Становление и преображение человека

В нашей жизни соседствуют несколько видов Зла. Одно – зло рабочее. Это те душевные и отчасти телесные страдания и ловушки, которые образуют препятствия на Пути жизни. Кроме того, при достижении отдельной душою или Общей душою более высокой ступени Пути, в ней остается нечто, что было присуще пройденной ступени, но стало злом на высшей ступени и должно быть на ней изжито. Ответ на вопрос о сущности рабочего зла отыскивается в стратегии жизнепрохождения и путепрохождения.

Другое зло – зло демоническое. Демоническое зло скрыто в человеке как таковом и дает знать о себе как в частных случаях, так и в каких-то сторонах жизни отдельного человека или коллектива. В общем случае к демонизации отдельного человека приводит злостное обессиливание его высшей души, его разодушевление и смерть духовная.

Следы этого смертного состояния, бывает, прочитываются на лицах людей. Сталкиваясь с ними, столбенеешь. Что им нужно от себя? Что нужно им от нас? Они пришли в эту жизнь, чтобы погибнуть в ровной злости, изойти в холодной ненависти, спокойно гася Свет в себе и во всем, где Свет светит. Их душевная потребность, их призвание в жизни, их главная нужда и задача в Мире – совершить духовное самоубийство. Выходя из существования, они желают оставить Мир во Тьме и возвещают Тьму ему. Зачем? Исключительно по одной вольности Зла в себе, по холодной злобе на себя, по презрению ко всему и всем, по "праву на бесчестие" и представившейся возможности это право осуществить на практике. И это не настроение, а мотив жизни.

Естественная филиоэротическая любовь Самости желает завладеть образом и волей любимой или любимого для включения в самого себя, для самовосполнения и самоусиления. Противоестественная темная любовь Самости в тех же целях сладострастно желает употребить образ и волю другого человека, предварительно подавив его волю и изничтожив его образ. Кто-то удовлетворяет темную любовь на стороне Встречи в гневливом воображении авторского Я. Кто-то реализует ее в действии, исполняет авторским Я-Встречи на живых людях и получает от этого психическое удовлетворение.

Ной проклял младшего сына Хама Кнаана за то, что он что-то "сделал над ним» (Б.9:24). Толкователи гадают, что в точности это было. Ясно, однако, что Кнаан глумился над дедом.

Натура Кнаана требует зло гадить в этом Мире. Мерзость необходима Кнаану для полноты самоощущения. Основная черта его поведения и движущая им душевная потребность – глумление и глумливость. Он грабит или насилует не столько для того, чтобы завладеть чужим имуществом или удовлетворить половое влечение, сколько для того, чтобы при этом совершить акт глумления. Кнаан – тот, кто может "просто так" убить, засыпать колодец или спалить дерево в пустыне.

Довести человека до полного погашения его образа, до полного обезволивания, психически растоптать его дает Кнаану такое же удовлетворение и успокоение, какое дает любовь.

Кнаан не просто унижает и губит другого, он унижает и уничтожает, как питается, утоляет свой психический голод изничтожением ненавистной ему стилистики всякого человека. Кнаан носитель жуткой любви, для удовлетворения которой необходимо мучить и унижать предмет любви. Если для этого необходимо измучить человека физически, то он его мучает. Есть мужья, которые доводят до такого состояния жен, и психически счастливы.

Страдает ли Кнаан при этом? Во всяком случае, его глумления, злость, вандализм как-то утоляют те его мучения, которые связаны с ощущением пустоты и хаоса в душе.

Жители Содома (Сдома) и Гоморры – прямые потомки Кнаана. По понятным причинам, мы будем называть людей, у которых кнаанское начало явно выражено или главенствует, не кнаанами, а сдомянами или сдомами.

У приматов одна душа. В Структуре человека три души: низшая, филическая высшая. Костяк сдомства составляют люди (то есть, обладающие «Я» земные существа), во внутреннем мире которых две души: филическая и низшая. Сдом живет только Самостью. В Структуре сдома погашена высшая душа и нет верхнего человека.

