Становление и преображение человека

Мысль о человеке как рабочей Структуре с неизбежностью предполагает, что в ней есть вход и выход, что что-то вносится в нее и что-то, – что является результатом ее работы – покидает ее.

Если мы признали, что человек – Структура и Структура рабочая, то она создана для чего-то и должна производить продукт – Произведение всей жизни человека, создаваемое от рождения до смерти.

Произведение жизни не «несмертная душа», исходно приданная человеку при рождении, – ему исходно приданы инстанции Структуры, – а то несмертное или бессмертное, чего в человеке исходно нет, что человек сам вырабатывает всей своей жизнью и с чем по смерти выходит в другую жизнь. Произведение жизни можно чтить «несмерной душою», но не той, которая ему дана, а той, которая обретена им.

Толковать о Структуре человека и ее работе без представления о конечном Произведении работы Структуры, созданном по результатам всей жизни человеческой, можно только предварительно.

Для того, кто рассматривает человека как работника и работу, а его внутренний мир как рабочую Структуру, мысль о Произведении его жизни очевидна. Мысль эта, я надеюсь, станет очевидной и для других читателей в процессе описания того, как создается Произведение жизни, как оно приводится к готовому состоянию при жизни человека и как живет в готовом состоянии, после смерти человека.

Непостижимость человека – непостижимость несмертных результатов работы его внутреннего мира. Понять Произведение жизни человека означает проникнуть в таинство работы Структуры и, следовательно, в самого человека.

Произведение жизни человека есть то сокрытое в человеке, с чем он выходит из этой жизни в иную, филиоэденскую жизнь, то, что специально вырабатывается в Структуре на протяжении всей его жизни для существования в другой жизни.

Произведение жизни человека есть то, что создается при жизни, но являет себя после смерти.

Произведение жизни человека есть та Птица Небесная, которая отлетает в момент смерти из нашего мира в мир иной.

Знание о том, как создается Произведение жизни и для чего оно, определяет обязательные критерии жизнепрохождения человека и потому есть основное человеческое знание.

Мысль Произведения жизни человека утверждает единство человека, то есть и единство жизнепрохождения человека, и единство его и его жизнепрохождения.

Произведение жизни едино, так как имеет автора – коренное Я или коренное Я совместно с серафическим Я или со сторгическим Я.

Из состава всей своей жизни нельзя исключить то, что случилось в жизни. Все, что закладывается в Произведение жизни, все разного рода взлеты и падения, все, пусть и без воспоминания, продолжает жить в человеке.

В своем Произведении жизни человек есть единое целое с сюжетом своей жизни. Произведение жизни это становящийся от рождения до смерти человек плюс его биография, событийная и внутридушевная.

Цельность Произведения жизни достигается тем, что все его линии создаются одной и той же индивидуальностью. В Произведение жизни включен весь ход уникальной душевной ситуации, в которой протекала человеческая жизнь. Поскользнулся ли человек или вознесся – всё это есть на полотне его жизни, составляет ее качество, ее огрехи и обретения, но не сами по себе, а вошедшие в единое целое Произведения жизни.

Человек это стиль, но не во французском смысле, а потому, что Произведение жизни каждого имеет свой особый стиль. Свой стиль – не своя идея, не своя тема, а то, что выявляет индивидуальность или личностность Произведения жизни. Стиль этот накладывается не только на все переживания и события сюжета жизни, но и на всё творящееся в духовной жизни.

При любом жизнепрохождении человек производит Произведение жизни того или иного достоинства. Так устроена человеческая жизнь.

Жизнепрохождение не собрание отдельных эпизодов, происходящих с одной и той же личностью и потому самих собой складывающихся в замысловатую линию жизни, а всегда цельный сюжет, единое личностное Произведение жизни.

Сюжетной целостности Произведения жизни способствует и то, что все происходит с одной и той же личностью и субъективно окрашено ею, и то, что каждый эпизод есть переход из одного микровозраста в другой, и то, что вышедший из эпизода уже не тот, кто вошел в него, и то, что эпизоды стыкуются, что два эпизода жизни никогда полностью не повторяют друг друга, что каждый из них приносит что-то новое или уносит что-то имеющееся в нем, что каждый эпизод имеет последствия для всего дальнейшего жизнепрохождения и многое другое.

То, что на данный момент нанесено жизнью на Произведение человека, то нанесено; можно наносить вослед, в продолжение, следующим пластом, а не вместо ранее написанного слоя. Другой мазок Произведения жизни устанавливается с прежде нанесенным мазком. Аннулировать или заменить, или перечеркнуть нанесенное нельзя. То, что было, то есть не унесено потоком времени в небытие.

Надо различать то, с чем человек входит в жизнь и проходит ее, и то, что создается в процессе и результате жизни, то что производится внутренним миром человека и с чем он выходит из жизни. Первое – рабочий механизм Структуры. Второе – Произведение жизни, продукт Структуры.

Можно сказать иначе: Произведение жизни есть то, чем становится внутренний мир человека, во что внутренний мир превращается по завершении жизни.

Если это назвать «душою», то не внесенной в жизнь душою, а вынесенной из нее – посмертной душою.

В отличие от общераспространенных представлений о душе или ее несмертном продукте, Произведение жизни не вневременно, оно живет в ином времени и в ином ходе времени.

В создании Произведения жизни принимает участие вся система «Я» человека.

То, что человек считает собою, есть то «Я», которое в данный момент создает Произведение его жизни. Все остальное – «моё»: то, что производится во мне и что принадлежит мне или прикладывается ко мне.

Тезис, по которому у каждого есть своя задача жизни, не совсем верен. У каждого есть не задача, а свое Произведение жизни, которому может быть придана специальная задача.

Произведение жизни – скрытый продукт человеческой жизни. Скрывает от человека продукт его жизни то, что он не сознает свою жизнь в разных действительностях. Ему кажется, что он живет только в земной действительности, тогда как на самом деле он живет и в филической действительности, и в филиоэденской действительности.

Жизнь человеку дана не для жизнедействия, а для того, чтобы он, живя, постигал сердцем и разумом и нес постигнутое в своем Произведении жизни.

Коренное Я человека и его производные даны не для того, чтобы рулить и волить, а для того, чтобы, руля и воля, создавать Произведение жизни.

Человек сотворен с тем, чтобы независимо от своей воли создавать Произведение жизни. Ситуация жизни человека такова, что он производит Произведение жизни, не зная, что должен производить, не зная, как он производит и какое Произведение производит. У человека нет специальной задачи и цели создать Произведение жизни. Человек создает свое Произведение жизни потому, что живет как человек, и постольку, поскольку живет как человек.

Произведение жизни – плод жизни человека. И потому правильнее говорить не о великих людях, а о великих строителях своего Произведения жизни. Это далеко не всегда совпадает.

Понимание того, что происходит в человеческой жизни, и определение ее ценностей надо искать в Произведении жизни и с точки зрения Произведения жизни. Только это даст верную градацию ценностей разных явлений жизни и понимание их истинного достоинства. Произведение жизни – истинность человеческой жизни, и в процессе его создания, и в мистическом результате.

Произведение жизни есть не только несмертный результат всей человеческой жизни, но и ее основополагающий мотив.

Мотив создания Произведения жизни – подлинный мотив жизнедействия всего внутреннего мира человека.

Подлинный и основной мотив всей человеческой жизни это стремление к созданию Произведения своей жизни.

В основной мотив создания произведения жизни входит и мотив духовного роста и роста вообще, всевозможные возрастания внутренней жизни или его подмены.

Произведение жизни – основной и скрытый мотив всей человеческой жизни. Скрытый потому, что человек тайно живет и в той действительности, для которой создается Произведение жизни.

Потребности филиоэденского существования включены в человеческую жизнь в качестве основного ее мотива.

Стремление наилучшим образом создать Произведение своей жизни могло стать первейшим и главнейшим устремлением всей человеческой жизни, как внешней, так и внутренней, если бы человек знал, что из того, что происходит с ним, входит и что не входит в его Произведение жизни и не принимал то, что не входит, за то, что входит.

Определить, какой труд предназначен человеку, а какой нет – первейшая задача человеческого жизнетворчества.

