И.Б.Мардов
Божественная Работа и Божественный Работник
Раздел третий. Духовная жизнь любви
Часть 7. Встреча. Дружба. Любовь
Конечно, на земле нет выше радостей, как те минуты,
когда мы чувствуем взаимное сердечное расположение друг к другу.
Н. Н. Страхов
1
Человек – уникальное существо, которое располагает подобием подлинного выделенного Центра Всего, «Я» Господа. Коренное «Я» у всех людей одно и то же. «Я» одного человека родственно «Я» другого человека и как носитель человеческого сигнализирует о своем существовании другому.
Человек воспринимает человека не как существо своего животного вида, а во Встрече своего внутреннего мира с внутренним миром другого.
Встреча – не взаимоконтакт в общежитии, не взаимообщение в солидарности клана, социума, общества, племени, народа и прочее, не соприкосновение, не притирание, не слияние, не воздействие, а сверхъестественное озарение узнавания, включающее признание или непризнание себя в другом, притяжение или отталкивание, одновременное притяжение и отталкивание людских душ. Встреча – это «встречное» вневременное взаимопроникновение и взаимообогащение человеческого в человеке, непроизвольное принятие в себя чего-то от другого человека, взаимообмен потоками жизненности, постоянная взаимоподпитка ими, совершенно необходимая для душевной жизни всякого человека.
При Встрече происходит переток из человеческой души в человеческую душу.
Плотское и животное не гибнет от голода, подпитываясь от плотского и животного, потребляемого и перерабатываемого в пищу. И человек не погибает от душевного голода потому, что питается от внутреннего мира других людей. В каждом из нас есть ресурсы, не используемые для себя, предназначенные для другого человека, на непроизвольное или намеренное отдание. Вся наша жизнь основана, напитывается и подпитывается встречами одного человека с другим человеком. Человек и его «Я» голодает без Встреч. Поэтому одиночное заключение есть самое тяжелое наказание человеку.
Встреча включена в человеческую жизнь как ее неустранимое и основополагающее свойство. Душевная потребность Встречи иррациональна. Встреча таинственна и свободна. Моменты Встреч – основополагающие моменты собственно человеческой жизни. В моменты эти совершается нечто, что не случается нигде и ни с какими иными существами.
Мир человека и человеческая жизнь обладают специфической особенностью: в человеческой жизни происходит Встреча. Только люди – уникальные носители «Я» – способны встречаться один с другим. Один человек подает, не может не подавать сигнал Встречи другому человеку и самопроизвольно активизируется от любого другого человеческого образа, что-то всегда сообщающего о своем внутреннем мире.
Встреча возможна только в мире людей.
Человек – существо, способное к Встрече, существо Встречи, существо встречающееся.
Вся человеческая жизнь складывается из встреч и распадается на встречи. Мы живем в создаваемом встречами дискретном времени. Подавляющему большинству людей нечем жить между встречами, и они живут от одной встречи до другой. И только от Встречи оживают.
Богатство и нищета человека – богатство и нищета Встреч его жизни.
Мы, люди, прибыли сюда на Встречи. Человек выведен в жизнь для ловли Встречи. В душевно активную пору ему необходимо расширять и расширять круг Встреч. Молодость живет в круговороте встреч. И только в старости, когда жизнь уходит, когда и встреченные в земной жизни уходят из нее (из жизни вообще и из течения твоей жизни), потребность во встречах несколько угасает.
На человеческое существование можно смотреть как на череду встреч. Любая встреча оставляет след, светлый или темный, который может возвышать душу, а может ее портить, сжигать, повергать гниению. Внутренний мир человека состоит из Встреч, вернее, из тех отпечатков, которые они оставляют в нем. Внутренний мир разворачивается во Встречах как на поле действия или своем материале.
Мотив Встречи – сама Встреча, то есть взаиможизнь одного человека с другим человеком. Взаиможизнь Встречи необходима для жизнедеятельности Структуры человека. Встреча обогащает и приводит Структуру в движение.
Главное назначение Встречи – приведении в действие Структуры внутреннего мира. Встреча производит запуск его. Каждая искра встречи должна разжигать что-то во внутреннем мире человека, приводить в горящее состояние, вызывать рабочие конфликты, что-то изживать или производить. Если этого не происходит, то встреча не нужна, пришла вхолостую.
Встречи поставляются жизнью и тем организуют ее. Судьба – начало организующее, упорядочивающее. Встреча дает возможность реализоваться вектору судьбы. Судьба исполняется во встречах, которые предложены жизнью, вполне реализовались, не реализовались в ней или реализовались дурно. Первое, что предназначается судьбой, – это встречи, состоявшиеся в жизни, несостоявшиеся или упущенные.
Прожитая жизнь становится цельным Произведением жизни, благодаря тому, что в определенные ее моменты – по судьбе – поставляются встречи, конкурирующие друг с другом за право реализации, то есть выбора рисунка картины всей жизни.
Встречи даны для работы свободной воли человека, и потому каждая встреча особая. Нет одинаковых встреч. Даже с одним и тем же человеком разные встречи воздействуют и реализуются по-разному. Каждая встреча уникальна и вносит свою уникальность в уникальную картину каждого жизнепрохождения.
Надо уметь ценить Встречу как таковую. Не только реализованная встреча не отменяема, не отменяема любая, самая мимолетная встреча в жизни. Встреча может длиться мгновение и возыметь действие на всю жизнь. Человек ответственен за каждую встречу, за Встречу как таковую, за то, чтобы тот сырой материал душевной жизни, который ему предложен Встречей, не был испорчен или не использован.
Встреча – в ряду основных ценностей человеческой жизни. Она совершается в любой момент и в любом месте, где есть люди, даже на поле боя. Она случается непроизвольно, бывает не фиксируется в воспоминаниях, но составляет базисное условие собственно человеческого способа жизни. Встреча включена в Замысел человека. Люди должны использовать каждую встречу как приказ и как дар Божий.
Сказать, что происходит в человеческой жизни в момент Встречи, значит сказать, что есть человек как работник Божий. Мы относимся к встречам своей жизни так безответственно потому, что ложно считаем данную нам жизнь своею, не понимая, что Встреча как таковая имеет метафизическое значение.
Встреча – человекообразующее явление. Она формирует человека, делает человека человеком. У первобытного человека (на наш сегодняшний взгляд) дефицит Встреч и, следовательно, недостаток интердушевного питания. Ограничивало ли это обстоятельство его духовное развитие? В те далекие времена каждая Встреча была предельно значима. Чем ближе к нашим дням, тем больше Встреча теряет свое особое звучание в душе, становясь более и более незначащей, неполноценной.
Мы перестаем ценить наши Встречи потому, что переизбыток их составляет нашу жизнь. Современный человек живет в излишестве, случайности и девальвации Встреч. В наших Встречах поубавилось встречности. Душа современного человека не в состоянии переработать и выдержать такое множество каждодневных встреч. И вынуждена закрывать себя от Встречи. Отсюда склонность либо к чрезмерному индивидуализму, либо к чрезмерному коллективизму, либо к тому и другому вместе. Более того, сегодняшний человек умудрился устроить мир фиктивных встреч и жить в нем, как во встречах подлинных. В таком мнимодушевном и мнимодуховном мире происходит «как бы» Встреча, которая, вроде бы оставаясь Встречей, в действительности не нагружает душу.
В условиях вынужденного сверхтесного сближения людей в нашем обществе происходит девальвация самой Встречи. Многочисленные и путающиеся потоки взаиможизни мешают и перебивают друг друга. Каналы Встречи в душе человека не способны справиться с ними, не могут реализовать их и потому отказываются служить по назначению. Без Встречи люди не нужны друг другу, излишни один для другого и агрессией выражают это. Люди с блокированными каналами Встречи агрессивны друг к другу. Агрессия – стремление людей, лишенных мистического взаимодействия во Встрече.
Каждый народ вырабатывает свою культуру Встречи. При падении культуры Встречи резко повышается уровень агрессивности в обществе и во внутреннем мире отдельного человека.
