Божественная Работа и Божественный Работник

Общедуховная конфессиональная религиозная жизнь – не единственно возможная и законная. Она – одна из сторон духовной жизни человека. Другая сторона духовной жизни человека, столько же значимая, достойная и полноценная, есть жизнь личная духовная.

Основатели мировых религий – не только и не столько основатели Вероисповедания, как содержания Веры и особого переживания религиозного чувства. Они создают новый тип духовной жизни. Моисей, Иисус, Магомет, Конфуций создавали каждый свой, не совпадающий с уже существовавшими новый тип духовной жизни – жизни общедуховной, на которую наносятся разные течения мысли.

Серафическая жизнь – иной род духовной жизни, не на той стороне Структуры, что жизнь общедуховная. Серафическая жизнь все открывается и открывается со времен Сократа, стоиков, Марка Аврелия до Паскаля, Руссо, Толстого. Потребности личнодуховной стороны души все более заявляют о себе во времена, когда общедуховная жизнь размывается и теряет устойчивость.

Всякое религиозно-нравственное учение выставляет в качестве образца некоторое высшее состояние души и учит достижению его. Это может быть то или иное состояние святости, праведности, просветленности, веронаполненности, исполняемости и прочее. Достоинство человека внутри религиозной сплоченности, в общедуховности, определяется по достигнутой им ступени на пути к заданному совершенству. Чем выше ступень, тем выше достоинство человека. По учению о личной духовной жизни это не так.

«Ни одно состояние по этому учению, – пишет Толстой, – не может быть выше или ниже другого. Всякое состояние по этому учению есть только известная, сама по себе безразличная ступень к недостижимому совершенству и потому само по себе не составляет ни большей, ни меньшей степени жизни. Увеличение жизни по этому учению есть только ускорение движения к совершенству... И потому-то для этого учения не может быть правил, обязательных для исполнения. Человек, стоящий на низшей ступени, подвигаясь к совершенству, живет нравственнее, лучше, более исполняет учение, чем человек, стоящий на гораздо более высокой ступени нравственности, но не подвигающийся к совершенству» (28. 79).

Понятно, что никакая общедуховная жизнь не может строиться на таких устоях.

«Большее или меньшее благо человека зависит по этому учению не от той степени совершенства, до которого он достигает, а от большего или меньшего ускорения движения»(28.41), то есть ускорения духовного роста. В личной духовной жизни важна сама по себе скорость духовного роста, нацеленного не на «большое», не на со-стояние, а на «всё большее и большее», на ускорение движения, ибо только ускорение духовного роста дает человеку «увеличение жизни». На этом тезисе, как сказано выше, выстраивается учение о Пути восхождения.

Динамика духовных процессов важна и для общедуховной и для личной духовной жизни. Но для лич-нодуховной жизни только она и важна. Личная духовная жизнь есть процесс все большего и большего оживления, проявления и роста высшей души и серафа в ней. Нет этого процесса, нет и личной духовной жизни.

Личнодуховный рост – не улучшение уже имеющихся качеств, не совершенствование данных свойств и способностей души и не обогащение дополнительно обретенными свойствами и талантами. Основной критерий и основное достижение личнодуховного роста – «увеличение жизни», приращение жизненаполненности серафической личности, наполнение ее высшей, чем та, которая есть, жизненностью и разумностью. В акте личнодуховного роста серафическая личность становится выше и глубже себя самой, добывая в себе до того ей неведомые глубинные пласты жизни и разума. Такого рода скачок на более высокую степень одушевленности, духовной полноценности и свободы означает преображение (и, значит, отмену) уже устоявшейся, неподвижной душевной жизни.

Рост – один из основных мотивов человеческой жизни. Мотив личной духовной жизни – ускорение духовного роста. Мотив общедуховной жизни – создание, укрепление, консервирование созданного (на любой достигнутой ступени создавания) и упрочение его.