Животное не обладает высшей душой и потому не может жить духовной жизнью, на которую способен всякий человек, какого бы уровня духовного сознания он ни был.

Животное не знает, что такое Вера и духовная Власть, совесть, покаяние, нравственная интуиция, не ведает движений духовного роста и мудрости, не знакомо со сторгическим чувством и прочее.

Нет у животного и филической души и, значит, нет ни интеллекта, ни воображения. Оно не влюбляется, не разговаривает, не встречается (в нашем смысле слова), не дружит, не творит, не испытывает моральные и эстетические чувства, не переживает чувство ближнего, не живет в Общей душе и прочее.

В животном нет главного достояния Структуры человека, его «Я». И потому в нем нет свободного ЦУ и свободной воли. Животное не является свободноволящим Автором своей жизни и не ответственно перед собой.

Во внутреннем мире животного не действуют Светы Сознавания Б2, Б4, Б5.

В душе высших животных – не индивидуальное эго, а «эго-место», представляющееся нам как эго животного вида. «Эго-место» каждого животного существует особо (в своем виде) и потому является особью, а не индивидуальностью.

Низшая душа человека отличается от души животного и тем, что в нем есть индивидуальное эго, и тем, что у низшей души есть Автор, который управляет эго и вяжет в низшей душе не только узлы Сознавания Б1, но и Б2. Низшая душа человека вообще не живет сама, а только в составе Самости.

Различия между человеком и животным таковы, что кажется необязательным и неправомерным, что они проживают в одной и той же среде обитания, в одной и той же земной Природе. Более того, впечатление такое, что Структура человека могла бы обойтись без животного начала, что ему в ней не место.

Осмысливая различные позиции духовной жизни в этой книге, мы редко когда нуждались в рассмотрении психофизиологических процессов – именно потому, что мы думали о принципиальных установках духовной жизни, а не о технике и тактике ее, в которой необходимо учитывать животное начало. Тактические процессы потому и тактические, что могли бы быть другими (скажем, не в грубой, а в тонкой плоти).

Конечно, животное начало активно участвует в формировании рабочих препятствий для духовной жизни, но оно же, и не в меньшей мере, создает и крайне трудно преодолимые препятствия для нее, основательно затрудняет духовный рост, помрачает и угрожает сорвать его.

Мы говорим, что человек призван в существование для того, чтобы производить духовную работу для филиоэдена. Но что филиоэдену нужно от плоти и животного существа человека? Высшая душа не имеет дела с тем, что происходит в психофизиологической сфере жизни человека, и не видит ее в земной реальности.

С точки зрения собственно духовной и человеческой душевной жизни – и в одной, и в другой, и в третьей стороне Структуры, – животное начало человеку вроде бы ни к чему. Оно, бывает, помогает духовной жизни, но больше вредит.

Взаимоотношение духовной жизни и животной жизни столь странно, и значение животной жизни для духовной жизни столь неясно, что духовную жизнь часто приходится утверждать через отрицание бренной животной жизни: аскетическое погашение животной жизни или упорядочение ее в жестко установленных рамках для возвращения к тому или иному источнику общей или своей жизни. Такое решение логично в той мере, в которой животное начало не нужно человеку.

И все же человек априори убежден в необходимости животного в нем – пусть даже для полного его преодоления и изживания. И если это так, если животное начало надобно земной человеческой жизни, даже при условии, что оно мешает духовной жизни, то необходимость животного в человеке вызвана не нуждами духовной жизни самой по себе, а чем-то иным.

В отличие от человека, животное само по себе ничего не производит, оно только живет. Животная жизнь человека служит фрагментом Структуры и необходима для работы создания в ней Произведения жизни человека – работы перетворения земного в филическое и филиоэденское. Эта работа столь важна для Замысла на человека, что, несмотря на угрозы и тот вред, который животное начало чинит собственно духовной жизни человека, оно включено в его Структуру.

Как животное, человек получает множество разнообразных импульсов жизни. Животное живет для того, чтобы удовлетворить эти импульсы размножения, питания, подавления других особей и прочее. Человек, получив животные импульсы, живет не в той действительности, в которой возникли эти импульсы, он живет в филической действительности и пользуется движениями животной жизни для того, чтобы создать Произведение своей жизни. Его либидо гонит его не на случку, как животное, а на Встречу. Другой инстинкт гонит его не в стаю, а в Общую душу.

Животность в человеке нужна для запуска Произведения его жизни. Смысл жизни человека не в том, чтобы удовлетворить животный инстинкт и установить плотскопсихическое равновесие в себе, а для того, чтобы в процессе животного самоудовлетворения что-то произошло и родилось во внутреннем мире человека.

Инстинкт указывает свою дорогу, даже прокладывает колею, и человек так или иначе идет по ней, но для него важно не то, что он идет, а то, что происходит с ним по и на дороге (что животному совсем не важно), как случается и как переживается то, что случается с ним.

Мы знаем, что человек есть существо и общедушевное, и путевое, и встречающееся, и творческое, и любящее. Теперь нам надо узнать, что человек есть существо перетворяющее.

В отличие от «Я» Всевышнего, обладающего творящей силой, «Я» человека обладает перетворящей силой – способностью перетворять филиоземное в филическое и филиоэденское.

Филическое существование – не вторичное, а иное.

Для человека одна и та же вещь живет земной жизнью и жизнью филической, сугубо человеческой, в образе, смысле, в слове. Это две различные жизни одной и той же вещи в человеке. Одна жизнь не совпадает с другой. Мы и воспринимаем окружающее двояко, и психофизиологическим зрением (с помощью лучей Сознавания Б1), и филическим зрением (с помощью лучей Светов Сознавания Б2).

Дерево и его образ не одно и то же. Я вижу дерево, некий объект, возвышающийся над поверхностью земли, имеющий такую-то конфигурацию, так-то освещенный в лучах солнца, луны, огня. Но этот объект еще не есть образ дерева. Объект дерева видит и животное. Образ дерева видит лишь человек своим личностным филическим зрением. Образ дерева это то, что воспринимается из Природы Светом Сознавания Б2 и выносится человеком из земного существования в существование филическое.

Таким образом, есть «натуральный объект» дерева и есть его образ, то есть «филический объект» дерева. Не значит ли это, что есть не только органы чувств плоти и психики, но и органы филического восприятия? Иначе откуда наш язык и литература, наша музыка, наша живопись…

Органы чувств человека и его сознание настроены не столько на нужды низшей («животной») души, сколько на работу филической души по потреблению и переработке Природы и Мира – на восприятие целостных образов его. И настроены оптимально. (Отсюда неверность представлений о создающем иллюзию материи несовершенном сознании человека.) Не ограниченное сознание тела рисует человеку мир, а его филическая душа, оптимально использующая органы чувств тела и его сознавание не для земного функционирования тела, а для нужд филического и филиоэденского существования.

Через свои органы чувств животное способно получать от внешнего Мира и сохранять впечатления и знаки (значения), полученные им из него, но оно, не имея филической души, не способно превращать их в образы и смыслы.

Впечатления и значения это то, что филиоматериальное существо при помощи органов чувств получает от и из среды обитания. Впечатления и значения – явления филиоматериальной жизни. Когда они в Структуре человека превращаются в образы и смыслы, то это суть превращения филиоматериального в филическое. Образы и смыслы – чисто человеческая продукция.

Впечатления и значения «живут» столько, сколько это необходимо для смертного филиоматериального существа. Образы и смыслы – явления филического мира, незнакомого со смертью. Образ и смысл – несмертен.

Впечатления и значения жестко привязаны к своему носителю, могут повторно воспроизводиться в воспоминании (или сновидении) только им, только для себя и такими, какими они были получены из внешнего мира.

Впрочем, все филическое – творит. Это относится и к тому, что фиксируется на филиоматериальных носителях памяти. Впечатления и значения – фиксируются низшей душою, хотя и здесь не остаются вполне такими, какими занесены. Но они не превращаемы и не самопревращаемы.

Образы и смыслы могут, подобно живому существу, существовать сами по себе.

Образы и смыслы превращаемы (филической душою) и самопревращаемы.