Филические потребности сдома могут быть широки. Филическая душа сдома может быть активной, богатой, талантливой, способной привлекать к себе других людей. По большей части это люди, высшая душа которых не живет сама, а лишь прислуживает, прикрывает и оправдывает Самость.

Внутренний мир сдомянина не только пользует высшее для нужд низшего, но и пытается в глумлении и унижении превратить высшее в то, что ниже низшего. Сдом возводит бесчеловечность в сверхчеловечность. Он – вывернут и стремится перевернуть человеческую жизнь так, чтобы высшее в ней стало низшим и низменное – "благородным".

Сдом всегда стремится поставить одухотворенных людей в положение своих рабов, – то есть в то положение, в котором по решению Ноя должен быть сам Кнаан.

Сущность сдомства со структурной точки зрения состоит в подавлении высшей души Самостью. Сдомянин – существо порочной и самовольной Самости.

Сдом – тот, у кого высшая и низшая душа как бы поменялись местами, у кого низшая душа – высшая, а высшая душа – низшая.

Сдом – осквернитель человеческого в человеке. И прежде всего, осквернитель Общей души. Народ осквернен, когда сдом свободен в нем.

Есть в человечестве порочные лица, которые наживаются не в преступлениях, даже самых страшных, а существованием в пороке. Не прелюбодияние, а постоянное нахождение в состоянии прелюбодияния. Не обман, а жизнь в обмане. Сдом попадает в эту категорию благодаря сдомскому образу внутренней жизни, а не сдомским деяниям.

Определить сдома просто. Это всякий, кто совершает подлость не по слабости, а по расчету или по подлому чувству. Адам и Ева обрели некий сугубо человеческий взгляд на себя и друг друга, по которому им стало стыдно. Сдом не знает ни стыда, ни позора, он мало что бесноватый и растленный, он демонстративно презирает совесть и стыд в человеке.^*) Милосердие, жалость, добролюбие для сдома нечто постыдное, род слабости или самоунижения. Сдом смотрит на каждого, как на свою добычу и жертву. Таков его "естественный" взгляд на человека. Он предпочитает глумливость как род душевной силы и ее самодемонстрации. Он чувствует брезгливость к добру как основному проявлению жизни высшей души. Его зложелательная Самость в грязи, но он брезгует людьми как нечистым. Отсюда его перевернутая мораль и геройство этой морали.

В отличие от всех, Сдом знает, что он пришел только сюда, только в земную жизнь, первый и последний раз. Его чувство себя, вся его психология и поведение определяются этим. Глумясь над другим человеком, Сдом тем самым как может возвышает себя в самоощущении. В глумлении заставить других смотреть на себя снизу вверх – вот движущий мотив самовозвышения сдома.

Сдом живет без имени, он лишен Имени собственного, которое заменено кличкой, прозвищем, именем нарицательным. В отличие от исходного филического неукоренения, именное укоренение Сдома "истреблено с лица земли". Сдому необходимо, если и не вновь укоренить себя, то заявить о себе в качестве личности, действующей в составе продолжающего быть человечества. Разумеется, это у него всегда обретает уродливые формы. Но иначе, не уродливо, явить себя личностно – псевдоличностно – Сдом не может. Корень его мистически изъят из Замысла на человека и исключен из состава людей; Сдом может только ужасать их, утверждая себя глумлением надо всем, что дорого человеческой душе. В крайнем выражении Сдом любит убийство, возбуждается смертью, и не только смертью другого, но и смертью вообще, в том числе и своей собственной. Образы кровавых мучений и умирания притягательны для него. Образы эти выражают его сущность – выход из существования.

Духовное помрачено в Сдоме. Но почему-то Сдом не обессилен. Со Сдомом небезопасно вступать в общение. Он имеет силу внедряться в другого. Или хотя бы вызвать омерзение и тем все же испоганить другую душу. Сдом находит черный вход в души людей. Возможность превращения человека в Сдома, помрачение не только отдельного человека, но и масс в сдомство не исключено.