Установка на ускорение духовного роста в серафической жизни соответствует установке общедуховной жизни на консерватизм. Общая душа развивается в исторической перспективе, взвешивая каждый шаг, осторожно, сознавая меру ответственности за перемены за надвигающиеся перемены. В серафической жизни нет той опоры, того многовекового настоя, той определенности и авторитетности, которые обеспечивают надежность общедуховной жизни. Броски серафической жизни обычно неожиданны, непредсказуемы, необоснованны.

В резервуаре общедуховности все готово для жизни каждого. Человеку остается брать из этого резервуара для достижения того, что достигалось до него и будет достигаться после него. Тут всё зависит от возможностей данной души, ее целенаправленных усилий и предоставленных ей условий. В результате же броска личнодуховного роста в душе что-то «рождается» – потому и рождается (а не просто обретается), что это то, чего еще не было и что одними своими потугами произвести нельзя. Личнодуховный человек должен всегда находиться в готовности, в рабочем, «рожающем» состоянии; что из этого выйдет, то выйдет.

Общедуховная жизнь в значительной мере обращена в прошлое, к истокам традиции, и в будущее, к осуществлению чаемого. Личная духовная жизнь проистекает, и проистекает только в минуту настоящего. Прошлое в ней имеет значение следа в настоящем, будущее значения не имеет, так как не будущее устанавливает её направление движения. Личная духовная жизнь вдохновляется не грядущим, а нынешним, направлена так и туда, куда в минуту настоящего зовет путеустанавливающее чувство себя заданного, в совершенстве выраженного.

Личная духовная жизнь движется не от подлинника к подобию и не от подобия к подобию, а к тому, кого не было и не будет, кто есть сейчас в чувстве провидения себя должного.

Идеальные состояния в общедуховной жизни принципиально достижимы, а иногда и обязательно достижимы – чрезвычайными ли усилиями человека или по дару свыше. Серафическая жизнь стремится к принципиально недостижимому Идеалу, действующему в качестве двигателя духовного роста.

Душевное спокойствие одна из основных ценностей общедуховной жизни. Общедуховная жизнь стремится к спокойствию, воспринимает спокойствие души благом. Душевное спокойствие для серафической жизни это в лучшем случае передышка трудов роста, отдых и никак не ее задача, ее благо или ее знак.

Личная духовная жизнь по большей части проявляется в борьбе и преодолении. Просто так, без дела, зрелое сознание (если оно не фикция) не вызывается.

Духовный рост серафической жизни идет на преодолении «препятствий», которые во множестве поставляются жизнью. Для общедуховной жизни их лучше бы не было. Основное умение в общедуховной жизни – не допустить возникновения соблазна, не пускать его в себя, держать дверь в душу закрытой от него.

Общедушевная сторона внутреннего мира человека с трудом выносит сомнение, незнание, поиск. Общая душа – душа поневоле твердая, и твердо верующая. Сомнения, поиски, страдания мысли, даже нерешительность и робость для личной духовной жизни естественны и составляют могущество ее жизненности.^*) Вопрошание не свойственно общедуховной жизни и в ней не приветствуется. Вопрошание – один из начатков личной духовной жизни. Вопрошание – и проявление интереса к жизни, и исходный момент духовного роста. Человек, живущей личной духовной жизнью, всегда живет жизнью вопрошающей.

Серьезные личные проблемы, поставленные жизнью перед человеком, как правило, неразрешимы. Они сами собой решаются, когда человек в духовном росте подымается на более высокую точку зрения и видит иначе, чем видел прежде. Этот подъем на более высокую точку себя достигается переходом серафического сознания с одного уровня на другой.

Выход в иные миры, в метачеловеческое состояние сознания или жизни считается в общедуховной жизни высшим достижением адепта и используется в качестве притягательной силы и как свидетельство истинности вероучения. В серафической жизни действует запрет: не выходить за пределы человеческой жизни, не покидать свой пост. Иначе уничтожатся и препятствия, необходимые для духовного роста, и вместе с ними смысл серафической жизни.