Саможивущий и самоизменяющийся образ или смысл не ограничен рамками исходного впечатления или значения. Он творчески изменяем как специальными творческими усилиями филической души человека, его воображением и умозрением, так и без них, своей собственной творческой силой, творческой волей самоизменения – вплоть до такого образного или смыслового состояния, которого быть не может в земной действительности и который потому не мог быть порождением внешнего Мира.

Образы и смыслы самостоятельно – то есть вне того, кто произвел их, – живут в филическом мире, а не просто причастны этому миру.

Саможивущие образы – чисто филические процессы или существа, которые постоянно преображают сами себя. В этом состоит их жизнь.

Сновидение не только забытье и не только сублимация чаемого, но и очевидная демонстрация способности сознания создавать образы в филическом пространстве и филическом времени – даже тогда, когда за ними не стоит никакого реального ранее созданного в земной жизни содержания.

Человек получает впечатления и значения из внешнего мира, перетворяет их в образы и смыслы, живущие в филическом Мире, где они живут самостоятельно, самобытно, сами по себе, без человека, их породившего, или вместе с его филической душою.

Память впечатлений и знаков внешнего мира, а также некоторые физиопсихические процессы и переживания, связанные с определенными состояниями жизни плоти и низшей души, есть и у животного. В целях животного выживания в Природе необходимо, чтобы память эта, фиксируемая на филиоматериальных (биологических) носителях памяти, запечатлевала земную реальность как можно точнее. Первейшая природная задача такой памяти – быть калькой воспринятой земной действительности.

Элементы таблицы Менделеева нести память в номинальном смысле слова не могут. Своим существованием память обязана филической составляющей земной жизни.

Если физиология реагирует на некие образы, часто воображаемые, пусть и передаваемые сигналами материальности туда в моем теле, куда им положено, то потому, что прежде, чем стать сигналами, они были филическими объектами, а затем преобразовались в соотвествии с законами функционирования материального мира.

Воспринимая впечатления, значения, образы, то есть чисто филические явления, человек воспринимает не электрический или любой другой матеральный сигнал, а сигнал филический и, что бы ни происходило в мозгу или еще где-то в теле, он воспринимает филическое потому, что и в его плоти завинчено филическое, которое только и может воспринимать филические образы и смыслы. И тем или иным образом оно дает знать частям тела о своем принятии филического извне.

Воспринимаемые и хранимые низшей душой впечатления и значения (знаки) филического происхождения. Носитель памяти должен быть сожизненен тому, кого он хранит. То есть должен быть филическим, или хотя бы включать в себя филическую жизнь. Носитель памяти низшей души филиоматериален. Филическая жизнь представлена тут в соединении с материальностью.

Впечатления и значения вносятся в филиоматериальные (собственно биологические и их поля) носители памяти, находятся в связанном состоянии, не обладают саможизнью, сохраняются в том виде, в каком они получены из земной реальности. Мозг – записывающее и воспроизводящее устройство, сам по себе не несёт образов и смыслов событий и связанных с ними переживаний. В мозгу есть производящие импульсы, отпечатки, кодировки, запускающие воспоминания, но сама память – явление филическое.

Собственно человеческая филическая память – память саможивущих образов, смыслов и идей, почерпнутых из окружающей человека действительности или событий его жизни и переведенных в филическую жизнь. Впечатление для такой памяти – исходный материал, изготовка, и только. Такая память содержится во внеплотском филическом носителе памяти, в несоединенном с материальностью виде, в филической душе. Образы и смыслы поступают сюда не на хранение в неизменном виде, не как мумии, а как живые существа, которые растут, развиваются, изменяются, превращаются по творческим канонам филической жизни.

Человеческая память содержит в себе не только все то, что данный человек вынес из своей жизни в филическое вместилище памяти, но и все то, что независимо от человека возникло в околочеловеческом филическом поле, и может так или иначе воздействовать на него.

Процесс превращения впечатлений и значений в образы и смыслы – непреложный рабочий процесс человеческой жизни в нижней части Структуры. Образы и смыслы с разными задачами задерживаются в тех или иных инстанциях филической души, когда на время, когда навсегда. Развязываемый узел филической души и воспринимает, и создает, и удерживает, и содержит образы и смыслы в себе. Некоторые образы и смыслы неразвязываемый узел притягивает и сохраняет в себе с тем, чтобы при необходимости предъявить их в процессе работы Структуры.

Образы и смыслы не только саможивущие, но и способные к повторной жизни в Структуре.

Впечатления и значения переносятся в филическую душу, становятся филическими явлениями – образами и смыслами, которые и могут быть явлены как чисто филические явления – воспоминания. Воспоминания, какова бы ни была природа памяти, совершенно определенно явления филические.

Любой из несмертных филических образов и смыслов в любой момент может попасть в органы чувств и сознания (в развязываемые узлы Сознавания) филической души, предстать перед авторским Я и быть вспомянутым.

Одни и те же силы филической жизни действуют и в памяти, и в реконструкции событий воспоминанием, и в предвосхищаемых событиях, и в событиях воображаемых.

Собственно человеческая память не психофизиологическое (филиоматериальное) явление, а явление филическое, филической души. Собственно человеческая память хранит в филическом поле, где воображение не может не работать. Сама филическая память – память-воображение, а не фиксация впечатления на биологических носителях.

Зрительные и прочие образы как-то отпечатываются на биологических носителях или сопровождающих эти носители полях. Это – отпечатки; они суть таковы, какими отпечатались.

Саможивущие образы в филической душе или околочеловеческом филическом поле суть живые существа. Человеческое воображение только следит за их жизнью, то есть за их изменениями. Филические существа сами движутся в филическом поле. Воображение – целенаправленное действие авторского Я в филическом Мире – дает импульс и указывает на направление их движения и творческого развития, то есть их жизни.

Не бывает человеческой памяти без воображения. То, что мы зовем воображением, неотъемлемо включено в память человека.

Самобытийственные образы, которые человек выносит в филический Мир от своих восприятий земной действительности, продолжают самостоятельную жизнь, развиваются и изменяются; нам же представляется, что это – искажающее действие нашего воображения, незаконно вмешивающегося в процесс четкого запечатления.

Филические образы и смыслы существуют не в том мире, из которого взяты впечатления и значения, а в том, в котором живут образы и смыслы, и живут тем, что мы называем воображением и интеллектом, которые лишь следят за происходящими превращениями саможивущих образов и смыслов и, сами будучи управляемы авторским Я, устанавливают направление изменения образов и смыслов.

Все, что занесено в память, – воображаемое. Склонен думать, что это странное заявление вернее того, по которому память зафиксировала, а воображение расцвечивает. Воображение во многих случаях (или – всегда?) не столько расцвечивает, сколько следит за самоизменяющимся образом, более или менее отчетливо направляя эти самоизменения.

Когда мы говорим о существовании саможивущих образов, то этим самым мы говорим, что в них действует воображение. Воображение – один из первейших и неизбежных результатов, производимых силой жизни явлений и существ филического мира, в том числе и образов, порождаемых человеком.

Человеческая память содержит и, вообще говоря, может предъявить не только и не столько то, что происходило в реальности и что адекватно происходило в реальности, сколько то, что наросло на непосредственном восприятии. В этом смысле человеческая память содержит и предъявляет более то, чего не было, нежели то, что было. Так это и в личной памяти, так это и в памяти исторической. То, что было, с течением времени тушуется, изменяется и исчезает, подменяясь тем, чего не было. И это не недостаток памяти и не «естественное» стирание ее в потоке времени, а, напротив, оживление ее саможивущего содержимого.

Не страх ли перед субъективностью и саможивучестью восприятия того или иного явления заставил человека создавать объективные методы исследования? Во всяком случае, перед животным, обладай оно аналитическим разумом, не встало бы вопроса субъективности восприятия.

Получаемые с помощью внешних чувств из земной действительности впечатления в целях выживаемости человека не должны зависеть от настроения или состояния воспринимающего. Они фиксируются на тех носителях, которые для этого предназначены. Но образы, полученные (перетворенные авторским Я) из впечатлений, неизбежно зависят и от состояния жизни человека и от его настроения в данный момент. Одни и те же впечатления филиоматериальной действительности в разное время жизни, в разных состояниях жизни и даже в разных настроениях воспринимаются по-разному, и порождают разные образы и смыслы.