2
Некто способен жизнь положить за народ свой (на общедушевной стороне), оставаясь черствым в отношение любого другого человека (на стороне Встречи). Можно быть сочувственным, доброжелательным к людям (на стороне Встречи) и при этом эготичным человеком (на личнодушевной стороне).
Встреча: один-и-другой, «Я-и-Я», одно Я и другое Я. Встреча не «мы» и не общедушевное МЫ. В Общей душе человек бытует, растет общедуховно и общедушевно, входит в общение с людьми одного и того же общедушевного МЫ. Но сама по себе Встреча не нужна МЫ. Принадлежность к Общей душе осуществляется без Встречи. МЫ человеку дано. Встреча – то, что возникает, вновь. Встреча в отношении общедушевного единения есть нечто прибавочное.
Человек реализует себя, живя вместе со всеми, в обществе, в едином МЫ, в общедушевной жизни. Человек реализует себя, живя наедине с самим собой, в личнодушевной жизни. Человек реализует себя и во многочисленных Встречах своей жизни. Состоявшаяся Встреча вводит человека в состояние пред-дружбы или предлюбви. Встреча, Дружба, Любовь – в одной линии развития внутреннего мира человека.
Вся внутридушевная жизнь человека основана на базовых чувствах-сознаниях коренного Я. Личнодушевная жизнь более всего основана на базовом чувстве-сознании единичного выделенного Центра Всего в себе. Общедушевная жизнь по большей части основана на базовом чувстве-сознании своей обращенности ко Всевышнему, чувстве Веры и сознании Власти и духовной подвластности. Душевная жизнь стороны Встречи по большей мере основана на еще одном базовом чувстве-сознании коренного Я – сознании другого человека человеком, чувстве-сознании явившегося во Встрече «ближнего», возможной только между человеком и человеком.
Встреча это узнавание Я-подобием самого себя в другом человеке. Другой человек не только и не столько существо того же животного вида, не только и не столько такое же разумное существо, сколько другое существо, несущее в себе «Я».
Человек – существо встречающееся, обращенное от «Я» в себе к «Я» в другом.
И когда человек живет сам с собою, и когда он обращен к своему соборному МЫ, и когда он находится в состоянии Встречи, Дружбы, Любви, он чувствует свое «Я». И чувствует свое «Я» по-разному. В нем действуют разные грани (или ипостаси) одного и того же (коренного) «Я».
Когда мы говорим: «человек встречающийся», то этим утверждаем, что в нас есть особая инстанция «Я», «Я», направленное на Встречу и предназначенное для Встречи – Я-Встречи.
Я-Встречи – производное коренного Я на стороне Встречи.
Человек потому «существо встречающееся», что может осуществить Встречу своего «Я» в себе с «Я» в другом человеке.
В общем случае Встреча – это многообразное взаимодействие Я-Встреч людей.
Я-Встречи – авторская производная коренного Я, но не авторское Я личнодушевной жизни. Авторские Я и Я-Встречи это различно действующие в Структуре «Я».
Под «своим Я» каждый из нас разумеет авторское Я и то «Я», которым он сообщается с людьми, отталкиваясь от них или вводя их в свой внутренний мир, то «Я», с которым идет на Встречу, которым отличает себя от других людей, выделяет себя в мире людей. Я-Встречи, как и авторское Я, у каждого свое и неповторимое.
* * *
Самоощущение большинства людей более всего определяется во Встрече. Я-Встречи адекватно или неадекватно выражает всего человека. Под «своим именем» человек разумеет то свое «Я», которое задействовано во Встрече. Имя обозначают «меня», выделяют меня из других «Я».
Поразительно настойчивое стремление человека к звучности своего Имени, к выделенности, значительности, особому достоинству Имени, «Я» в себе среди других «Я». Острота переживания себя усиливается от силы звучания Имени самого по себе и перед людьми. Человек не может жить без звучания Имени своего, живет ради звучности своего «Я» в Имени, боится поругания своего «Я» и своего Имени. Не эта ли боязнь делает непобедимыми пороки тщеславия, гордости, самолюбия?
Сколько бы различных благ ни было дано человеку, ему всего более желанно, чтоб звучало его «Я». Всякий человек – стремится ли он специально к этому или нет – считает выделение и звучность Имени «Я» одной из главнейших задач своей жизни.
Коренное Я одно и то же во всех людях и конкретного Имени иметь не может. Только производные «Я» у всех людей разные и у каждого свои. В общем и глубинном смысле Имя отдельного человека – это Имя его Я-Встречи.
Обладание Именем определяет значение Я-Встречи в Структуре, делает его не менее значительным, чем значение авторского Я личнодушевной жизни или общедушевного МЫ.
Именем человек обособляется от всех людей. Коренное Я человека – выделенный единичный центр Всего. И Имя человека фиксирует его единичность, выделенность и исключительность. Поэтому Имя Я-Встречи присваивается человеку и его «Я».
Человек – существо Встречи. Встреча его образуется не на уровне низших душ. Психически человек может находиться с другими людьми в общем строю, но не во Встрече. Встреча образуется на уровне филических душ и подтверждается или не подтверждается на уровне высших душ. Филические души во встрече стыкуют Самости (а то и плоть) и вводят их во взаимодействие.
Коренное Я создает в Структуре свои производные. Выделять в Структуре управляющее Я-Встречи вряд ли целесообразно. На стороне Встречи действует тот же самый свободный Центр Управления «Я», что и на личнодушевной стороне. И потому, говоря Я-Встречи, мы везде разумеем волевую производную коренного Я на стороне Встречи.
Волевая производная коренного Я на личнодушевной стороне – авторское Я, на общедушевной стороне – Власть, на стороне Встречи – Я-Встречи.
Я-Встречи обладает своей волей. Эта сугубо личностная воля действует и в творчестве и в состоянии влюбления. Я-Встречи действует не всегда, а когда востребовано при встречах. Я-Встречи позиционирует человека при встрече, осуществляет встречные действия и тем создает биографию Встречи, ее сюжет.
В узком смысле Имя есть атрибут Я-Встречи. Я-Встречи, обозначенное Именем человека, осуществляет представительство человека перед людьми.
Авторское Я личнодушевной жизни создает тайный образ себя для себя. Я-Встречи создает образ себя для другого. Но если первое весьма консервативно, то второе подвижно, постоянно корректируется, варьируется, приспосабливается, меняет себя. У Я-Встречи множество амплуа – социальное, домашнее и прочее.
Человек среди людей ходит в маске не потому, что боится за себя и скрывает себя, а потому, что Я-Встречи по самоощущению если и бывает удовлетворено, то в редкие минуты жизни. Возможно, что такая неудовлетворенность его проистекает от недостаточной устойчивости (или от неукорененности) отдельного человека в мире людей.
* * *
В Структуре душевного мира человека три стороны. Личнодушевная сторона, общедушевная сторона и сторона Встречи – сторона дружбы и разных родов любви.
Ни одна из сторон Структуры не достойнее или выше другой. Каждая сторона определяет основное направление движения в душевном и духовном мире человека. Можно говорить о личнодуховном человеке, об общедуховном человеке и о человеке, одухотворенном со стороны Встречи (сторгиодуховном человеке).
Разумеется, все три стороны Структуры дышат общей жизнью, существуя одновременно и вместе. Все во внутреннем мире человека замыкается на всякое. По идеальной норме человек должен полноценно жить всеми тремя сторонами Структуры. Но практически такого не бывает. Одним людям совершенно чужда общедуховная и общедушевная жизнь, другие, их великое множество, не понимают, что такое серафическая жизнь. Есть и люди-одиночки, у которых приглушена сторона Встречи.
Человека не может быть без одной из сторон Структуры, хотя сочетание жизнедеятельности стороны Встречи с личнодушевной и с общедуховной сторонами составляют жизнь человека в куда большей мере, чем сочетание личнодушевной и общедушевной жизни. Сторона Встречи легко совмещается с каждой из двух других сторон Структуры. Поэтому в душевном мире человека нет противодействий от несочетаемости сторон его Структуры. В духовной жизни сложнее.