Сдомство – и демоническое зло на стороне Встречи, и демоническое зло общедушевной стороны Структуры.

Сдомство не есть нечто экзотическое. Время от времени все мы встречаемся с людьми, хамить для которых – душевная потребность. Некоторые из них хамят всегда, другие, в силу воспитания и по требованиям общества сдерживая себя, хамят, как только представляется возможность. При этом и те и другие испытывают странное удовлетворение от глумления хамством. В их беспричинном хамстве обитает Сдом.

Весь ужас в том, что сдомское начало непостижимым образом ублажает человека.

Сдомское зло – мощное явление нашей жизни, общей жизни человечества. Сдомство – общечеловеческое явление. Сдом способен заражать собою общество, перерождать его, превращать его в содомское общество. Библейское государство Содом было полностью заражено сдомским духом – да так, что в пяти его городах не нашлось и пяти праведников.

Как ни страшно говорить, но есть и сдомский общедушевный рост, основанный на вывернутой наизнанку морали. Темное сдомское "мы" – не толпа убийц и грабителей, а весьма хорошо организованное сообщество, основанное на жестких моральных установлениях, на морали наоборот и решающее свои особые задачи. Каждый сдомянин в каждый момент должен был быть настороже и избегать возможности стать объектом издевательства и насилия; с другой стороны, он сам мог и должен был участвовать в глумлениях на законных основаниях.

Над чужеземцами в Содоме разрешалось совершать все, что могло утолить интерпсихическую ненависть его законных граждан. Иного рода общение с чужеземцами каралось. Пригласивший чужака в гости в наказание публично раздевался догола. Особое отношение было к нищим и голодным. Им подавали, но не хлеб, а специальную монету, надписанную владельцем, который только и мог отоварить ее. На глазах у всех бедняк с деньгами медленно умирал голодной смертью, после чего каждый сдомянин брал свою монету обратно.

В Талмуде рассказано, как дочь Лота Плотис, пожалев голодного, стала втайне подкармливать его, но была разоблачена. Несмотря на то, что она была женой видного содомита и дочь судьи Содома, ее раздели и вымазали ее голое тело медом; затем ее связали и выставили на городской стене, где она погибла от укусов пчел. Казнь "комариками" в Соловках возобновляла традиции Содома.

Сдом должен подавлять всякое чувство сострадания в себе. Таков и моральный постулат содомского общества. Отсюда и отношение к слабым, беззащитным. Сдомский юноша не мог уступить старому или больному, ибо он тем самым проявит слабость и рискует потерять положение в сдомском сообществе.

Воровство (и, надо думать, коррупция) в Содомском государстве – законная и уважаемая деятельность. Половая распущенность и циничное отношение к женщине государственно поощрялось. Разврат во всех содомских городах был открытым. Не существовало никаких запретов на информацию о жизни отдельной личности. Что, в частности, было нужно для осуществления привилегий (в основном привилегий на глумление) элиты общества. Одна из таких привилегий – возможность удовлетворения страсти к вандализму и иных темных инстинктов. Богохульство, идолопоклонничество и сквернословие – признак принадлежности к сдомскому обществу и его хороший тон.

Кровопролитие не возбранялось. Хотя существовала юриспруденция и строгий суд. Так за пролитую кровь пострадавший платил обидчику как за врачевание кровопусканием. Другой содомский закон устанавливал, что тот, кто имел вола, пас общественное стадо один день, а кто скота не имел, – пас два дня. Еще по одному закону Содома перебравшийся вброд платил в казну в два раза больше, чем тот, кто воспользовался мостом. Все наоборот, но все – законно.

У темного сдомского "мы" во все века есть не только своя мораль и правосудие, но и своя культура, свои высшие ценности и герои. В сдомском обществе идут обычные для всякого общества процессы "традиционализма" и "модернизма". Развиты здесь и свои эстетические вкусы, определяющие всю жизнь, от привилегий и развлечений до способов "производственной деятельности" и иерархических (чрезвычайно жестких) взаимоотношений. Есть у сдомов и своя философия и своя идеология. И свой особый "порядок", свое ОНО. Нормы и ритуалы сдомского общества эмоционально насыщены до истерии.