Нельзя думать, что вещи и явления внешнего мира всегда сами собой, вне воли человека, внедряются в его филическую душу или связанную с ней полосу филического поля. Из потока впечатлений и значений, который воспринимается из действительности, человек производит специальный отбор тех впечатлений и значений, которые пригодны для целей преобразования в образы и смыслы своего филического Мира. Одно он допускает в свою филическую душу, другое не допускает, что-то прорывается в нее само, невзирая на заслон его цензуры. Каждый из нас стремится создать свой собственный филический мир и потому по-своему фильтрует впечатления и значения для филической души. Да и с отфильтрованным каждый распоряжается и поступает по-своему.

Люди видят одну и ту же картину природы, одни не обращают на нее внимание, другие закрепляют ее в сознании, но образ от нее остается не один и тот же у всех, а у каждого собственный. Впечатление от картины природы может быть у разных людей одно и то же, но образ этой природной картины (не говоря уже о живом существе или другом человеке) у каждого свой. То же самое и восприятие значения некого явления или действия, из которого разные люди извлекают различные смыслы. Значение у всех примерно одно и то же, но смыслы этого значения вкладываются разные.

Принцип соблюдения человеческой индивидуальности требует от каждого своеобразного восприятия и своеобразного перетворения в филический Мир включения в человеческую память.

Так называемая неживая материя быстра истощаема во впечатлениях человека. Сколь бы разнообразно и впечатлительно неживое ни было, оно весьма ограниченно превращаемо в образы и смыслы. Только живое дает нескончаемую пищу для впечатлений и перевода впечатлений в образы.

Бесконечное разнообразие Природы, своеобразие каждого листочка, веточки, живого существа и прочее служит тому, чтобы неисчерпаемо поставлять человеку материал для перевода в филическое существование, в образы и смыслы.

Сначала одно перетворение – преображение воспринимаемого извне в саможивущие образы и смыслы. Затем другое преображение – не того, что воспринимается извне, а того, что переносится в филическую душу снизу Структуры, перетворение переживаний, наслаждений, страданий жизни Самости в явления филической души.

Все события, переживания, чувства, мысли – все движения человеческой жизни, и событийной, и внутриструктурной – преобразуются или преображаются в явления филической души. Каждое из них, вообще говоря, может быть восстановлено творческим или рутинным воспоминанием.

Более того, всё, все филиоэденские явления в Структуре, все движения высшей души и верхнего человека могут быть переведены или переводятся в явления филической души, стать филическими и быть явленными в воспоминании.

Операцию перетворения того и другого рода производит коренное Я человека или его производные, в основном – авторское Я.

Земная человеческая жизнь, со всеми ее событиями и впечатлениями, перетворяется авторским Я в филическую жизнь.

Память филической души это память жизнедействия авторского Я или, шире, Самости под управлением авторского Я.

Филическая память это, во-первых, память взаимодействия авторского Я и эго, во-вторых, память собственной деятельности авторского Я по перетворению земного в филическое, в-третьих, память художественного творчества авторского Я и, в-четвертых, память авторского Я, в той или иной мере действующего в качестве свободноволящего Автора событийной жизни человека.

Все события и явления внутренней жизни, вообще говоря, могут быть явлены в воспоминании, и в самых разных сочетаниях. Но явлены все же по отдельности, каждое само по себе или в более или менее произвольном сочетании с другими, такими же отдельными воспоминаниями; и друг за другом. И никогда все вместе, разом.

Филическая память, вообще говоря, способна хранить все, что происходило в событийной и внутриструктурной жизни, но хранит фрагментарно, во множестве отдельных эпизодов и переживаний, которые могут быть даны в воспоминании, и осмыслены, выстроены в возрастную цепь, более или менее удачно сочленены причинно-следственной связью, но вся жизнь, в целостности, человеком почему-то не обозрима. Она как-то видна другим людям (особенно после его смерти), но всегда искаженно и каждому по-своему.

Человек фрагментарно вспоминает прожитую жизнь, но где же память о всей, целокупной, единой и целой его жизни? И есть ли такая?

«Я» человека и его жизнепрохождение есть единое целое. Поэтому человек от рождения до смерти проживает не сумму отдельных эпизодов, не их причудливую череду от возраста к возрасту, а целостную жизнь. И сам знает об этом.

Каждый из нас знает, что его жизнь имеет интегральный смысл и значение (отсюда мысль о посмертном суде над ним и его жизнью), стремится увидеть ее целиком, но видит только вехи и какие-то причинные связи между ними.

В человеке есть потребность увидеть прожитое целиком и, реализуя свое интуитивное томление о целостности своей жизни, он не раз пытается обозреть свою жизнь в целом, ищет стержневые моменты, определяющие всю жизнь и, разумеется, находит их, в воображении выстраивает свою жизнь по ним, создает эту целостность творческим воображением, с доступной для его творческой воли художественностью. В разные моменты, при различном обозрении это целое жизни представляется смутно, и то одним, то другим.

Человеческая жизнь не скопище эпизодов и переживаний. Оттого, что она в воспоминаниях рвется на эпизоды, следует не то, что она состоит из отдельных эпизодов, отрывков и обрывков, а то, что память как таковая способна хранить произошедшее только в разорванном на множество фрагментов виде, дифференцирует жизнь, но интегрального целого жизни не содержит.

Но почему? Если человеческая жизнь не есть собрание многочисленных отдельных эпизодов внешней и внутренней жизни, а есть целостное сочинение, написанное на времени всей жизни, то почему наша жизнь дается нам в воспоминаниях только фрагментарно и никогда целостно?

Коренное Я у всех одно и то же, не предполагает разнообразия Произведений жизни. Но свободный ЦУ у каждого человека свой, особенный, и потому Произведение жизни у каждого свое, особенное и неповторимое.

Жизнепрохождение человека не собрание отдельных как-то связанных сцен, самих собой складывающихся в замысловатую линию жизни, а всегда цельный сюжет, единое Произведение его жизни, являющееся законным и несмертным результатом ее.

Достижению этой сюжетной целостности способствует то, что всё приключающееся происходит с одной и той же личностью и субъективно окрашено ею; что каждый эпизод жизни есть переход из одного микровозраста в другой; что вышедший из эпизода уже не тот, кто вошел в него; что эпизоды жизни человеческой стыкуются, но два эпизода никогда полностью не повторяют друг друга и каждый из них приносит что-то новое или уносит что-то из имеющегося; что каждый эпизод имеет последствия для всего дальнейшего жизнепрохождения, и многое другое.

Главное же в том, что человеческая жизнь так задумана и устроена, что она при любом жизнепрохождении производит единое целое Произведения жизни.

Произведение жизни не память, а нечто совсем иное, что в человеческой памяти дано быть не может.

Память – всегда о земном существовании. Память – сохраненное от прожитого, претендующее на дальнейшую собственную жизнь в воспоминании, то есть с помощью других, специально на то предназначенных инструментов действующей Структуры. Память без воспоминания – архив. Воспоминание человека – повторное творческое воспроизведение филических или филиоматериальных явлений произошедшего.

Произведение жизни, в отличие от памяти, начинает жить своей жизнью только по смерти человека, когда оно уже не может воспринять его и его жизнь, когда никакие инструменты воспоминания не действуют.

Произведение жизни создается в Структуре человека, но оживает после распада Структуры человека. Произведение жизни – внеструктурное явление, обращенное не в Структуру и не на земную жизнь, а в Метаструктуру и филиоэденскую жизнь.

Посмертная жизнь может быть понята как воспоминание о прожитой жизни, но такое воспоминание, на основе которого создается новое живое существо в ином существовании.

Произведение жизни не память о бывшем (в земной жизни и Структуре человека), а начаток того, чего не было – нового существа Метаструктуры.

Человек по смерти оставляет в Метаструктуре себя, а не память о себе. Ниже мы, надеюсь, убедимся в достоверности этого утверждения.

Произведение жизни и скрытая работа по созданию его не могут быть обнаружены потому, что при жизни человека оно еще в сыром состоянии, непригодном для обозрения в воспоминании или еще как-то, не приготовлено в достаточной целостности, создается до последнего момента жизни и, в немалой степени, в последний момент.