Изучать перекличку ипостасей «Я» в человеке, сочетание сторон его Структуры и разнообразные сюжеты жизни на переходах из одной стороны в другую чрезвычайно продуктивно и должна составить предмет изучения.
Человек без особых затруднений живет внеобщедушевной жизнью, обходится, бывает, и без жизни личнодушевной, но не может обойтись без жизни Встречи. Стремление к Встрече – один из основных движущих мотивов всей душевной и духовной жизни человека.
На переднем плане душевной жизни может быть любая из сторон Структуры. И все же чаще всего вперед выставлена сторона Встречи. Общедушевная жизнь (во всяком случае в возрасте Хама-Яфета) образует фон внутренней жизни человека. Личнодушевной, а, тем более, серафической жизнью человек живет эпизодами. Душевная жизнь наша, в основном, протекает если и не непосредственно во встречах, то на стороне Встречи.
Ткань душевной жизни более всего ткется на стороне Встречи. Узоры же на этой ткани наносятся в душевной работе и в той, и в другой, и в третьей сторонах Структуры. Что, по крайней мере, означает, что на стороне Встречи происходит нечто такое, что необходимо для работы и в личнодушевной и в общедушевной стороне. Необходимо не только как запал для работы остальных двух сторон Структуры, но и, главное, в процессе их работы.
3
Воистину, человек родился в наш мир на Встречу и для встреч.
Младенец растет, воспринимает окружающий мир, принимает его в себя. Это, разумеется, важно. Но всего важнее для него – не мир вокруг, а другой человек, интердушевное общение ребенка, то, что он обретает при встречах с людьми. С младенчества ребенок способен на интердушевный взаимообмен. Он ищет встреч как пищи душевной. Душа ребенка, – как каркас, который обстраивается тем, что он получает от многочисленных встреч. Слово для ребенка – необходимый канал Встречи. Любовь взрослых это наибольшая открытость канала Встречи для интердушевного общения. С общепонятными оговорками можно сказать, что ребенок таков, каковы Встречи ребенка. Во всяком случае первые Встречи ребенка имеют особое формирующее значение для всей дальнейшей его жизни.
Особым статусом обладает Встреча младенца с матерью.
Момент любой Встречи человека с человеком определен в течение жизни и только Встреча матери и ребенка происходит не в пределах человеческой жизни. В этом смысле Встреча матери и ребенка вневременная – не только по физическому, но и по плотскому времени и по времени душевному, по любому роду времени, в котором что-то происходит в Структуре человека.
Встреча ребенка и матери состоялась до рождения, она не задана, а дана. Для матери и для ребенка, по сути дела, это Встреча с самим собой. Эта изначальная и прирожденная Встреча дана в слитности несвободных ЦУ тела матери и дитя.
Несвободные ЦУ матери и ребенка предопределены так, что их спаянность назначена без участия каких-либо свободных воль. Я-Встречи участвуют в душевном взаимодействии матери и ребенка на платформе общности несвободных ЦУ. .
* * *
Вся наша жизнь собирается из рядовых встреч, счастливых встреч и несчастных встреч; и распадается на них.
Человеческое Я чаще всего проявляет себя и свое действие во встречах. Встреча вполне характеризует человека. Какие встречи желаются и наживаются им? Как они зачинаются и протекают? Зачем они? Каково свое отношение к ним, свое деление встреч на неважные, важные, необходимые, свои степени Встречи с тем или иным человеком?
Встреча, составляющая одно из оснований внутреннего мира человека, возможна со всяким, с кем вступаешь в общение. Но с тем, с кем один может общаться, другой не может или не общается, или не понимает, что общение возможно. Человек закрыт для встречного общения с одними и открыт для встречного общения с другими.
Любая Встреча обогащает. Особенно когда она происходит с тем, с кем до того не было общения. От Встречи открывается новый мир, расширяется духовное сознание человека. Еще и поэтому мы вправе говорить об особой не только душевной, но и духовной жизни Встречи, третьей стороны духовной жизни человека.
Любая Встреча, в том числе и та, о которой не вспоминаешь или вспомнить не можешь, оставляет след. Хотя внутри нас есть какой-то механизм для стирания следов от некоторых встреч; не сказать, что особо неугодных, но таких, память о которых (то есть их участие в дальнейшей жизни) должна быть стерта потому, что они категорически не вписываются в меня или представляют опасность для чего-то во мне.
Основное обиталище демонического зла – на стороне Встречи. Многие Встречи могут в любой момент превратиться в темную Встречу. Тьма – изнанка чуть ли не любой Встречи человека и человека. Я-Встречи одинаково осуществляет и светлую Встречу и темную Встречу.
Душевная пища, которую ненароком воспринимаешь во Встречах, бывает вкусная и невкусная, вредная и полезная. Отчасти человек способен отгораживаться от отравленной душевной пищи, поступившей через дурную встречу, способен не впускать ее в себя, но только отчасти. Есть люди, ужас мимолетней встречи с которыми помнишь всю жизнь. Невкусную, вредную, даже зловредную, ядовитую встречу не просто вытащить из себя. Встреча происходит с тем, кто может стать претендентом на то, чтобы поселиться в моем внутреннем мире, обогатив его или, наоборот, попортив. Есть Встреча чистая, светлая, целомудренная и есть порочная, грязная, растлевающая, гнилая. Важна не частота, а чистота встреч.
Есть жуткие Встречи. Если Дьявол существует, то он живет в жутких Встречах. Это вполне достаточное пространство для всей его деятельности на человека.
Любая встреча со сдомом – дурная, гадкая. Сдомы встречаются, конечно, но не состоят во Встречах. Внутренний мир сдома порождается значительной мере порчей Структуры на стороне Встречи. Сдом не ближний и не дальний, а антиближний, потому-то и должен находиться в рабстве. Быть в рабстве значит не иметь свободы Встреч.
Любое человеконенавистничество можно осмыслить как чувство человека, отказавшегося от своего Я-Встречи.
Кроме случаев с сдомом, нельзя знать, что непосредственно принесла Встреча. Ощущаешь ее злом, а она в перспективе жизни оказалась продуктивной и необходимой.
Состоявшаяся Встреча вызывает благодарность в душе. Несостоявшиеся Встречи мучают душу, даже если не знаешь, где и когда упустил их. Несостоявшаяся Встреча – та, которая ожидалась, но не состоялась, – сидит в нашей памяти покрепче тех, которые были и прошли. Несостоявшиеся Встречи оставляет рубцы на душе и огненным следом входят в итог жизни.
Можно ли ликвидировать состоявшуюся Встречу? Встреча всегда означает, что кто-то пришел в твою жизнь, чтобы остаться в ней, хочешь ты этого или нет. Разлука – не антоним Встречи в ее метафизическом смысле, а один из ее ходов. Каждая аннулированная Встреча – катастрофа в метафизическом пласте человеческой жизни.
Встреча может быть отработана в душе. Отработанная Встреча – одно из самых обыкновенных, но и самых мучительных переживаний человеческой жизни. Скрытый ужас отработанной Встречи происходит оттого, что в человеческой душе не предусмотрен выход для нее; когда кто-то другой вошел в открытый для него вход моей души и умер внутри нее, но умер, оставаясь в моей душе. Каждая отработанная Встреча – мертвец в душе человека.
Мучительность отработанной Встречи мы не замечаем потому, что притерпелись к ней. В этом же ряду и мучительность отработанной (нерезультативной) предсторгической любви, и мучительность сторгической катастрофы. Любая Встреча не уничтожается в душе, не стирается окончательно, так, чтоб ее «не было»; она – «была» и остается, она «есть» всегда, пусть даже как дыра.
Встреча определяет дистанцию между людьми в обществе. В одних странах человек близко к человеку. В других Встреча переводится на плоскость комфортных взаимоотношений, на которой развитие и углубление Встреч затруднено. Здесь вырабатываются дистанцирующиеся стандарты поведения, не дающие ход Встречи человека с человеком.