Общедуховная жизнь всегда стремится организовать течение жизни человека под его нужды. Личная духовная жизнь проистекает в специально никак не организованном житейском потоке.

Существующую действительность с общедушевной точки зрения можно принимать или не принимать. Существующая действительность с личнодушевной точки зрения есть то, что необходимо человеку в качестве препятствий жизнепрохождения, без которых душе нельзя. Личнодушевная сторона мертва в состоянии спокойствия, которого так желает общедушевная сторона, ей нужна борьба, но это борьба не с действительностью и не за улучшение действительности, и вообще не там, где «действительность», а где то Царство Божие, которое «внутрь есть».

Сама горестная жизнь наша, со всеми страданиями и несчастиями, используется в серафической жизни для самооживления и духовного роста. В этом не одна лишь установка на преодоление препятствий, на борьбу и движение к Царству Божьему в себе, но и центральный принцип движений личной духовной жизни. Общедушевная нравственность апофатическая, отрицательного действия. Свободно нравственные установки личнодушевной жизни положительны.

В тех религиях, которые признают Господа, считается: все по Воле Господа Бога и всё для человека, для его блага, блаженства, спасения. С личнодуховной точки зрения человек не любимое детище Господа, а работник, рабочий Господа и Его работа.

Работая в серафической жизни, человек должен преодолевать всевозможные препятствия. Требующие преодоления препятствия, преграды, завалы, ловушки, даже несчастные случаи необходимы для живущего серафической жизнью и его работы, не есть зло, а страдания его рабочих мук, которые общедушевному человеку представляются злом.

Общедуховность диктует чувство долга, моральной ответственности. Личная духовная жизнь озарена свободным нравственным чувством, нравственной интуицией, выражающей активную свободу души, а не ее этическую подотчетность. Свободное нравственное чувство не бывает ригорично, ибо оно основано не на непреклонности, как общедушевное моральное сознание, а на Идеале и Искренности. Искренность, еще и с этой стороны, есть необходимое условие полноценности личной духовной жизни. Искренность в личной духовной жизни столь же могучая осуществляющая сила, что и разум. Особое одухотворение духом честности и искренности в росте серафической жизни происходит само собой.

Этические установки – правила, установленные Общей душою на своем поле. Моральное чувство -несвободное переживание, основанное на чувстве жизни высшей души на общедушевной стороне Структуры. Это то, что в данное время Общей душой принимается за нравственную норму, что позиционируется хорошим и дурным, добрым и злым. Этические установки и моральное чувство призваны обуздывать воления Самости – скажем, его эгоистические (в смысле, противообщественные) устремления.

Свободное нравственное чувство – это свободное волевое проявление «своей истины» и «своего видения жизни» в серафической жизни. В отличие от общедушевной жизни в личной духовной жизни нет определенных правил или заповедей, устанавливающих исполнение. Всё зависит от уровня духовного сознания человека. Нравственная высота, соответствующая данному уровню духовного сознания, выявляется не столько высшим или низшим пределом возможностей свободной нравственной воли человека, сколько тем «максимальным нижним пределом, ниже которого вполне возможно не спускаться» ему – то, что данный человек по его уровню сознания «имеет полную возможность уже не делать» (Толстой, 27.280). Это своя, личная, установленная в себе и только на ныне переживаемый этап собственной жизни заповедь.

Общедушевный человек стремится уяснить положительные и отрицательные житейские и общедушевные качества людей и по ним определять достоинства каждого из них. Достоинство каждого человека в общедушевности определяется в сравнении с другими людьми.

Достоинство человека серафической жизни никак не в сравнении с другими, а в том, каков он в отношении самого себя, в сравнении с таким собою, каким он мог бы стать: ниже ли он себя, равен ли себе или, редкий случай, выше самого себя.

Общедуховный человек чувствует ответственность перед Кем-то или кем-то над собой. Личнодуховной человек сознает ответственность в себе, перед кем-то в себе.