Сдом любит наводить порядок. Он вовсе не анархист. Социально и государственно сдомское сообщество способно хорошо организовывать себя. И не только деспотически, но и демократически, с выборами и разделением властей. Но, все равно, это будет (или есть) общество демоническое.

Время от времени в Общей душе появляются дурные – сдомские или сдомоподобные – поколения. Кто и как подает сигнал войти Сдому в течение исторического времени, и когда он появляется, – неведомо, хотя это как раз тот вопрос, на который должна была бы дать ответ историческая наука, долженствующая изучать общедушевные процессы из поколения в поколение.

Все порчи Общей души неизбежно совмещаются со сдомством. Общество, терпящее в себе сдомство и допускающее широкое его распространение, общедуховно обречено. При современных условиях сдомство есть угроза для всего человечества. Это и всемирный террор, и гражданские войны, и ядерный шантаж.

Сдомство как явление общественное распространено во все времена широко и повсеместно. Сдомство сильно и существует как явление общедушевное, в которое включается и несдомские и сдомоподобные люди. Подавляющее большинство в сдомстве – люди вовлеченные. Общедушевный Сдом может примоститься в благонравном человеке и проявиться, когда будет востребован сдомским сообществом, и реже, когда он сам востребует его. Тогда он становится сдомом «как все».

Сдомство – мрачный спутник человечества, губитель и растлитель. Сдом – грозная опасность для всего существующего. И более всего для Общей души. Зараженная сдомством Общая душа исключается из человечества, выходит из существования, изничтожая другие Общие души. Сдомство – смертельная болезнь Общих душ. Симптомы сдомства – симптомы бытийственной и метафизической гибели Общей души.

Сегодняшние газеты и журналы каждый день на разные лады демонстрируют филическое сдомство. Общество питается (и, конечно, отравляется) литературно-художественным и интеллектуальным глумлением всех видов. Действует самоцельное стремление осмеять, опозорить, "разоблачить", исчернить, уязвить, нравственно растоптать, испохабить, кощунствовать.

Многие культурные люди в советских странах служили в ведомствах филиоглумления и казалось, что вынуждено. Но сколько из них ныне продолжают глумление исключительно по потребности своей филической души! И как их слово ждет общество! В латентном виде то же самое существует – и ждет своего часа – в пока что благополучных странах Запада, где филиосдомство служит своего рода "развлечением". Не одно американское массовое искусство заражено филиосдомством. Вся наша цивилизация – цивилизация эпохи Яфета – стала жадной на него.

В качестве общественного явления филиосдом зародился в начале Х1Х века. Теперь он вырос, вошел в силу и отравляет людей художественным и интеллектуальным глумлением. Весь западный мир уже перенасыщен филиосдомами. В отличие от хамова сдомства, филиосдомство заразно, тем более что за последние века, века существования журналистики, оно научилось прятаться под иронией, остроумием, полемическим заострением и пр. Именно филиосдомы более всех искажают все и всяческие представления о добре и зле и делают это демонстративно. В филиосдомстве адамово грехопадение переводится в демоническую фазу, в котором весь спектр культурного глумления и кощунства становится повседневным, повсеместным и привычным явлением.

Филиосдомство в наше время легализовано. И это не помрачение общества, не чья-то ошибка или уступка. Филиосдомство легализовано во исполнение идеального требования свободы слова. Сюда входит и свобода музыки, и свобода танца, и свобода изображения всего того, что желает творческая воля филиосдома. На филиосдомское творчество работает огромная индустрия, остановить которую без всеобщего потрясения невозможно. Социально филиосдомство прочно организовано и обеспечено всем необходимым.

В наше время, в эпоху Яфета, филиосдомство вполне обжило общедушевное пространство Европы и Америки и способно само задавать тон историческим процессам. Это особенно опасно, так как филиосдомство создает перманентную ситуацию аварии культуры Западного мира и, следовательно, краха Яфета его Общих душ.