До момента смерти Произведение жизни находится в незавершенном состоянии и при жизни необозримо. Произведение жизни завершается, становится цельным Произведением только после смерти. Происходившее в жизни и намеченное для включения в Произведение жизни только в момент смерти становится на свои места и являет цельное Произведение жизни.

Произведение жизни нельзя обозреть при жизни, оно не может быть дано в воспоминании потому, что, когда оно не завершено, его еще нет. Произведение жизни не дано в отдельных фрагментах, вспомянутых или не вспомянутых, его нет в сыром виде, оно либо готово и есть, либо не готово и его нет. При полном завершении, то есть после смерти, оно разом выпадает в осадок всей прожитой жизни. Конечно, оно создается в течение всей жизни, но образуется только после последнего и завершающего момента жизни, после смерти, когда развязались все узлы Сознавания и Произведение жизни далее уже создаваться не может.

Нет смерти – нет Произведения жизни.

Произведение жизни накапливается в течение земной жизни и перемещается в Филиоэден не постепенно, а разом, единовременно, по смерти – когда создано целостное Произведение жизни.

Человеческая смерть, какая бы она ни была – естественная, насильственная, ранняя, поздняя, – есть итоговая черта, которая ставится в завершении Произведения жизни. Жизнь, даже оборвавшаяся на полуслове, принципиально завершена, окончена, готова. Поэтому-то жизнь умершего в целом представляется знавшим его иначе, чем при его жизни. Они видят ее в другом ракурсе, ракурсе завершенности, в которой нет излишнего.

Жизнь, покуда дышишь, никогда не завершена, не готова и не есть нечто цельное. По смерти на созидании и самосозидании Произведения жизни ставится точка.

Смерть и готовность цельного Произведения жизни как целого – одно и то же.

Произведение жизни не может стать цельным и целостным до смерти и обязательно становится им после смерти.

Человек – производство, не знающее, что оно производит. То, что произведено, обнаруживает себя только тогда, когда производство встает, когда прекращается работа.

Завершение Произведения жизни есть развязывание узлов Сознавания и установление его на новое рабочее место в Метаструктуре.

С точки зрения Произведения жизни смерть наступает тогда, когда сознание жизни (до или после физиологической смерти) угаснет до некого уровня, при котором Произведение жизни уже не создается.

Произведение жизни создается на протяжении всей жизни, завершается в момент смерти, собирается в одно, целостно переносится в Метаструктуру и несмертно продолжает жить и там.

Все живое на Земле создано с прицелом на человека и его работу, то есть на Произведение жизни. В том числе и смерть. Смерть необходима для завершенности Произведения жизни. Произведение жизни во многом творится в момент смерти. Смерть необходима для сотворения Произведения жизни человеком.

Бессмертный человек ничего бы не давал в Метаструктуру, ничего не отпускал от себя в нее. Нужно завершение человеческой жизни, нужен конечный срок ее. Смерть – необходимое для Метаструктуры завершение жизни человека.

Человеческая жизнь должна быть конечной, должна иметь свой срок для завершения Произведения жизни человека. Смерть – не последняя точка в нем, а завершающая итоговая черта. После этой черты Произведение жизни преображается в законченное и готовое, которого нет до последнего мгновения жизни.

Отдельные фрагменты Произведения жизни, разумеется, не раз возникали в воспоминании, но как фрагменты произошедшего, независимо от Произведения жизни. В целостности Произведение жизни недоступно сознанию человека и есть один из самых важных – и несмертных – плодов его жизни. Что это за плод? Новое существо, живущее в иноматериальности, или что-то иное? Это и предстоит уяснить.

Произведение жизни можно грубо и условно представить как нечто разворачивающееся во времени, музыку своей жизни, создающую в результате симфоническую целостность. И можно представить как живописное полотно, на которое наносятся мазки и штрихи, вернее, кандидаты на мазки и их будущее место в Произведении жизни.

И то и другое и верно, и неверно.

Говоря «картина», мы подразумеваем нечто сделанное (или недоделанное) и статическое, в отличие от «произведения», которое в действии, делаемо и динамично, всегда в становлении, создании. «Картина» прожита, «произведение» живет. «Картина» – итог творчества, тогда как «произведение» – само творческое действие, и результат его, и продолжение.

Произведение жизни потому «произведение», что никогда не закончено, всегда находится в становлении, живет.

Однако Произведение жизни человека – Произведение своей жизни или свое Произведение жизни – состоит из двух картин. Это авторская картина Произведение жизни и глубинная картина Произведение жизни. И та и другая создается в продолжение жизни для Произведения жизни.

Произведение жизни образуется и развивается после смерти, содержа в себе завершенную глубинную картину и авторскую картину, созданные при жизни человека.

Картины Произведения жизни есть то, что, хотя и в незаконченном виде, есть при жизни человека. Произведение жизни же есть посмертный результат создания двух картин при жизни человека и продолжение его жизни в Метаструктуре.

Произведение жизни не есть простая сумма двух этих картин, а есть нечто другое, обладающее иной жизнью и новым качеством.

Картины, из которых состоит Произведение жизни, взаимозависимы, но непосредственно не складываются в единое целое Произведения жизни. Авторская картина и глубинная картина не сразу же после смерти, а в результате особого процесса складываются в единое целое.

Разделять Произведение жизни на картины можно только при создании их (и его) в Структуре человека, но не тогда, когда Произведение жизни создано и начато его самостроительство в Метаструктуре.

Правда ли, что мы здесь гусеницы, которые после смерти превращаются в бабочку? Это верно с поправкой: человек своею жизнью создает две разные гусеницы, филическую и филиоэденскую, которые потом превращаются в одну бабочку.

Авторская картина – филическая. Глубинная картина – филиоэденская.

Вся жизнедеятельность человека нацелена на то, чтобы, во-первых, в филической душе могла быть создана авторская картина и, во-вторых, для того, чтобы призвать к деятельности верхнего человека и создать глубинную картину.

Забегая вперед, скажем, что авторская и глубинная картины подобны первой и второй производной в математике. Если авторская картина есть первое преображение или перетворение, в основном, филиоматериального человеческой жизни (жизнедеятельности Самости и авторского Я) в филическую составляющую Произведения жизни, то глубинная картина создается вторым преображением или перетворением всего в Структуре и, прежде всего авторской картины, в филиоэденскую составляющую Произведения жизни.

Преображения, о которых мы говорим, это процесс не только личнодушевной и личнодуховной, но и общедушевной (общедуховной) и сторгиодушевной (сторгиодуховной) жизни.

Глубинная картина отстраивается в некоторые особые моменты создания авторской картины, в основном в моменты духовного роста. Если мотив всей человеческой жизни – создание Произведения жизни, то создание глубинной картины мотивирует всю духовную жизнь человека, во всех сторонах Структуры.

Филическая авторская картина и филиоэденская глубинная картина суть интегральные продукты человеческой жизни.

Авторская картина пишется теми же движениями внешней и внутренней жизни, которые могут быть вмещены в филическую память. Но память памятью, а авторская картина сама по себе.

Авторская картина Произведения жизни – картина творчества жизни человека по всем фронтам, в том числе творческой самодеятельности авторского Я в событийной жизни и сознания и воли авторства в филической душе. Авторская картина представляет биографию творческой (в самом широком смысле) жизни человека.

Сама интрига жизни так важна человеку, что ею он создает авторскую картину Произведения жизни.

Об авторской картине мы будем подробнее говорить ниже.

Для понимания процессов создания Произведения жизни человека важно уразуметь, что высшая душа скрыто или явно, но неизменно участвует в них.

Высшая душа – директивная инстанция внутреннего мира человека. Совестью ли, в покаянии ли, интуицией ли нравственного чувства, своим разумом или выработанными самостоятельно или принятыми на веру жизневоззрением и миропониманием высшая душа присутствует во внутреннем мире человека и, если и не в личнодушевных, то в общедушевных и сторгиодушевных движениях жизни, так или иначе контролирует происходящее с ним.