* * *
После долгой и тяжелой операции на сердце я пробуждался от наркоза и очутился в поселке, застроенном небольшими одноэтажными домами. Я видел все, что происходило в каждом доме. Где-то ссорились, где-то обедали, где-то смотрели телевизор. В озарении мне стало открываться, что происходило и происходит в жизни всех этих людей, и то, что скрыто от посторонних глаз, и то, что они сами давно позабыли.
И я пришел в ужас от увиденного, еще не понимая, что так ужаснуло меня, откуда мой ужас и перед чем он. Потом дошло: меня охватил ужас от знания того, что зримо и незримо всегда происходит между людьми.
До этого мне, как и всем, казалось, что основное гнездилище зла, порождаемое в человечестве, сосредоточено в войнах, злодеяниях революций, произволе властей и всем прочем, совершаемом в исторической жизни. Теперь я понял, что главное вместилище зла в людях не в коллективной жизни людей, что наибольшее зло творится и накапливается в частной жизни, в личных отношениях между отдельными людьми. В мгновение ясновидения меня потрясла невообразимая огромность зла, совершаемого в бесконечно расширяющемся коме бесчисленных встреч.
Сторона Встречи наиболее значительная и наиболее таинственная сфера жизни человека хотя бы потому, что в ней сосредоточено основное производство человеческого зла. Если совершенное человечеством зло представить огромной песчаной горой, то основная масса этой горы зла создана не Властью и вообще не в общедушевной стороне, и не духовным равнодушием, и вообще не в личнодушевной стороне, а в отношениях между людьми, на стороне Встречи.
Человеческое зло в огромной степени порождено злом во Встрече. Отсюда зло никуда не девается, а только тучнеет и утрамбовывается. Многие, не имеющие цели, смысла, задачи встречи между людьми, становятся встречами маленького зла и разносят зло и накапливают его в людях. Не то чтобы всякая встреча непременно несет зло. Зло всегда наготове во Встрече.
Без зла Встречи не было бы такой изощренности человеческого зла, и само зло могло быть сведено к несчастию.
Встреча слишком часто носит разрушительный характер. И чем глубже зацепление Встречи, тем больше она способна на разрушение ее породившего внутреннего мира человека. Искусство жить земной жизнью это искусство избегать разрушительного воздействия Встреч своего проживания.
Встреча – одна из центральных категорий жизни человеческой. Ничто, ни смерть, ни разлука не может уничтожить ее. В том числе и то Зло или Добро, которое она породила и ввела в общий нетленный багаж жизни человека.
Встреча порождает и Зло, и Добро. Момент Встречи и сама Встреча пропитана Добром и Злом. В этой стороне Структуры совершается и наибольшая душевная работа человека, обретается наибольшее душевное богатство. Как преддуховная жизнь Встреча доступна почти всем. Высоты духовной жизни в стороне Встречи достичь легче, чем в личнодуховной и общедуховной сторонах Структуры. Но и основное зло проистекает отсюда.
Есть люди, нацеленные на Зло Встречи, есть – на Добро Встречи. Добро реально творится только в личных встречах, пусть и заочных.
Одна из самых важных задач Общей души это провозглашать ценность и опасность каждой встречи и регулировать Добро и Зло встреч людей. Культура Встречи вырабатывается в Общей душе и имеет особое значение для нее.
Сама по себе сторона Встречи работает весьма и весьма исправно, с одного взгляда. Встречные взгляды двух людей, фиксирующие один другого, уже означают Встречу. Вроде бы Встреча рассчитана на совместимость встречающихся. Но люди в той или иной степени несовместимы. Всегдашняя несовместимость – беда стороны Встречи, и одна из основных причин зла Встречи.
Иногда Самости притираются и тем принимают друг друга, иногда уступают занятые позиции, но перестать быть несовместимыми они не могут. Именно из-за несоединимости Самостей во Встрече многие люди предпочитают осуществлять взаиможизнь на уровне Самости с домашними животными. Домашними животными удовлетворяется душевная потребность Встречи (и даже любви) в условиях не противодействия другой Самости, которая подразумевается, но не существует в животном, незнающем сознание «Я».
4
Авторское Я личнодушевной жизни творит филическую действительность для внутреннего потребления – в том внутричеловеческом мире и для внутреннего мира того человека, в котором оно живет и действует. Весь объем ежесекундной филической продукции воображения, представления, умозрения, любования и прочее есть продукция авторского Я данного человека. В этом плане авторское Я есть действующий субъект Структуры.
Я-Встречи создает филическую действительность, пригодную для восприятия другими людьми. Я-Встречи – и читатель, и зритель, и слушатель. Художественное творчество это особая область работы Я-Встречи. Своим произведением Автор (некоторое Я-Встречи, ставшее Автором) непосредственно обращается к Я-Встречи других людей и стремится проникнуть во всякую душу.
В творчестве есть мотив самовозвеличивания Самости, делания себе (своему авторскому Я) имени. Тщеславится в человеке и личнодушевное Я и Я-Встречи.
Искусство можно понять как род Встречи. Человеку искусства необходимо встретиться со своим читателем, слушателем, зрителем. В таких заочных встречах – встречах через искусство – законное место искусства. Желание таланта самореализоваться, на котором как на основном мотиве творчества настаивают многие, инструментально; острому ножу хорошо резать. Серьезный автор отличается от поверхностного и ремесленного не по талантливости и плодотворности, а по этому стремлению души к Встречам с другими людьми, о которых он ничего не знает, кроме того, что они и он душевно прикоснулись друг к другу.
Что-то родивший в себе человек по заложенной в нем душевной потребности стремится передать вновь возникшее другим, то есть использовать для Встречи. И в этом плане Я-Встречи есть действующий субъект Структуры.
В культурных, эстетических и моральных переживаниях нет агрессии захвата жизни за счет убыли ее в другом. Через культуру по свободному решению одной филической души осуществляется перевод той ее филической жизни, которая для передачи предназначается и которая свободно принимается другой филической душою, получающей от этого удовлетворение и усиление.
Чудо художественного впечатления – непосредственное и ясное сообщение воль филической жизненности от одного другому, значительно превышающее уровень психического соединения, всегда несущего отталкивание друг от друга. Соединение по интеллекту еще проще, достаточно выработать соответствующий инструмент сообщения, но единения филических душ и их авторских Я при этом не происходит. Есть свобода совместного интеллектуального взаимодействия, взаимоподключения интеллекта и художественных чувств, вплоть до взаимопроникновения или мощного влияния, до подавления даже, возможна и преемственность одного в продолжение творческой работы другого, но не единение в душевное целое, в душевную целостность. Такое предусмотрено только между высшими душами.
Авторское Я и Я-Встречи действуют не только как влюбленность и на влюбленность, это еще и деятельность в отношении другого человека. Для обретения взаимности филическая душа пользуется как средствами Добра, при употреблении которых предполагается взаимная любовь, так и средствами Зла, при употреблении которых взаимная любовь исключается. Разносчице Добра и Зла – самой филической душе, – собственно говоря, всё равно. Когда филическая душа находится в человеке в составе серафической личности, под преобладающим влиянием высшей души, она стремится вызвать в другом переживание своего Я-Встречи в добре и через Добро. Когда филическая душа преимущественно работает в составе Самости, под влиянием низшей души, то она может вызывать переживание себя в другом во зле и через Зло. Поэтому люди – поскольку они желают избегать Зла – стремятся держать в узде, подавлять, не давать ход самостности человека. Отсюда и требования чистоты и смирения к Я-Встречи.
В Природе Зло безличностное. Человеческое зло, Зло, исходящее от человека, – авторское; это Зло Я-Встречи. В том числе и совсем новое, чисто филическое зло. Старые, прежние виды человеческого зла не исчезают, но дополняются новым, чисто филическим, авторским злом. Мнимодушевность – род такого филического зла.
В беспрерывно возникающих и ломающихся взаимоотношениях сегодняшних людей и их встреч большая часть не то, что прочно и остается, а то, что рассеивается, словно дым, в никуда. Обманность Встречи уже не полоски, а сплошное покрывало.