Сдомство неподвластно личнодуховной жизни и противно ей: и в смысле гадкого, отвратного, и в смысле противоположного, обратного. Сдомство противостоит общедуховной жизни, способно выдавливать ее из Общей души – духовно крушить души. Сдом – не просто духовно неполноценный или душевно порочный человек, он – духопротивник, разодухотворяющий Общую душу. Он замуровывает в душах вход в иной мир и тем окончательно гасит духовную жизнь в людях. Общество, терпящее в себе сдомство и допускающее его широкое распространение, общедуховно и общедушевно обречено.

Излечения от сдомства нет. Сдомство можно либо уничтожить, либо обратить в рабство.

Верша злое, человек своею жизнью не творит само Зло, а обнаруживает то Зло, которое исходно есть, каждый раз модифицируя и по-своему развивая его. Осознание этого Зла наводит на мысль об изначальном грехопадении человека и о Дьяволе – о зле демоническом. Это относится как к личнодушевной, так и к общедушевной жизни.

Откуда в обновленных Потопом и только что благословленных Господом людях вавилонского поколения взялись сами противобожеские устремления строительства Башни? Сказать, что людей тогда попутал Дьявол, значит снять острый вопрос. Быть может, Нимрод обольстил их, лицемерно объявив, что строительство ведется ради высших целей, "во имя Неба"? Само по себе религиозное лицемерие способно лишь осуществить скрытый мотив, явить некую готовую потенцию, раскрепостить темное в душах, оправдать темные устремления, но не породить их.

Откуда же в первоначальном всечеловечестве эти готовые побуждения жить и строить против Бога? В книге "Библейские смыслы", которую я уже цитировал, Борис Берман почувствовал и услышал в библейском эпизоде то, что до него мало кто чувствовал и слышал. "Язык един" (сафа ахад) вавилонского поколения, на его религиозный слух, не был тем взаимопониманием и единством, к которым стремится всякий душевно здоровый человек. У каждого человека в вавилонской общности, объясняет Борис Берман, одни и те же, одинаковые и всеобщие мысли и чувства. Каждое "я" при строительстве Башни было "мы" и только "мы". Отсюда "главный страх Вавилонского Собора" – страх перестать быть "мы", рассеять "мы" по лицу всей Земли. Главная задача Вавилонской одинаковости – "не дать индивидууму оторваться от Коллектива". Главная цель этого коллектива – самосохранение и самоохранение, создание и увековечивание самодовлеющего «мы».

"Человеческая общность не мертва только тогда, – развивает свою мысль Борис Берман, – когда имеет цель выше себя". Тут, разумеется, приговор известного рода сообществам, расцветшим в прошлом веке. Люди ХХI века начинают понимать, что в результате долгих блужданий в Истории они забрели не туда. Люди же Вавилонского поколения вообще еще не "блуждали", впервые двинулись в Историю, и первый их шаг в ней привел к катастрофе! Создается впечатление, что катастрофа эта была в каком-то смысле неизбежна, предопределена неким изначальным темным общедушевным их качеством, которое не преминуло реализовать себя в Вавилонском Деле.

Если это так, то беды Истории и всего общественного бытия человека проистекают не от дурного устройства общества или международного сообщества, причина их не социальная, этническая, политическая, экономическая, культурная или какая-либо иная. Причина всех этих бед и бедствий, прежде всего, в том, что в общедушевной стороне Структуры человека скрыто темное начало. Это темное мы в разных сюжетах Истории различно проявляет себя и приносит столько бедствий и страданий.

Люди вавилонского поколения не сбились с дороги, не ошиблись и не обманулись. Они знали, куда и зачем шли, и делали то, что желали, и что для них было неизбежно делать. "Мы" вавилонских строителей не стало самодовлеющим и темным, а было таковым при зарождении общедушевности как таковой. Ими двигало то, что исходно присутствует в духовно неукорененной (а тем более духовно разукорененной, разодушевленной) человеческой общности. Без специального духовного укоренения это «мы» есть и остается темным мы.

