. В таком состоянии человечество и прожило весь период Хама. И вновь, при вхождении человечества в следующий период Пути произошло второе, иефетово грехопадение, повлекшее за собой Неовавилонское дело ХХ века. Господь рушит и его. Теперь мы ждем бед национализма. Однако, не есть ли националистические настроения нашего времени признак нового, еще глубже запаханного разделения на языки? После первого Вавилонского падения запущено Зло Истории. А что грядет после второго?

Люди Вавилона должны были расселиться по Земле, заселить всю Землю, и они заселили ее. Нам расселяться уже некуда и не нужно. Мы давно и вполне освоили все разнообразие природно-человеческой жизненности. Не исключено, что перед нами теперь поставлена другая задача – во исполнение новой заповеди: расселиться по филическому полю, освоить все разнообразное богатство филической жизненности. Я не первый говорю об этом. По сути о том же говорил Вернадский и де Шарден. Напомним еще раз, что Общим душам для дальнейшего продвижения по Пути необходимо разработать и заложить в себе филический фундамент. Что, если филический национализм, которого мы так страшимся, имеет не только то значение, о котором мы толковали? Что если он имеет еще и законное, особое и положительное значение на Пути Сарим?

Если это так, то мир Сарим поддержит эти законные и путевые общедушевные движения. Предстоит, возможно, кардинальная смена общедушевных Сарим. На смену Сарим, действовавших в периоде Хама, придут другие Сарим, предназначенные для работы в Общих душах периода Иефета. Падение Иефета на Пути Общих душ может привести и существование падшего Сара. При восстановлении на Пути Общие души ожидают Сарим Иефета, которые призваны привести Иефета в шатер Шема. Мы живем на развилке дорог.

Наше время есть промежуточное время и в другом отношении. С верстака Бога уже снимается Хамова общедушевность, но в работу Его еще не поставлена общедушевность Шемова. Нашими сердцами Господь начал возделывать интеллектуально-филическую общедушевность – иную неофилическую Землю, по которой теперь предстоит распространиться (и разделиться?) людям.

Эта новая Земля – есть, нужна Ему, но трудно утверждать, что нам уже сказано наполнять ее. Почему? Не пришло время? Некогда люди, исполняя веление Господа, наполняли и приняли в себя Природу Земли. Вместе с людьми "расселились" и Сарим. Но все же Природа – место обитания человека, а не Сара. К ноофилической же территории приписан и человек и Сар; вернее: Сар и вместе с ним человек. С помощью человека Сарим сами должны разместиться и обжить эту территорию.

Падение Иефета более всего состоит в том, что духовно равнодушный культурный человек нашего времени пытается (именно благодаря духовному равнодушию) самостоятельно и без участия Сарим освоить и возделать интеллектуально-филическое поле жизненности и разумности. Самость человека и его творческая воля не допускает Сара на это поле. Борьба одухотворенности с мнимодушевностью это борьба за место Сара на новой Земле, куда Сарим законно внедряют человека, а не наоборот. Человеческая мнимодушевность – это не Земля, а ложное Небо, в котором подлинный Сар, в отличие от псевдосара, существовать не может.

Пришло время, и Господь раскрыл перед людьми ноофилическую Землю, – но не для того, чтобы человечество шалило на ней и играло себе в удовольствие в игрушки мнимодушевности и мнимоодухотворенности. Ноофилическая сфера жизненности теперь уже не место игр человека, а то рабочее место, где решается роковой вопрос: быть или не быть человечеству и Пути Сарим.

В состоянии падения Иефета человечество более всего нуждается в самом признании этого рокового вопроса, в ответственном осмыслении всей серьезности своей культурной, моральной и интеллектуальной жизнедеятельности, в суровом понимании исходящей от нее на него мистической опасности. Либо нам удастся выбраться из падения Пути и повести Иефета в шатер Шема, либо мы погрязнем еще больше, поставим Иефета служить Хаму (а то и Кнаану) и, тем самым, лишимся оснований для дальнейшего существования, погибнем сами и растлим ноофилическую Землю, которая дана нам. Это уже раз было с человечеством и потребовало Перетворения Потопом. Хотим ли мы еще раз пережить этот опыт?