Произведение жизни человека создается в соответствии с установками жизневоззрения, база которого выявляется еще в отрочестве. В значительной мере Произведение жизни это явленное в продолжение всей жизни жизневоззрение, на основании которого строится внутренний мир человека. Высота жизневоззрения напрямую зависит от значения высшей души (верхнего человека) во внутреннем мире и в ее исходной приверженности Филиоэдену. Чем меньше эта приверженность, тем низменнее жизневоззрение.

Почти все то, что во внутреннем мире человека превращается в Произведение жизни, производится под матрицей жизневоззрения. Если представить условно два совсем равных жизнепрохождения, прожитые двумя психофизиологически совершенно одинаковыми людьми, с одними и теми же событиями и переживаниями в продолжение жизни, но с разными жизневоззрениями, то эти два человека в результате создали бы два разных Произведения жизни, с разной посмертной участью.

Содержание авторской картины и глубинной картины частично, но постоянно перетекает друг в друга. Полнота взаимопроникновения авторской (филической) картины и глубинной (филиоэденской) картины несопоставима со степенью и полнотой взаимопроникновения материального мира и филиоматериальной плоти и схожа разве что со степенью взаимопроникновенности филического («душевного») и филиоматериального («плотского») в Структуре человека.

Авторская картина в скрытом виде присутствует в глубинной картине.

Образы и смыслы авторской картины суть обязательное сопровождение глубинной картины жизни и вместе с ней составляют Произведение жизни человека.

Создание Произведения жизни – процесс динамический. В Произведение жизни может быть занесено и то, что сразу же, в момент переживания, непосредственно не занесено, а внесено после – по впоследствии оказавшемуся его значению в жизнепрохождении или потому, что оно было филически изменено в работе воспоминания.

Каждый вспомянутый эпизод жизни человек пытается вставить в общий контекст прожитого, но только смутно может догадываться, каково значение этого эпизода или переживания в целом жизни. То, что в воспоминании представляется центральными и определяющими моментами всей жизни, может занять периферийное место в Произведении жизни. Это может быть узнано только, если станут ясны критерии, по которым при выпадении в осадок кристаллизуются картины Произведения жизни.

Каждый фрагмент глубинной картины связан не только с тем эпизодом, в котором он создавался, но и с куда более значительном отрезком самостной жизни человека. В пределе – со всей жизнью Самости.

Рисунок жизни, созданный в жизнедеятельности Самости, вносится в память филической души в качестве черновика или самостирающегося рисунка, существующего исключительно на время жизни Самости человека. Окончательная авторская картина не может существовать без черновой работы Самости, но закрепляются в ней только те результаты этой работы, те филические краски, письмена, узоры, которые воспринимаются верхним человеком, хоть как-то переживаются и направляются им и могут, пусть и вполне гипотетически, стать исходным моментом для духовного роста. Все, что совсем не берется высшей душою, в конечном счете стирается, пропадает вместе с Самостью (вернее, разделяет посмертную участь того, что остается от нее).

Созданное же в момент, когда серафическая личность жила и работала (что одно и то же), вырисовывается в авторской и глубинной картине в зависимости от того, насколько оно активно и полно жило и работало в этом эпизоде событийной жизни Самости.

Самость представляет всевозможный материал для жизни серафической личности, но она пользуется лишь тем, чем пользуется, в зависимости от его индивидуальных особенностей, его возбужденности в данный момент, от силы его сил истинности и искренности и пр. Отдельная деталь, созданная в черновике авторской картины может в течение жизни несколько раз переписываться по сохраненному, пересматриваться и каждый раз иначе ложится на полотно картин Произведения жизни.

Производимое Самостью и ее Автором перерабатывается верхним человеком в глубинную картину своей жизни. В некотором смысле Самость ткет полотно, на котором создается глубинная картина Произведения жизни.

Произведение жизни сначала составляется филической душой из причудливых и разнообразных узоров событийной и душевной жизни, организуется ею, а потом отчасти переносится в глубинную картину.

Глубинная картина Произведения жизни это результат совместной работы мудрости и интеллекта, творчества и откровений, этических и свободно нравственных переживаний, сторгических чувств и влюбления, горнего и прекрасного, видений и теорий, знания и знаний, покаяния и раскаяния, самоотречения и самопожертвования, и прочее.

Авторская картина жизни филической души и глубинная картина высшей души всегда создаются вместе, одно накладывается на другое, одно сказывается на другом – и в процессе создания и в результате.

Авторская картина обусловливает целостность и четкость всего Произведения жизни, устанавливает его пропорции, размечает его последующий (посмертный) ход, обеспечивает последовательность и несмешиваемость отдельных сцен Произведения жизни, как бы устанавливает на нем свои метки, размечает масштаб скорости и ускорения роста, составляющий основу глубинной картины жизни.

Чтобы стать глубинной картиной высшей души, а не просто собранием разрозненных бросков духовного роста, картина эта должна быть размечена событийным рядом всего жизнепрохождения человека.

Авторская картина совмещается с глубинной картиной Произведения жизни, даже если последняя намечена только отдельными штрихами, но эти штрихи – на авторской картине «своей жизни». Без подосновы авторской картины не состоится то, чего Филиоэден ожидает от человека.

Авторская картина прожитой жизни это своего рода подкладка глубинной картины, образы и смыслы филической души – подоснова «своей истины» и «своего вѝдения». То и другое вместе выходят, как единое целое, в Метаструктуру и, в конце концов, образуют новое филиоэденское постчеловеческое существо или его фрагмент.

Авторская картина человеческой жизни призвана являть внешность этого постчеловеческого существа.

Глубинная картина человеческой жизни составляет содержание внутреннего мира этого постчеловеческого существа.

Как емко: занять время. Ни минуты без нового мазка для своего Произведения жизни. Вот законная забота жизни человека.

Человек создает свое Произведение жизни тем, что он живет сам и среди людей, в сюжете своей жизни. Сюжетное богатство жизни необходимо не только для того, чтобы становиться мудрее, глубже, значительнее, содержательнее, более ориентироваться в истинных ценностях жизни, но и само по себе. Произведение жизни пишется в такой жизни, какова она есть, во всех волнениях, несчастиях, страданиях, как и в радостях, и наслаждениях.

Все случаи, ситуации и выходы из них, крахи и взлеты, успехи и неудачи, опасности и угрозы, счастливости и несчастия, приключения и неожиданности, разочарования и очарования, обольщения, ошибки, победы, поражения, страсти, мучения, беды, радости, восторги – все составляет богатство Произведения жизни человека, предназначенного для постчеловеческой жизни в Метаструктуре.

Люди ценят спокойную жизнь и ровное состояние души, полагая, что всяческие треволнения, быть может, и нужны в исключительные моменты, для бросков духовного роста, скажем, но не нужны всегда и всем. Люди даже мечтают о полном благополучии при отсутствии несчастий, неудач, утрат и пр. Но такая жизнь в общем случае ничего не оставляла бы после себя.

Для нищеты своего Произведения жизни надо избегать волнений, никуда не стремиться, жить день ото дня и поставить это основным принципом проживания. Болезнь или влюбленность – неизбежное, – но лучше прожить без.

В общем случае (без учета свободной духовной жизни, на которую мало кто способен) Произведение жизни в условиях благополучия не пишется. Поэтому человеческая жизнь устроена неблагополучно.

Человеку нужна бурная, наполненная всеми переживаниями и страданиями жизнь. Это в избытке и предоставляется ему.

Произведение жизни не отдельные фрагменты, а линии жизнепрохождения.

С точки зрения Произведения жизни каждое событие важно в той мере, в которой оно дало импульс или повод для разворачивания дальнейшего жизнепрохождения и какие последствия оно имело. Важен весь сюжетный ряд или ход событий, в который входит отдельное событие. Важна череда всевозможных импровизаций жизни, складывающихся в фигуры Произведения жизни, и то, что порождает творящую импровизацию человеческой жизни.

Для авторской картины более всего ценны не умышленное, предварительно обдуманное, рассчитанное, сознательно запланированное и выполненное, а самопроизвольные творческие акты жизнепрохождения. Совершённое экспромтом, в восхищении жизнью, имеет особое значение для авторской картины Произведения жизни.

Задача всякой предумышленности, и прежде всего жизнепрохождения, поставить материал для самопроизвольного творчества жизни.