На свойствах и качествах Я-Встречи основывается устойчивость (псевдоустойчивость) всякой новейшей государственности и более всего современного западного образца. Я-Встречи – объект агитации и пропаганды. Воздействие масс-медиа на Я-Встречи таково, что оно уже стало началом несвободы человека. Отсюда стандартизация Я-Встречи и их одинаковая ориентация, особенно в людях культурной толпы.
Сфера человеческого творчества, филического и яфетического жизнедействия не есть духовная жизнь, а есть заготовка духовной жизни, преддверие ее, ее начаток, то есть преддуховная жизнь – та жизнь, которая должна вести и привести отдельных людей, Общие души и человечество к духовной жизни. Люди возвели культурное действие в ранг высших ценностей и сделали его не работницей собственной духовной жизни, а самовольной хозяйкой. Творчество человека, которое еще два века назад было обращено к одухотворенности высшей души и Шема, теперь обратилась лицом к низшей душе и Хаму, стала, и самым активным образом, обслуживать нижнего человека. Разгоряченный Яфет Общих душ Западного человечества решающим образом помог создать общество, в котором смыслом жизни и высшими ценностями почитаются психофизиологические удовольствия и вещи, от носков до яхт. Без активной поддержки массовой культуры вещи никогда не смогли бы занять столь важное место в жизни человека. Яфет эстетизировал вещь не для небольшой группы, а для основной массы людей.
5
«Человек встречающийся» должен произвести выбор потому, что сама возможность Встречи дается ему на перспективу, перспективу произвести нечто во Встрече, чего (кого) не было в существовании до нее.
Главные Встречи жизни суть центральные события жизни, представляющие наибольшую ценность как для духовной, так и душевной жизни. Картина всей прожитой жизни слагается в основном из Встреч, не только очных, но и заочных, не только с современниками, но и с людьми прошлого, и не только с людьми, но и с иными личностными духовными существами.
Свободная Встреча та, которая выбрана и осуществлена без заметного влияния несвободного ЦУ тела. Такова Дружба.
Дружба основана на потребности стороны Встречи в идеальном переживании верности. Самоутверждение верности – совершенное проявление жизни на стороне Встречи. Высший род Встречи мы знаем по душевной потребности верности и по переживаниям идеальной бескорыстности преданности в дружбе. Дружба наиболее ясное, чистое и полное выражение самой идеи Встречи. Дружба – совершенное явление Встречи, Встречи как таковой.
В Дружбе каждый мужнина возвышается над собой, самовозвышается. Для многих мужчин это единственное высокое неэгоистическое переживание жизни, переживание, требующее отдавать, а не получать. Светлая сарическая сила Дружбы таинственна, сочетаема с низменностью побуждений во всех других направления жизни. На Дружбу способен и сдом.
Сдомство – наинизшее выражение Встречи. Дружба – максимальный накал и высшее выражение Встречи.
Дружба это полноценно состоявшаяся Встреча, состоявшийся идеал Встречи. Дружба – идеальная совместность, которая даже не предполагает совместимости состоящих в дружбе. С другом не обязательно иметь мировоззренческие точки соприкосновения и равные культурные уровни, и эстетические пристрастия. Всяческие интересы и темпераменты друзей могут быть совершенно разные. Авторские Я их могут быть направлены в противоположных направлениях. Друзьям вовсе не обязательно принадлежать к одной нации и даже расе. Дружат (или сознают ценность дружества) совершенно опустившиеся и даже психически дефективные люди. Друг стал другом потому, что он стал им.
Дружба – огромное богатство пройденной жизни. Дружба – одна из высших потребностей внутреннего мира человека. Эта потребность осуществляется сама собой. Надо только захотеть быть в дружбе. Для возникновения дружбы достаточно, чтобы произошла Встреча для дружбы. Да и этого не всегда нужно.
Отчетливое стремление быть другом обнаруживает себя лет в пять. Особая ценность дружбы, сознание святости дружбы, особая приверженность к другу, который становится выше родителей, выше всего, – вот первый верный показатель того, что в человеке, пусть и неавтономно, заработала высшая душа.
Друзьями становятся, и легче всего, в молодости, в отрочестве, в детстве даже, и, как часто бывает, на всю жизнь. Дружба – такая же прирожденная надобность внутреннего мира человека, как любить и быть любимым.
Человек, возможно, задуман как друг. Во всяком случае, Дружбу можно определить как Встречу, в которой пригашена непременная потенция недоброжелательства Встречи.
Заводящие дружбу обстоятельства, ситуации, события столь же важны для возникновения дружбы, как и свободный выбор. Сидели на одной парте, спали вместе на солдатских нарах и душам было тепло вместе.
Дружба загадочнее любви. В любви мощно действует та грань несвободного ЦУ, которая заправляет всем процессом, обеспечивает тяготение к другому полу и толкает к влюбленности. К дружбе вроде бы ничто не принуждает. Дружба более свободна, чем любовь-влюбление, в ней нет мощнейшей и принудительной поддержки тела. Гармония несвободных ЦУ тела в мужской дружбе не имеет особого значения. Достаточно, чтобы Я-Встречи запустились друг на друга.
В монашеской цивилизации дружба часто есть сублимация филической любви или суррогат брачных отношений. Это не дружба, а парное монашеское братство, возникающее из-за невозможности супружеской любви. Целые страницы из авторитетных описаний любви двух монахов можно без изъятий перенести в описания высокой любви между супругами. В этой парной мужской любви женщина и женское сторгическое начало, видимо, сублимируется.
Любовь со структурной точки зрения есть действие того или иного «Я» по требованию несвободного ЦУ. Дружба есть действие по требованию свободного ЦУ Я без участия несвободного ЦУ Есть благо Любви и есть особое благосостояние Дружбы, благосостояние коренного Я и всего душевного мира в состоянии Дружбы. Душевные и духовные потребности Любви и Дружбы схожи, но это разные духовные потребности. Любовь без верности рушится. Дружба без верности не возникает. Дружба это прежде всего верность друг другу. «Убить на поединке друга» – против душевного естества человека, верх предательства.
Дружба основана на поставленного надо всем чувстве верности. Чувство верности, чувство Дружбы – духовное чувство, чувство высшей души. В отличие от любви, нельзя быть другом того, кто не желает быть твоим другом. В дружбе один с радостью служит другому и получает от этого духовное удовлетворение. В любви это не всегда так.
Дружба – чудо человеческой жизни.
В любви всегда есть место преувеличению. Это родовой признак любви-влюбления. В дружбе другая странность.
За друга жизнь отдают, но это далеко не всегда обеспечено душевной близостью и душевной взаимной проникновенностью дружеских отношений, их родственностью и любовностью. Дружба не любовное слияние двух. Другом может оказаться по внутренней сути чуждый мне человек.
Друг – родной или чуждый мне человек, которого я принял в дружбу, сделал своим другом. Я беру на себя обязательства дружбы, вне зависимости от достоинств друга и превышающие мое отношение к нему. Пусть мы разные люди, но я верю ему, верю в него как в друга.
Чувство дружбы сродни Вере. У дружбы духовные мотивы. Она возникает в силу структурной потребности Я-Встречи обнаружить себя в управлении и действии.
Друг есть переживание идеальное. Может быть, более идеальное, чем переживание любви-влюбленности, всегда замешанной на чем-то преходящем и приедающемся (восхищении, вожделении). Идеальные переживания мужской дружбы часто (а до сторгического периода Пути всегда) сильнее идеальных переживаний любви к женщине и по духовному статусу ставятся в высшей душе над ней. Возвышенность и благо Дружбы выдерживает сравнение с возвышенностью и благом сторгической Любви.
Духовный статус в любви надо достичь. Дружба духовна исходно.
* * *
Человек стремится к дружбе, потому что чувствует, что чувство дружбы дает ему большую полноту жизни.*) Дружба мужчин зрелого сознания жизни делает продуктивной уже существующую духовную жизнь, поощряет духовный рост одного и другого, придает большую энергию жизни высшей души. Такая дружба чрезвычайно важна для Путепрохождения, особенно на подходах к личностному рождению и после него, где Дружба создает сюжет и драматургию дружеского Сопутства, в отличие от Сопутства в любви, о котором мы будем говорить ниже. С другом Путь восхождения проходим легче, его высшие ступени становятся более доступны путевому человеку. С Дружбой легче достигаются и вершины общедуховной жизни.