В темном человеческом "мы" есть своего рода "зло от юности". И зло это толкает людей к намеренному восстанию на Бога и намеренному осквернению Его. В природе общедушевного единства заложено как добро, так и зло; грань между тем и другим расплывчата и хрупка. Одно переходит в другое. Добро примешивается к злу и дает ему силу. Таковы плоды "древа познания добра и зла" в общедушевной жизни человека. Плоды эти – всегдашняя угроза человеку.

Нимрод – "ловец" коллективного человека. Обычно он работает на путанице доброго и злого в нем; например, на выдавании малого или неизбежного зла за зло большое, "главное", но под его руководством преодолимое. В таком качестве может выступать как зло "частной собственности", так и зло "социалистической собственности", зло "общества потребления" и демократии или зло абсолютизма.

В изначально-бездуховном "коллективном эго" вавилонских строителей область Шема не проявлена, темна. В таком состоянии человечества разделять его на отдельные народные общества нельзя, ибо между самодовлеющими коллективными эго непременно образовалась бы пропасть полного отчуждения и непримиримой вражды. Такие общности не способны сочленяться друг с другом; каждое из них может лишь поглощать или уничтожать другое.

Разделять Человечество можно только на Общие души, пусть только намеченные, но уже способные на контакт, взаимодействие, взаимопроникновение, союз. Однако Общие души и в наше время и в обозримом будущем находятся в становлении. В полностью осуществленной Общей душе не должно быть темного «мы». До тех же пор любая человеческая общность рискует оказаться под его властью и стать носителем Зла.

Сдомство – если и психофизиологическая болезнь, то создающая предрасположенность, не более, к сдомству. Некоторый, малый процент, рождаются сдомами. Другие себя сдомами реализуют. Для этого необходимо присутствие в жизни темного сдомского «мы». Сдом расцветает и реализуется, когда сдомское «мы» пускает корни.

Навечно ли сдомское «мы» в людях?

Яфету в Библии предписывается вселиться в шатры Шема, но при обязательном условии: «Кнаан будет рабом ему» (Быт.9:27) – иначе Яфет в Шеме извратится, разгорячится и станет подменять Шема.

При построении яфетического фундамента хамов фундамент непременно должен быть очищен от сдомов.

Зачем сдомское «мы» в людях? Ответ, я думаю, один:

Сдомское «мы» необходимо для гибели Общей души возраста Хама-Яфета. Сдомство уничтожает не этнос, а еще только становящуюся Общую душу.

Опасны не сдомы, а сдомское «мы». В целях самовыживания любой народ не должен допускать – на свободе ли или в заключении – образования сдомского «мы» любого толка.

Отдельный сдом – утрата человеческого в человеке. Темное сдомское «мы» – утрата общедушевного в народе.

На начальных стадиях эры Хама-Яфета это был, по-видимому, типовой случай общедушевного самоуничтожения. Но и затем общедушевное крушение сдомским «мы» – рядовой случай в человечестве. Что осталось в человечестве от общедушевности монгольской Орды? Ничего. В ней, видимо, сильны были те или иные сдомские течения. Рим многое оставил человечеству после себя, но что осталось от римской общедушевности? Как общедушевное образование Рим погиб из-за мощных сдомских течений.

Расцвет сдомских сообществ в 90-ые годы прошлого века в России поставил общедушевность разных народов России на грань катастрофы.

Во все времена общество социально вписывало сдомство преимущественно в войско. Кто были те храбрые воины, которые были готовы идти на смерть ради того только, чтобы, оставшись в живых, в свое удовольствие бесчинствовать несколько дней в поверженном городе?

Любая война выносит Сдома из тьмы подполья, где он обычно обитает, на свет общественной жизни. Особенно гражданская война. Сдомство всегда было заметным явлением российской общественной жизни, составляющим темный ее полюс. В российской гражданской войне прошлого века сдомство стало важной военной силой, поддерживавшей красных и белых, анархистов и монархистов. По завершении гражданской войны сдомство отчасти было опять загнано в подполье, но ему был дан уникальный шанс. Большевики считали Сдома социально близким и отдали ему на глумление своих политических врагов.