Вся жизнь человеческая в особой полноте зафиксирована в картинах Произведения жизни.

Для создания картин Произведения жизни нужны и всевозможные болезни тела, и многочисленные разнообразные угрозы со всех сторон, казалось бы, только вредные человеку, несчастные случаи и многое другое, что составляет ту жизнь, которую люди не хотят вести.

Для создания Произведения жизни лучше несчастья, чем ничего.

Произведение жизни варится на том огне, на который люди так часто сетуют. Нужны, конечно, и другие моменты, но это – другие моменты жизни, а не сама жизнь. Жизнепрохождение всенепременно самоустраивается так, чтобы не дать человеку пустого и пошлого («подлого», как сказал бы Толстой) спокойствия. Так это должно быть не только в целях духовного роста, что редкость, а для самого по себе творимого в человеке Произведения жизни.

Основное содержание глубинной картины – броски духовного роста, умение верхнего человека продуктивно реагировать на то, что происходит в Самости. Броски роста и есть приращения жизни верхнего человека и его собственная жизнь. Потрясения во внутреннем мире человека не создают, а составляют ту энергию бессрочной филиоэденской жизни, которая содержится в глубинной картине Произведения жизни.

Событие личной биографии, как правило, вызывает раздор и противоборство во внутридушевной жизни (в рабочем поле Структуры), где это событие исчерпывается и изживается в рабочей длительности. Следующее событие вызывает иные возмущения, поставляет новый материал в работу, который вновь проживается и изживается. Серафическая личность в этой работе сама бурит Самость, сама добывает руду и сама в себе выплавляет из этой руды то, что нужно для приращения глубинной картины Произведения жизни.

В общем случае эта работа тем успешнее, чем больше накалено рабочее поле Структуры, чем плотнее зацепление Самости и серафической личности в ней, и чем сильнее возмущающая душу сила от события личной биографии. Испытания, беды, страдания и несчастья для этих целей подходят лучше, чем радости, наслаждения и удачи. Первые более нужны для исполнения назначения человека, чем вторые.

Учитывая пассивность и безударность высших душ подавляющего большинства людей (и, следовательно, необходимость особо сильных возмущений их внутреннего мира), можно сказать, что именно несчастья и страдания человека производят основную работу по приращению серафической личности и созданию глубинной картины.

Отметим и обнадеживающую зависимость необходимости страданий в устройстве человеческой жизни и состояния жизни высших душ в людях. Чем больше активность высших душ, тем меньшие страдания нужны для одного и того же приращения глубинной картины Произведения жизни.

Когда в возрасте Яфета-Шема духовная жизнь станет стандартным явлением человеческой жизни, несчастья и «зло» станут не нужны и человеческая жизнь может преобразиться.

«Жизнь настоящая, духовная, есть основа, на которой вышиваются всякие узоры: болезни, страдания, потери, – пишет Толстой. – И если основа настоящая, – узоры только разнообразят, украшают ковер, но не разрушают его»(54.106).

Для создания полноценного Произведения жизни человек живет в условиях противоречивости своего внутреннего мира, в постоянном внутреннем напряжении, если не сказать, противоборстве, заложенном делением на верхнего и нижнего человека в Структуре и вызываемом свободным и несвободным началом управления в ней.

В человеке есть внутренняя несовместимость составляющих его начал, делающих его существом крайне противоречивым. И это не недоделки в осуществлении гармонии, а неотъемлемое состояние и принципиально неустранимое свойство человека, то самое, которое на законных основаниях изначально включено в его работу жизни.

Нужны не утишения внутренних борений, не приведение к общему знаменателю, а борьба и преодоление. Создаваемый в жизни человека продукт создается на раздрыге. В полной мере это относится к авторской картине и не совсем так для глубинной картины.

Создавать Произведение жизни возможно только на черновом, принципиально несовершенном, внутренне несогласованном, «слишком широком» человеке.

Богатство Произведения жизни связано с яркостью и полноценностью личностного прохождения жизни, достигается при предустановленном несовершенстве человека, его «недоделанности», которая необходима для простора действия свободного начала «Я» и создания им Произведения жизни.

Во всем том, что человек чувствует и думает и к чему он стремится, во всем включено неистребимое начало недоделанности.

Доделывание невозможно в человеческом существовании. Оно не недостаток. Человеческая недоделанность необходима для того, чтобы человек не прекращал быть рабочим существом, доделывал и доделывал себя сам.

Конституция человека принципиально не предполагает совершенство. В совершенном человеке могло бы действовать самое, быть может, благое и высокое, но несвободное начало управления, не подлежащее свободному управлению изнутри.

Изначально совершенный человек не смог бы в своем жизнепрохождении создавать Произведение жизни. Это вообще был бы не человек, а неведомое существо.

Человеческое существование исходно носит черты существования чернового, примерочного, заготовочного, сырого. От этого и неустранимая раздвоенность человека, и его противоречивость, нестройность, нецельность. Отсюда столь трудная совместимость дневного сознания и ночного сознания человека. От этого само жизнепрохождение человека, – с приливами и отливами, чередой взлетов и падений, утратами и обретением лица, со всем тем, что стыдно вспоминать или чем потом гордишься. От этого же и невозможность полного понимания одного другим, даже в тройственной сторгии, даже при полном сочувствовании.

Практически неустранимое сознание своей Самости нарушает перспективу себя и других людей, искажает взгляд человека на себя и других. Внутренний мир одного человека живет в конкурентной борьбе с внутренним миром других людей, сам не знает, за что конкуренция и за какое место под каким солнцем. Борьба эта необходима для того, чтобы человек не находился в застое, чтобы, по-хорошему ли или по-плохому, творилось его Произведение жизни. Самоутверждение, тщеславие, славолюбие, гордость – необходимые компоненты для сюжета, в котором создаются картины Произведения жизни. Слишком бурно и больно? Ну, да. Поэтому люди пытаются утишить эту борьбу, но никогда не справляются с этим.

Человек не гонит себя по жизни сам, в нем тысячи разных погонял. Одни прекращают действовать, появляются другие.

Встреча – это определенный конечный процесс, который отрабатывает себя. Продукт своей выработки Встреча оставляет в авторской картине и глубинной картине. Встречи сами себя исчерпывают, но не бесследно.

Подобно химической реакции, Встреча возникла благодаря чему-то и идет, процесс завершается, и в результате его что-то улетело в атмосферу, и что-то и получилось новое.

Со-общение, полученное при всякой Встрече, – сырой материал для возделывания Произведения жизни, с которым каждый выходит из жизни.

Встреча заносится в результат прожитой на Земле жизни, помещается в несмертный итог всей жизни человеческой, помещается в основной капитал, накопленный в человеческой жизни.

Но сама по себе Встреча – не благостна. Конфликт предусмотрен во Встрече как таковой. Для динамики Встречи и развития сюжета взаимоотношений в ней должно быть столкновение авторских Я и авторских Я-Встречи. Встреча – всегда сюжет, в котором правота и вина перемешиваются до неразличимости и создают своеобычный узор, который и фиксируется в Произведении жизни. Всяческие нелепости, страдания, ненужности, ревности и прочее во Встрече, как бы они ни мешали непрерывному счастью или благополучию людей, составляют жизнь человека и служат хотя бы для авторской картины Произведения жизни.

Каждое историческое время уникально, хотя через несколько десятков лет его невозможно верно реконструировать. Отпечаток бед, радостей, заблуждений и пр. исторического времени есть в Произведении жизни каждого человека.

Произведение жизни пишется Историей, в которую погружен человек, с ее войнами и международными конфликтами, отталкиваниями и притягиваниями. Сами по себе Пассионарии с духовной точки зрения явление темное, но они не дают застыть Истории.

Спокойной, без бурь и катаклизмов Истории быть не может. История призвана устраивать и постоянно устраивает сюжеты для огромного множества людей, делает их Произведения жизни непредсказуемыми и напряженными, – более, чем они того хотят сами. Таково неотвратимое свойство Истории. Стремиться привести Историю к концу, в стабильное состояние (коммунизма, скажем, или Царства Божьего на Земле) бесполезно, и с точки зрения Произведения жизни не нужно.