Дружба стыкуется с основанной на самоуважении честью. Дружба духовно аристократична. Она облагораживает людей. Чувство дружбы – благородное чувство. У подлых людей могут быть друзья, но не бывает дружбы. Когда она намечается у них, то заканчивается безобразием.
Выше мы говорили о том, что «Я» человека в бедах, испытаниях жизни и сознания смертности переходит с уровня стартового сознания на уровень зрелого сознания. В благосостоянии Дружбы процесс этот идет и легче (удары судьбы и жизнеиспытания легче переносятся при взаимопомощи дружбы) и результативнее. Друг тот, кто берет бремя жизни друга на себя, несет крест друга сверх креста своего. Друг узнается в несчастье не только в житейском смысле, но и потому, что облегчает пришествие серафического Я в личнодушевную жизнь.
Дружба – полнейшее выражение Встречи с мотивом возникновения серафического Я.
В переживаниях Дружбы, как и в религиозных чувствах и в переживании Добра, уровень коренного Я на канале Богоподобия повышается. Дружба облагораживает так же, как религиозное чувство и переживания Добра и Блага.
Особое мистическое значение мужской дружбы в том, что она сопровождается подъемом по лестнице Богоподобия с одновременным задействованием высшей души. При этом во внутреннем мире человека возникает ситуация, на которую сераф может обратить внимание.
Ипостась Встречи коренного Я задействуется в Дружбе непосредственно и ничем не обременена. Дружба способна ввести человека в предличнодуховное благосостояние. Дружба – начальная школа серафической жизни. Она вводит высшую душу в работу или подготавливает ее к ней, приводит ее в состояние готовности к серафической жизни. В этом одно из назначений Дружбы.
Есть прямые взаимодействия общедушевной и личнодушевной жизни. Встреча вообще и дружба, прежде всего, работает на Общую душу. Личнодушевная и серафическая жизнь предполагает Встречу и работает на нее. Общедушевность сама работает на Встречу. Мощная общедуховная база – мощное подспорье для дружбы в серафической жизни. Все замыкается на все.
Духовная жизнь в Любви или в Дружбе присутствует тогда, когда в любви или в дружбе задействованы высшие души. Духовна не всякая дружба, а только та, в которую включены высшие души друзей. Но они не включаются в работу от самого по себе нахождения в благосостоянии дружбы. Для участия в дружбе высшую душу надо прежде привести в рабочее состояние. До возникновения серафического Я сделать это в личнодушевной жизни невозможно. Но возможно в общедуховной, связанной с религиозными переживаниями и сознанием духовной власти. Не обязательно, чтобы это была клерикальная жизнь, но обязательно включение в общедуховную жизнь, принятие ее в себя и обогащение ею в Дружбе.
За общедушевной тоталитарностью стоит многовековая, выверенная, ответственная (что самое главное) традиция, обеспеченная духовной верностью – аналог дружбы. В ней голос предков и множество благородных чувств и сознаний, в том числе и общедушевная сторгичность, особая ценность Шема Общей души. Общедуховное (шемово) сторгическое чувство основано по большей части на мужской дружбе и несет на себе ее отпечаток. Потребность в дружбе свойственна всякому мужчине и автоматически образуется в общественном действии и житии: вместе воюют, вместе учатся, работают.
Потребность в идеальной мужской дружбе возникает и тогда, когда общедуховность требует ее для своего становления, единства и прочности. Мистическое единство Дружбы в составе соборной жизни образует связи, имеющие высшее значение в общедуховности. Такие связи собирают общедуховность в целое, они – главное для нее.
Семьи – первичные ячейки общества. Семейное (и межсемейное) единение – одна основа общедушевной жизни. Другая ее основа – мужское дружество. Общая душа выстроена не только на семье, но и на дружбе. Сплоченность дружбы предшествует и создает общедушевную и общедуховную сплоченность. Как в личнодушевной жизни дружба способствует переводу стартового сознания в зрелое сознание, так и дружба способствует переводу коллективного «мы» в общедушевное МЫ. Это еще одно назначение мужской дружбы.
* * *
Подруга (как и друг) – богатство жизни, но обычно подружничество*) не то, что составляет жизнь, не то, что дает жизнь, не то, без чего нет жизни, – не любовь. Женщине ничего не назначено в единении дружбы потому, что ей назначено быть главной в центральном и вершинном действии на стороне Встречи – в Любви. Женщина главенствует не в том, что создается в Дружбе, а в том, что создает Любовь между мужчиной и женщиной.
Без Дружбы человеческая жизнь лишилась бы одного и очень важного инструмента духовного роста. Без любви человеческая жизнь лишается высшего смысла, не потому только, что смысл человеческой жизни в любви, а потому, что в любви рождается нечто, что обеспечивает смыслом человеческую жизнь и задает ей цель. Любовь порождает новое и порождает вновь.
Без любви человеческая жизнь может продолжаться, но без высшего смысла – так, как она длится у животных.
Если смотреть на Структуру человека со стороны Встречи, то мужчина представится существом Дружбы, а женщина – существом Любви.
Если Жизнь есть Любовь, то человеческая жизнь есть Встреча и Любовь. Сначала Встреча, за ней Любовь.
6
Не всякая Жизнь есть Любовь, но Любовь есть Жизнь. Не потому только, что любовь повышает тонус и полноту жизни, или что она самое важное проявление жизни, или что она есть существенное свойство жизни; и не потому, что любовь есть одно из главнейших переживаний, свойственных жизни; и даже не потому, что некая Жизненность адекватно выражается в переживаниях любви, а в том, что чувствовать жизнь в себе, чувствовать себя живущим есть то же самое, что любить, что любовь совпадает с чувством себя живущим и, следовательно, тождественна Жизненности.
Любовь – не одно из чувств или состояний, а одна из Жизненностей, находящаяся в действующем состоянии. Полнота, сущность и специфика определенного рода Жизненностей вполне выявляет себя в Любви. Какова Жизненность, такова и Любовь.
Поля Жизненности каждой из трех душ Структуры представлены определенным типом любви.
Любовь осуществляет со-жизнь, в которой центры жизни двух или многих складываются и образуют общий и единый центр, не отменяющий составляющие его центры. Свитость есть заглавное понятие для процесса осуществления Любви на всех уровнях. Любовь дается человеку для того, чтобы возвращать ее тому, от кого он принимает ее.
Любовь – величайшее таинство внутреннего мира человека. Каждая душа в Любви дополнительно обретает большую полноту и жизненность. От одного того, что два человека полюбили друг друга, происходит то, что каждый из них внутренне возвысился, стал душевно выше и глубже самого себя, стал полнее и глубже переживать Жизнь. Любовь оживляет человека, делает его более живым. Это приращение Жизненности и переживается как высшее благо.
Все, что существует, – живое, но не всё в существующем сознает и чувствует. Живое существо потому и существо, что обладает чувством-сознанием жизни. Живое существо выделяется из всего живого тем, что обладает чувством жизни, чувством себя живущим, в том числе и желанием блага себе. И любовь есть чувство жизни, но желание блага (к себе, безотносительным или направленным к кому-либо) – не любовь. Одно животное желает благо другому животному и со всей силой привязанности и жертвенности, присущей его животному виду, готово жертвовать собой, но любит ли оно?
В качестве чувства себя живущим и чувства жизни в себе любовь проявляется только в том существе, которое обладает «Я», в человеке. Нельзя приписывать любовь существу, не обладающему «Я».
Без «Я» нет любви. Чтобы испытывать вожделение, «Я» не нужно. Вожделение не любовь. Но если в вожделение включается «Я», то это уже не тяга к соитию, а эротическая любовь*).
Понять Любовь невозможно в рамках лично- или общедуховной жизни. Понять Любовь возможно только в рамках учения о Встрече. Любовь – взаимообмен энергией Жизненности по определенному душевному пласту через канал, создаваемый Я-Встречи.