Общедуховная жизнь красна самопожертвованием, обычно связанным с подвигом или восторженным стремлением к нему. Высший акт личной духовной жизни – самоотречение, но не самоотрицание, не аскетизм, не жертва своим или собою, не гибель того, от чего отрекаешься, и даже не умаление силы. Для самоотречения в личной духовной жизни ничего подавлять в себе не нужно. Самоотречение есть внутреннее отречение от продолжающей активно жить Самости и, в отличие от самопожертвования, не совершается волевым актом, а добывается в результате долгого и напряженного духовного роста.

Потребность самоосмысления в процессе общедушевной жизни значительно слабее, чем в личной душевной жизни. Жизнь в общедушевном потоке куда более «бессознательна» и более склонна руководствоваться общими всем чувствами. В личной душевной жизни человек постоянно стремится осознать себя. Самостоятельность и самостояние для личной духовной жизни суть родовые признаки, достоинство которых есть показатель ее достоинства.

Духовная свобода в общедуховной жизни это свобода выбора духовной подвластности. Свобода в серафической жизни предполагает наличие в высшей душе назначающей воли серафического лица, действующей по установкам «своей истины» и «своего видения жизни».

В личной духовной жизни нет и не может быть религиозного культа и его служителей. Личная духовная жизнь существует только тогда, когда в человеке образовалась непосредственно действующая связь с так и или иначе заявившем о себе «Богом своим» и только в силу этой связи. Общедуховная жизнь проистекает так и в такой связи с объектом религиозных переживаний, что между человеком и Всевышним оказывается неизбежным явное или неявное «посредничество». Посредничество клира столь же законно в общедуховной сфере, сколь не нужно и невозможно в сфере личнодуховной.

Общая душа включает в себя и одностадийных людей, и мнимодушевных, и двустадийных разного рода, готова, хотя с подозрением и опаской, принять трехстадийного, особенно если он обслуживает ее или делает вид, что обслуживает. Но на высотах серафической жизни человек не принадлежит общедуховной жизни и высказывается независимо от ее установок. Для общедуховности он – еретик. Еретиками современниками воспринимался и Иисус, и Будда, и Толстой, и родоначальник хасидизма Бешт и многие другие.

Осознание противоречий между серафической и общедуховной жизнью важно для общей ориентированности человека в своей внутренней жизни и для уяснения Источников той и другой.

Власть – явление общедушевное. Даже самого сознания власти и подвластности нет и быть не может в серафической жизни. Серафу не нужно принудительно внедрять себя во внутренний мир человека, так как человек сам ищет вместить серафа в себя, осуществить его в себе.

Основной деятель серафической жизни – серафическое лицо в сочленении с производными коренного Я. Основной деятель той общедуховной жизни, которую мы знаем, – коренное Я и только коренное Я.

В Структуре внутреннего мира человека нет инстанции духовной власти, а есть сознание коренного Я. Сознание коренного Я используется в главенствующей духовной жизни человека, в его общедуховной жизни. Вера, на которой строится общедуховная жизнь, не инстанция Структуры, а одно из чувств коренного Я, базовых чувств человека.

Общедуховное религиозное чувство устанавливается и формируется Верой. Общедуховная жизнь держится на приверженности и непреклонности, устанавливаемой верой-доверием. В личной духовной жизни нет вопроса приверженности вере – есть вопрос мнимости душевной жизни и ее подлинности, душевного лицемерия и искренности. Неискренний человек не способен на личную духовную жизнь так же, как неверующий не способен на жизнь общедуховную.

Для общедуховной жизни прежде всего важна чистота общедуховной жизни, настоенная на верности и утверждающая ее. В Общей душе правит не истина, а верность – верность Вере, общедуховным устоям и установкам.