В сталинские годы Сдом получил богатые возможности пировать паскудство и глумление, причем и над лучшими людьми нации и над ее высочайшими святынями. Язык Библии еще до революции стал использоваться Сдомом в качестве блатного языка, а крестик на груди почитался блатным шиком. Впервые за тысячелетия Сдом так разросся в обществе, что включил в сферу своего непосредственного влияния массу душевно здоровых людей, – так называемых "приблатненных" во всех слоях общества. Сдомство вошло в дневной мир людей на правах одного из определяющих течений жизни.

Во времена Хрущева влияние сдомства вроде бы пошло на спад. Но совершенно неожиданно возродилось в новом виде и в новом поколении при правлении Брежнева, в системе кратократии.

В сталинском макете советского общества, на который в той или иной мере ориентировались и последующие поколения властителей, власть есть единственный моральный критерий, главнейшая общественная ценность и в то же время носительница совести и чести, источник разума и возвышенных переживаний. В идеале жизнь каждого должна сводиться к постоянной борьбе с другими за обретение больших властных полномочий, большего участия и причастия к власти. Одни любыми средствами должны приобретать, а другие хранить и увеличивать власть. Вот задача, цель и смысл всякой общественной деятельности там, где человеком более всего и эффективнее всего движет похоть властвования. Такова система кратократии – власть властвования, в которую плавно перешла сталинская общественная система.^*) «Сталинские соколы» превратились в кратократов.

Власть в кратократическом обществе – и работодатель, и устроитель отдыха, и раздаватель жилья, и установитель цен, и информатор, и судья, и законодатель, и следователь, и собственник всего, что в небе и на земле. Каждый всегда и везде вынужден соприкасаться с властью – ни шага без нее! Все, от букваря до погребальной ямы, "дает" только власть. Люди же "получают" – столько, сколько "дают".

В кратократии Сдом вдруг обнаружил возможность не только выйти из рабства, но и стать в числе господ жизни. Сдом оказался достаточно талантливым кратократическим игроком, чтобы занять место в низшем, а иногда и в высшем эшелоне власти. Стал Сдом нужен и в другом отношении.

Самым разным слоям общества была все же необходима некоторая свобода от кратократии. Парадоксально, но жульничество в огромной стране стало чем-то вроде социальной и экономической свободы. Всеобщее жульничество и блеф – от прилавков до кафедр – призвано было обойти кратократию. Да и кратократ любой ступени мог вмиг лишиться благ Власти и должен был думать о самообеспечении на случай отставки. В таких условиях Сдом оказался необходимым связующим звеном между кратократией и криминальной экономикой или в качестве исполнителей авторитарной воли любого рода. Реальная мощь Сдома в 1970-е годы постоянно возрастала. Хотя он и должен был скрывать себя.

Звездный час сдомства пробил при разрушении кратократической системы и переходе на "рыночную экономику". Кратократию спутали с социализмом^*) и решили заменить ее на другую «кратию», столь же уродливую, что и она – на маммонократию. Из-за растлевающего действия маммоны получилась смесь маммонократии и сдомократии. Началась эпоха распада и всеобщего расхищения, в которой, как всегда в пору народного бедствия, правят мародеры. Специфика эпохи в том, что мародеров возвестили спасителями отечества, самым перспективным слоем общества, способным в исторической перспективе обеспечить процветание народа. Власть неожиданно захватили похотливцы Власти, кратократы среднего звена, у которых не было иных желаний, кроме сохранения свалившейся на них Власти. Они не погнушались поднять сдомов и им подобных над обществом, подчинило общество им. Во всех бывших странах социализма сдомство стало признаком посткоммунистической эпохи. На улицах городов Сдом стал тем "сильным человеком", которому должна принадлежать власть. Новое поколение косит на мир откровенно сдомским глазом, девушки, почти девочки, прилюдно грязно ругаются, ценят в мужчине рэкетира, нация растлевается и звереет. Сдомство, как ни страшно сказать, становилось народным движением, воспроизводящим себя в новых поколениях. Следы сдомства видны на каждом шагу.