* * *
Встреча человека с человеком совершается на разных уровнях. Встреча мужчины и женщины – наивысший уровень Встречи, предусмотренной и земной и небесной природой человека. Встреча мужчины и женщины – более чем встреча двух людей и их «Я». Это, во-первых, взаимодополняющая Встреча и, во-вторых, Встреча, захватывающая всецелого человека, в ней участвует весь человек, человек как целое всех инстанций его Структуры. В человеке нет ничего, что не могло бы участвовать во встрече мужчины и женщины. В прозрении человека открывается панорама встречи двух «Я» сразу во многих Мирах, входящих в Структуру человека.
Все живые существа на Земле несут в себе мужское начало и женское начало – мужское и женское. В человеке эти начала становятся Мужчиной и Женщиной. Женщина и Мужчина – совершенно иной и высший уровень выявления мужского и женского начал. В мужчине присутствует женское (но не женщина), а в женщине есть мужское (но не мужчина).
Есть Структура человека, а не отдельно мужская Структура и отдельно женская Структура. Отличия мужчины и женщины не в самой Структуре, а в работе Структуры. Мужчина и женщина различаются телом, но не только физиологией, это даже второстепенно, а тем, что тело иначе управляет Структурой мужчины и женщины. Одна Структура работает по-мужски, другая – по-женски. Уникальное женское в женщине и мужское в мужчине определяется ЦУ тела. Женское несвободное ЦУ тела перекашивает Структуру в сторону чувства жизни и любви, а мужское несвободное ЦУ в сторону сознаний жизни и разума.
У самого по себе человеческого Я нет различения по полу, но в Блоке Управления Структурой оно вместе с несвободным ЦУ тела не может работать в мужчине и в женщине одинаково. Поэтому авторские Я мужчины и женщины если и не различны, то различаются. Хотя женщина может нести в себе автора мужского типа, а мужчина, хотя и реже, женского. Свои конституционные особенности имеет серафическая личность мужчины и женщины. Особенно несхожи женская Самость и мужская Самость. Мужской Блок Управления и женский Блок Управления совсем не одно и то же.
Женский Блок Управления сдвигает Структуру в сторону Встречи. В общем случае женщина больше и глубже живет во Встрече, чем мужчина. У женщин не бывает, чтобы Я-Встречи совсем не задействовано. Мотив Встречи – главный в душевной жизни женщины. Женщина главная в душевном мире Встречи. Здесь она встречает, создает, строит сторгию. В работе стороны Встречи расчет более на женщину. Женщина – мастер Встречи. Она живет во Встрече и как ведущая обладает большими умениями в ней, чем мужчина. В этом ее преимущество и ее сила перед ним. Но и зло женской жизни от ее Встреч куда большее, чем от других родов ее душевной жизни.
Женщина первенствует в жизни Встречи. Она создана для стороны Встречи в неизмеримо большей степени, чем мужчина для личнодушевной стороны. И все же серафическая жизнь и Путь рассчитаны на мужчину. Путевых женщин почти нет. Как правило, женщина ведома в серафической жизни, здесь она второе лицо.
В общедушевной и общедуховной жизни женская душа равноправна мужской, хотя и исполняет иные функции.
* * *
Внутренний мир человека, будь то мужчины или женщины, в своем сознании отделенности закрыт, закупорен от других душ полупрозрачной бронею, которую нелегко преодолеть. Людям необходимо прорваться друг к другу, в том числе и через плоть.
Эрос – естественная пробойная сила, без помощи которой высшим душам мужчины и женщины трудно найти пути замыкания друг на друга. В качестве могучей сближающей силы, сливающей тела в единое плотски блаженствующее целое и тем через плоть пробивающей личностные заграды на стезе высших душ друг к другу, сексуальные вожделения плоти необходимы и морально законны. Аморально не нецеломудрие, а сексуальная самонацеленность человека в отсутствии задания на высшую душу.
Кажущаяся самовластной острота половой страсти человека обслуживает в первую очередь потребности его низшей души, а потом уже природные нужды продолжения рода. В момент вожделения низшая душа стекает на плоть, состоит под диктатом плоти. Я-Встречи в этом состоянии направлено туда, куда ему указывает плоть. Тело отделяет, разделяет человека от человека, но тут оно, вытягивая Я-Встречи на себя, имеет объект желаний вне себя, в другом теле и Я-Встречи, на которое через свое тело предельно концентрируются силы, воли и сознания всей Самости. Наступает момент душевного затмения через другого, затмения, создающего возможность вхождения в первичное – эротическое – зацепление.
Силы плотской жизни максимально поглощены друг другом как раз в то время, когда внутренний мир каждого поглощен плотью – двое «сливаются», замыкаются по плоти, становятся чем-то одним, энергия психофизиологической жизни в котором циркулирует от себя в другого и от него в себя.
Только у человека (и более ни у кого в Природе!) специальные точки в теле мужчины и женщины услужливо расположены так, чтобы при неизвращенном половом акте оба тела, сверху донизу, были включены в общее кольцо. Обнявшиеся в экстазе влюбленные откровенно стремятся замкнуться в это кольцо.
Смысл полового общения не в детях так же, как не в плотском наслаждении. Не плотское наслаждение, конечно, но и не зачатие детей есть моральное оправдание секса, а взаимопроникновение через тела, способствующее внутреннему раскрытию друг перед другом и, следовательно, облегчению начала процесса душевного взаимодействия. Ребенок у людей в буквальном смысле есть естественный плод замыкания мужчины и женщины, следствие их единства в плоти и через плоть. Секс ради детей столь же обездушен, сколь обездушен он для приятности тела. Зачатие ребенка должно стать последствием состоявшегося плотско-душевного единения мужчины и женщины.
Пробой крепостных стен душевной отграниченности подготавливается в постели сам собою. Без такой, данной Природой, возможности короткого замыкания низших душ в эросе трудно представить, что было бы с людьми. Даже пробойная сила «чистой» влюбленности питаема эротической энергией, пусть и в возвышенном отказе от сексуальных отношений.
Мужчина в минуту страсти любит душою от тела, готов, сам веря, клясться в вечной любви, но, напоив тело, тотчас выводится душою из спровоцированного плотью кратковременного псевдолюбовного переживания. Женская же душа, войдя от плоти в состояние близкое эротической любви, куда чаще остается в нем. В общем случае женское тело крепче связано с душевной жизнью, чем мужское. В отличие от тела мужчины, тело женщины готово выполнять заказ ее души, служить инструментом душе, ее орудием. Тело женщины действует во исполнение основной установки ее души – замкнуть на себя мужчину и самой замкнуться на него.
Ужесточение требований к женскому целомудрию не мужская корысть и, уж во всяком случае, не признак неравноправия полов. Замыкая на себя мужчину, женщина должна замкнуться сама и потом не разомкнуться. Принципиально говоря, женская способность к неразмыканию дана на один раз. Во всяком случае, способность неразмыкания чрезвычайно хрупка в женщине. Раз, два походя замкнулась и разомкнулась, и – все: душевный механизм работы на единение через плоть попорчен. Плоть женщины не забывает то, что с нею происходило, и на ней, на самой ее чувственности, навеки лежит клеймо того мужчины, который разжег ее на себя.
Сама по себе плотская сексуальность безличностна. Она более напориста или менее, но конкретной объект сексуальности выбирается не ею, а Самостью, которая и предлагает его плоти в качестве сексуального объекта. Сексуальная связь, даже при наличии взаимной симпатии, ничего общего с любовью не имеет. И не по ее низменности, а по ее сущности. Сексуальные отношения принципиально временные или кратковременны. Всякая любовь, и эротическая в том числе, потому и любовь, что основана на взаимосвязи «Я», входящих в безвременные или вневременные отношения.
Переживание ответственности, предчувствие ее входит в переживание Встречи и любви. В эротической любви (многолетних любовников, например) люди испытывают чувство ответственности друг за друга, даже с погашенным чувством влюбления. Эротическая любовь требует, чтобы мужчина и женщина при совершении величайшего таинства замыкания их тел и душ остались одни. Эротической любви свойственен стыд, она небесстыдна и потому, что в ней действуют «Я», а не эго и не сексуальные партнеры. При эротической любви мужчина и женщина испытывают не только физиологическое, но психологическое наслаждение; эротическая любовь, вообще говоря, может существовать без физиологической поддержки.