Вероисповедание – позиция Общей души по основным вопросам жизни, а не ее «своя истина». Общедушевной истиной служит общедуховная позиция, принятая в качестве истины той или иной группой Общих душ по тому или иному основному вопросу человеческой жизни. Каждая из этих позиций опирается на установки общедушевности, необходимые для конкретного общедуховного существования, даже определяет его, гарантирует его устойчивость, жизнеспособность.

Вера, какая бы она ни была – всегда истинная, в том смысле, что снимает вопрос истинности и неистинности, и быть иной – неистинной – не может. Понятие истинности к Вере неприменимо. Как и понятие общедуховной Веры неприменимо к достоверности в личнодуховном смысле.

На личнодуховной стороне Структуры высшая душа обладает не просто разумом-мудростью, а откровениями разума – у нее свои откровения разума, быть может, и не новые в истории мудрости человеческой, но новые для себя, для своей высшей души. Высшая душа работает разумом, когда в ней рождается «своя истина» и происходит рост ее.

Под истиной мы разумеем не то, что объективно доказано, не научную истину, а достоверное решение основных вопросов жизни человека как такового: ее цели, ее смысла, посмертной участи, ее ценностей. Истины – это ответы на вопросы о жизни и смерти отдельного человека по взгляду с личнодушевной стороны Структуры.

Всякое общедуховное учение несет своеобычную мудрость общедушевного состояния жизни определенных Общих душ и их духовной власти. И потому с общедушевной точки зрения истина есть то, что провозглашено в таком качестве вероисповеданием или, на худой конец, объективно доказано. С личнодуховной точки зрения истина есть элемент собственного духовного сознания; это – «своя истина», личная разумность, мудрость своего сердца. «Своя истина» это не то, во что верят, и не то, что доказано, а продукт бросков своего духовного сознания. «Своя истина» есть та или иная степень проявления духовного сознания и обретается человеком не благодаря доказательствам, доверию к ней или общей уверенности в ней, как истина общедуховная, а благодаря ее личностной состоятельности, достоверности и внутренней убедительности. «Своя истина» все более рождается в душе вместе с «Богом своим». «Рождение» это происходит не по одному хотению человека, а по мере его духовного роста и созревания в нем серафа.

Чем дольше человек живет серафической жизнью, тем больше постигает; чем больше постигает, тем полнее ему раскрывается его незнание. Что-то из незнаемого он надеется и силится узнать, что-то ему пока (или вообще?) знать не дано, но знать нужно, ибо без такого знания нет картины общего знания, без которого то знание, которое есть у него, обесценивается. И вот вместо этого крайне важного и нужного знания (условно: знания последних вещей) путевой человек выбирает то решение незнаемого, которое более всего ему по душе, и говорит: «Я верю в это». Он верит в то, что еще не знает или что не может знать. Такова личнодуховная вера, которая вместо личного знания и всегда на концах его. Живя серафической жизнью, человек непременно стремится перевести свою веру в свое знание, сделать свою веру «своей истиной».

Нельзя ждать от общедуховной Веры истинности серафической жизни. Не в том дело, что Вера не есть Истина, а в том, что Вера и не нуждается в истинности. Серафический отец не знает Веры в качестве своего чувства жизни. Вера – чувство жизни коренного Я, а истина («своя истина» и через нее истина сама по себе) добывается серафическим лицом. Они – от разных Источников.

Исповедание (общедуховное сознание) и истинность (личнодуховное сознание) принадлежат двум разным сторонам духовной жизни. Место «своей истины» серафической жизни в общедуховной жизни в какой-то мере занимает единое для всего народа Исповедание.

Высшая точка общедуховной жизни -точка наивысшей духовной чистоты – выражается в образе святости, свойственном данной Обшей душе.

Общедуховная жизнь выражена в специфических для каждой Общей души ликах святости и образах одухотворенности. Систематизировать общедуховную жизнь легче всего, изучив виды святости человечества – общепризнанные и мало признанные, признанные отдельными людьми и те, которые еще ясно не обозначили себя. Эти лики и образы столь различны в человечестве, что не признают и не узнают друг друга.