Так происходит в бывшем социалистическом мире. Конец ХХ века страшен тем, что далеко не только в бывших социалистических странах сдомство осознает себя потенциально главенствующей силой в отдельном обществе и в международном сообществе.

В соответствии с идеей равенства сдомы в Новейшее время вынуты из асоциальных областей (подпольные темные секты, криминальный мир и пр.), куда они было загнаны еще в древние времена, и поставлены на одну общественную доску со всеми, получив тем самым возможность сплачиваться в равновеликую общественную силу. Почему-то считается, что это зло есть неизбежная плата за демократию. Считается также, что демократические общества смогут заплатить такую плату и, в конце концов, одолеть это зло. Пока что Сдом чувствует себя в принятых правилах демократической игры не только вне и против всех, но и над всеми. И имеет основания.

Человек способен испытывать стыд не потому, что он вызывается чем-то противоестественным или чем-то в обществе непринятым, что унижает себя в других глазах. Все это прикладное. Человек испытывает стыд потому, что высшей душе его надо стыдиться. Стыд – проявление жизни высшей души.

Как проявление жизни высшей души, стыд должен иметь свою область приложения. Таковой является половая жизнь и почти все, что связано с ней. Естественна ли она или греховна – основание чувства стыда не в этом. Важно само чувство стыда, которое несет человек и в нем являет жизнь высшей души. Чем в нем обширнее область того, чего он стыдится (в том числе и в плотской жизни), тем шире фронт задействования высшей души в Структуре, тем она больше заполняет собой человеческую жизнь.

Сдомство вообще не знает стыда. Тем более, стыда полового. Это даже отличительная его черта, с неизбежностью вытекающая из патологии сдомской Структуры. Сдом не только порочен, но бесстыден и кощунственен.

Современные люди Западного мира, с их толерантностью к сексуальным меньшинствам, нормой пляжного оголения и публичности полового акта, лукаво исхитрились исключить многие сферы плотской жизни из сферы стыда. От этого естественная сфера приложения чувства стыда высшей души сужается, а то и сходит на-нет. Одновременно из обихода выветривается понятие кощунства, как преступления против человечности. Религиозное кощунство – бесстыдство в отношении коренного Я, направленное на сужение или ликвидацию главной сферы приложения чувств высшей души и, значит, ее умаления. Антидуховность при этом достигается явочным порядком.

Влияние сдомства на образ жизни современного западного человека очевидно. Впору говорить о сдомстве обычного общества. Но это уже публицистическая тема.

Россия заражена сдомством. Из-за сдомства русские боятся самих себя. Сдомство более всего мешает развиваться российскому народу и обществу, во всех начинаниях, растлевает народные силы во всех направлениях и областях. Без сдомства Россия станет той, которой она желала бы стать и которую видят ее. Изживание сдомства – одна из национальных задач России. Не изживет – пропадет.

Жить без сдомства – вот основное условие существования Общей души. Сдомское поколение ставит Общую душу на грань катастрофы. Это испытание ее. Возможно, что сдомское поколение нужно Истории для проверки Общей души на жизнеспособность. Сдом – всегда оккупант в родной стране. Не выдержавшая сдомское испытание Общая душа гибнет; вернее, сдомское поколение губит ее, выводит ее из Истории. Проводить глубокие общественные реформы тогда, когда народилось дурное поколение, нельзя.

Допотопное растление привело к необходимости перетворения всей живой плоти Земли и переустройства человеческой души. Сдомское растление привело к необходимости полного уничтожения Содома и Гоморры – и не только людей и городов, но и всего живого на месте том. Допотопное растление могло быть выправлено Потопом. Только Мертвое море может существовать на месте Содома и Гоморры.