7
Сила эротической любви избирательно направлена и для самоусиления страстно желает завладеть кипением жизни низшей души другого, взять в себя накал его жизни. Свобода обмена жизнями в эротической любви осуществляется тут как взаимная свобода жадно вбирать в себя психофизиологическое тепло любимого человека.
Желать взять себе жизненность объекта филической любви, вызывающего восторг предчувствия приобщения или перенесения себя в его горнюю область жизни, нельзя. Свобода обмена филическими жизнями осуществляется как свобода припадать, передавать, отдавать себя в лицезримые выси, где, на любящий взгляд, обитает метапсихический образ любимого или любимой.
Сама по себе эротическая любовь корыстна и алчна. Сама по себе филическая любовь бескорыстна и созерцательна. Та и другая сила любви, связываясь и чередуясь, вместе составляют переживания самостной человеческой любви. Самость человека любит вместе и эротической и филической любовью: наслаждается, забирая жизнь другой низшей души, и испытывает высокое удовлетворение, филически отдавая свою жизнь.
Психическое и филическое в любовной связи двух людей приноравливаются друг к другу, но это не сторгия, сторгия это другое.
Филическая любовь возникает не потому, что человек многими душевными усилиями вытрудил ее. Она возникает оттого, что он – человек. Она не требует усилий достижения. Она даровая. Филическая любовь так обожествляется потому, что все блага ее по ее жизнечувствованию даруются человеку, предоставляются задаром.
Влюбление человек переживает нежностью, но выражение нежности свойственно не исключительно человеку. Растение в цветке являет нежность. Цветок – нежность явленая в красоте Природы. В цветах разные выражения оттенков человеческой нежности, от скромности нежности ландыша до терпкой нежной магнолии. Дарить цветы возлюбленной – не только ублажать ее красотой, но и одаривать бескорыстной нежностью цветка. По выбору любимого женщиной цветка можно, наверное, понять какой стиль нежности она предпочитает.
Замыкание Я-Встречи друг на друга создает ту счастливость влюбления, которая ценится людьми. Счастье потому и счастье, что всегда сверх психофизиологического удовлетворения от общения друг с другом. Счастье – переживание филическое, возникающее в филической любви от совместного взрыва Я-Встречи. Влюбление – восторг нежности от перетока психической и филической энергии от себя к любимому. Между влюбленными возникает своего рода канал, по которому туда и обратно перегоняется филическая и эротическая энергия с единственной целью возбудить, перевозбудить, завести, еще больше разжечь и то и другое Я-Встречи на влюбление. Когда процесс этот, как водится, затухает и канал зашлаковывается, то говорят, что время разрушило влюбленность. На самом деле канал этот не рассчитан на долговременность соединения. Я-Встречи покачались друг с другом, потом притомились, и качели остановились.
Высокими чувствами люди обычно почитают чувства филические, филические страсти, поэтические и возбуждающие одного от другого. Высокие же чувства те, которые не трубят сами за себя, чувства тихие, сторгической тяги и воли – не к любовнице, а к жене, с которой прожил десятилетия.
Благо не только не счастье, но чаще всего приобретается в несчастье. Счастье – не реальность, а мечта, во всяком случае, исключительное и краткое состояние души и не её достояние. Благо постоянно, неизбывно и реально.
Состояние счастья и состояние блага схожи по самоощущению полноценности жизни. Счастье – по большей части есть желание радости для себя; скажем, чтобы мне душой и делом служили, чтоб меня любили, дав и мне возможность испытать наслаждения любви и радость заботы. Дело тут не в эгоцентрических намерениях (благо тоже «для себя»), а в праздной душевной пассивности мотива счастья, в отличие от трудовой душевной активности состояния блага. Замена счастья на благо возможна только при активизации жизни свободно волящей высшей души. Что, разумеется, не для всякого возможно. Но – что поделаешь – плод не рождается иначе, как перейдя от пассивности к активности.
Смешивая благо (вытруженное состояние свободы души) и счастье (временное состояние воскрылен-ности души, сознание восторга жизнью), человек тем самым путает основной признак исполнения своего назначения, спутывает внутренние критерии должной жизни – что «добро» и что «не добро» (Быт. 2:18).
«Счастье есть удовлетворение существа человека, живущего от рождения до смерти только в этом мире, – как всегда четко определил Лев Толстой. – Благо же есть удовлетворение требований вечной сущности, живущей в человеке».
Никакая другая Встреча, кроме встречи мужчины и женщины, не обещает «свое счастье». Надежда обретения «своего счастья» входит в установку Встречи мужчины и женщины. Отсюда неистребимая, внеэмпирическая надежда на совместное счастье, по которой, как писал Толстой, «ожидается то, что не бывает, а не ожидается того, что всегда бывает».
* * *
Со структурной точки зрения любовь есть душевное объединение из-за вхождения в зацепление некоторых «Я» одного и другого любящего. Чаще всего это филиоэротическая связка, которая не рассчитана на прочное, а тем более несмертное единение. Ей отведен свой срок, тот или иной.
Я-Встречи есть субъект филической любви, любви-влюбленности в самом широком смысле, не только в мужчину или женщину, но и в науку, искусство, в вид спорта, в свое мастерство и прочее. Чтобы выделить авторское Я влюбленности из общего состава Я-Встречи, мы будем называть его филическим Я.
Два филических Я тянутся встретиться и слиться в одно, но это невозможно, и каждое из них стремится в наибольшей степени явить себя. От полноты самовыявления филическое Я испытывает восторг, который человек переживает в чувстве влюбления.
Филическое Я и возникает-то только во влюбленности – возникает и гаснет вместе с ней. Временное соприкосновение филических Я в порыве влюбления происходит в той точке Структуры, где стыкуются серафическая личность и Самость. Этот пробой на стыке предоставляет возможность Встречи и Само-стям внутреннего мира, и серафическим личностям.
Филические Я лишь партнеры в парной любовной игре, но они сближают авторские Я и делают их «своими» друг для друга. Связь авторских Я ведет не только к взаимопомощи двух авторских Я в совместной жизни, но и образует диполь авторских Я – совместное, одно на двоих авторское Я, обладающее творческой волей, которой двое пользуются и во внутренней и в во внешней совместной жизни, совокупно творят общую жизнь в окружающем мире, образуют те две ноты, которые дают правильный и полный аккорд. Апогей филической любви – не безумная страсть, не восторг и восхищение друг другом, а образование совместного авторского Я и со-вдохновения. Одновременно с процессом свивания авторских Я в диполь происходит сближение высших душ. Первое инициирует второе.
При длительном супружестве возникает содружество авторских Я («со-авторство»), в котором весьма четко распределены роли авторского Я того и другого супруга. Став вместе, два человека вынуждены творить свою жизнь вместе. Для этого им необходимо состыковать и соли-даризировать авторские Я по всему фронту событийной и внутренней жизни и придать им определенное направление. Что подготавливает и облегчает единение их высших душ. Но, разумеется, не обеспечивает успех сторгического действия.
Влюбление – совместный режим личнодушевной жизни и жизни на стороне Встречи. В нем Я-Встречи и авторское Я действуют вместе. Кроме своего личного жизнепрохождения авторское Я совместно со своим другим авторским Я, в дуэте авторских Я должно совокупно и шаг за шагом творить жизнь двоих. Но бывает всякое. И то, что авторские Я не сходятся, не парные, а то и несовместимые. И то, что авторское Я по своим установкам не способно к консолидации с авторским Я другого. Иные входят во взрослую жизнь с таким авторским Я, с которым дуэт невозможен. Бывают самые разные установки, создающие самые разные и заранее не определяемые проблемы в супружестве.
Обновлено 30 июня 2025 года. По вопросам приобретения печатных изданий этих книг - k.smith@mail.ru.