Обладающая вековым опытом восхождения к святости (как бы ни понималась эта святость) общедуховная жизнь разрабатывает возможности восхождения коренного Я, его стратегию, методику и тактику. Способы не бесконечны, но разнообразны. Человек находит разные стези восхождения коренного Я, опираясь на возможности преображения внутреннего мира, исходящие от разных инстанций Структуры.

Святой – человек высшего Богоподобия. Он – человек совершенный, такой же, как любой другой, но совершенный, вернее, идущий к совершенству как к своему Подлиннику.

Святость – совершенство духовной чистоты в мире людей. Человек на вершинах Пути восхождения личнодуховной жизни – это человек новорожденный, ищущий духовного рождения, за которым неведомо, что следует, следует не в мире людей.

Высшее состояние серафической жизни это состояние наибольшего ускорения духовного роста. Высшее состояние общедуховной жизни это состояние святости, передающее дух нации. Святой – человек, достигший состояния, которое в качестве высшего постулируется в данной конфессии. Здесь не Путь (тем более, Путь нормативный), а много путей разных и каким угодно образом, необязательно духовным ростом, можно и тренингом, дрессурой даже, приемами психотехники и прочее.

В отличие от молитвы общедуховной жизни, молитва в личной духовной жизни не просьба, не «мольба» и не воспевание, не приурочена к определенному часу, дню и месту. Она совершается только в минуты духовного подъема. Не думаю, что общедуховный рост может происходить совсем без личнодуховного роста. И наоборот. И все же одно восхождение жестко не связано с другим восхождением. Это разные каналы, различные восхождения и в разных направлениях.

Личнодуховное и общедуховное – разнородные начала, включенные в Структуру для совместного действия (работы) и сталкивающиеся между собой для совместного создания Произведения жизни, о котором мы будем говорить ниже.

В вершинном смысле личнодуховное и общедуховное, несомненно, гармонично сочетаются. Но в повседневной практике они противоречивы, сочетаются трудно и сложно. Одни из нас живут личнодуховной жизнью без или не без общедуховной, другие общедуховной с элементами личнодуховной или без них.

Сказать, что личнодуховное и общедуховное окончательно разведены, нельзя. Душевное рождение мощно поддерживает общедуховную жизнь и делает ее полноценной. Личностнорожденный вполне может вписаться в общедуховность. Определенное и драматическое расхождение начинается с третьей стадии. Путевая трехстадийность совсем не свойственна нынешнему уровню состояния общедуховной жизни.

Есть люди личнодуховной жизни и есть люди общедуховной жизни. В общедуховной жизни важно не то, что в личнодуховной, так как они основаны на разном восхождении и субъекты восхождения у них разные. Взаимопретензии их неправомерны. Общедуховность нельзя судить с точки зрения личнодуховности, и наоборот.

Серафическая жизнь не должна активно вмешиваться в общедуховную жизнь, в том числе в межконфессиональные споры. С общедуховной стороны необходима не декларативная терпимость к серафической жизни; другоедело, насколько она может позволить себе это.

Личнодуховная сторона и общедуховная сторона не конкурируют в Структуре, но одна и другая не могут не сталкиваться. Люди серафической жизни в прежние времена могли являть себя (и быть спокойными от угроз жизни) только в рамках того Вероисповедания и духовной Власти, под которой они жили. И пытались внедрить свои озарения и откровения в общедуховную жизнь. Серафическая жизнь ищет сочувствия у общедуховной.

Всю Историю последних веков можно описать и осмыслить как борьбу за духовную (идеологическую) власть. В результате многие Общие души нашего времени остались совсем без духовной власти. В западном мире создалась уникальная ситуация. Общедуховная жизнь впервые в Истории не препятствует серафической жизни. Поприще для личной духовной жизни раскрыто. Нужно только, чтобы серафическая жизнь осознала себя и устремилась в оставленное ей русло.