Человек своей жизнью запускает жизненный процесс или явление на верхних этажах Метаструктуры. Переносит ли он при этом то добро и, главное, зло, которое он «накопил» в своей жизни? От ответа на этот вопрос зависит ответ на вопрос о том, как понимать Добро и Зло.

Несущественно, какая «своя истина» и «свое видение жизни» вырабатывается и составляет глубинную картину; существенно, что и то и другое – «свое» и что глубинная картина создается.

Незначимо, сколь соответствует реалиям (и в этом смысле правильно или неправильно) жизнепонимание и мировоззрение человека. Ценность жизнепонимания и мировоззрения не столько в том, что они служат руководством к практическому действию, сколько в том, что они устанавливают критерии осмысления и прочувствования всего того, что происходило в жизни, в отдельные моменты и в целом.

Какое дело филиоэденской Природе и ее обитателям до того, что происходит тут у нас? Если мировоззрение, как это часто бывает, строится на перенесенных страданиях и несчастьях, то не все ли равно Филиоэдену, как и на чем возникало то, что он готовым принял в себя.

Важно, чтобы высшая душа автономно и полноценно жила и глубинная картина творилась в ней. Важно, чтобы материал земной жизни через Произведение жизни стал частью постчеловеческого существа или явления. Это не человеческие дела, и к ним неприложимы понятия хорошего и плохого, правильного и неправильного.

Съесть от Древа Добра и Зла, познать Добро и Зло, значит, стать существом, живущим человеческой жизнью, стать земным человеком.

Человеческое Добро и Зло это не душевные качества и не то, что пригодно или непригодно в человеческом общежитии, а то, что определяет доброкачественность Произведения жизни человека.

Добро – не только и не столько добро другим, сколько добро для Филиоэдена, то есть добро с точки зрения Произведения жизни и для доброкачественности его.

Познать, что есть Добро, это познать, что пригодно для доброкачественности созревания в Произведении жизни. Зло – брак в Произведении жизни.

Зная установки Филиоэдена, мы, вообще говоря, в состоянии определить, что из переживаний жизни человека входит в Произведение его жизни, а что нет. Все то, что кардинально противоречит установкам жизни в Филиоэдене, что портит Произведение жизни и тем самым делает его непригодными для филиоэденской Природы или постчеловеческих существ, не должно входить в Произведение жизни. И не потому, что мы любим Добро, ненавидим Зло и жаждем возмездия, а потому, что Произведение жизни предназначено на слияние с филиоэденской жизнью, которой противодействует Зло.

Доброжелательность и сострадательность к людям, любовь к ближнему и прочие добродетели хороши не потому, что людям хорошо жить с ними, а для доброкачественности Произведения жизни.

Сдомы, люди зла, дурны не только потому, что доставляют неприятности людям (люди умеют ставить их на место), а потому, что у них дурное, порочное Произведение жизни. Сдом смердит, смердит и на свое Произведение жизни, непригодное для филиоэденской жизни.

Сдомство зловредно более всего тем, что портит Произведения жизни других людей. Один из основных мотивов сдомской жизни – оставить свою и гадкую метку в жизни другого, нагадить в его Произведение жизни. Питается он, что ли, этой порчей?

В человеческой жизни есть время для проявления зла Произведения жизни. Это пустотное время в создании Произведения жизни. События, явления, переживания этого времени для Произведения жизни проходят впустую.

Пустотное время портит или не портит свое Произведение жизни. Зло пустотного времени направлено не столько на себя, сколько на другого (и отнюдь не всегда в его пустотное время) и портит Произведение жизни других людей.

Пустоты разносят зло в мире людей. Они не невинны и небезопасны.

Соблазны должны прийти в мир. Они не для разрушения. Хататы – не носители зла, так как хатат есть филическое существо, которое внедряется в филическую душу для управления ею. В моменты управления хататом человек способен создавать и доброкачественное Произведение своей жизни.

Все то, что попадает в глубинную картину Произведения жизни, все – благо, все находит в ней свое место и все неотъемлемо остается в ней. В отличие от авторской картины, в глубинную картину не попадает ничего, что могло бы испортить ее. Тени, несомненно, накладываются, но и они продуктивны для дальнейшего постчеловеческого (филиоэденского) существования.

Проблема человеческой жизни не в том, чтобы не испортить глубинную картину, а в том, чтобы создавать ее как можно более полно и весомо, то есть по сути дела, жить духовной жизнью. Вся работа в этом направлении (в основном духовный рост) не пропадает, вся она, без исключения, нужна, ничто в работе этой не может испортить другое или всю проделанную работу в целом.

В результате жизни можно создать порочную авторскую картину и при этом весьма богатую глубинную картину. Это значит, что человеческая навигация послужила для обогащения глубинного содержания постчеловеческого существа и не послужила его внешности. Такое случается редко. Рядовой случай: человеческая жизнь совсем мало дала для глубинной картины, но создала яркую авторскую картину Произведения жизни.

При полноценном создании глубинной картины нужды авторской картины не стоят на первом плане, и жизнь может быть любой, в том числе и блеклой.

Добро и Зло для авторской картины жизни и для глубинной картины жизни не одно и то же. Зло для Самости не всегда оказывается злом для серафической личности. Добро и Зло трехстадийного человека отличаются от Добра и Зла одностадийного. У трехстадийного человека, полноценно работающего глубинную картину жизни, планка Добра поднята так, что в нем злое не ужесточается или исключается из состава Зла.

При восхождении на Пути область Добра расширяется, а Зла сужается. И это, разумеется, сказывается на достоинстве Произведения жизни. В определенном смысле Добро и Зло есть маркер доброкачественности Произведения жизни.

Нельзя не отметить, что филическая душа и авторское Я вносят путаницу не только в представления о Добре и Зле, но и в Произведение жизни, в которое вносится и то Зло, которое перепутано с Добром.

Прав ли умирающий князь Андрей Болконский, говоря, что большинство наших чувств и мыслей, которые кажутся нам так важны, НЕНУЖНЫ для посмертной жизни?

Несомненно, что для ориентированного на филиоэденскую жизнь Произведения жизни нужны не совсем те чувства и мысли, которые необходимы в земной жизни. Последние – те, которые здесь правят нами, – эмоционально переживаемы, но попутные в отношении НУЖНЫХ. То, что велико в этом мире, то может быть ничтожно (НЕНУЖНО) для того.

То, что здесь кажется малым и преходящим, без чего вполне можно обойтись (вся духовная жизнь такова), имеет основополагающее значение для Произведения жизни и дальнейшей филиоэденской жизни постчеловеческого существа.

Различение нужногое и ненужного в этом смысле рано или поздно должно стать основной задачей человека, которую он сейчас не знает, как исполнить.

Человек живет как бы двумя жизнями. Одной – собственно человеческой жизнью, с нужными в ней чувствами и мыслями. Другая обращена не сюда, а туда, в филиоэденское существование. Это два различных течения жизни, из разных чувств и мыслей. Одно, бывает, совпадает с другим, но в ином ракурсе; когда человек поглощен первым, то второе в тени.

Лучшие качества – те, которые обеспечивают человеку несмертие или бессмертие.

Казалось бы, мысли, чувства, побуждения, реакции нижнего человека, Самости и авторского Я в составе Самости не нужны. А нужны чувства, мысли, движения жизни верхнего человека. Но в базисе людской жизни – жизнь Самости, верхний человек же живет, реагируя на нее, живет на Самости, живет тем, что вторично в отношении первичной жизни Самости. Только на высших ступенях и общедуховной, и личнодуховной, и сторгиодуховной жизни человек начинает, в основном, жить тем, что НУЖНО, то есть духовной жизнью верхнего человека.

Чувства и мысли Самости и чувства и мысли верхнего человека переплетены в жизни, хотя бы потому, что авторское Я включено и туда и туда. И потому добрая половина всех мыслей и чувств может иметь два плана, два ракурса. С другой половиной чувств и мыслей хорошо бы разбираться, что куда.

Люди живут в состоянии поноса душевного, не усваивая свои чувства и мысли; таковы по большей части филические чувства и мысли. Только те мысли и чувства внедряются в Произведение жизни, которые пережиты, переработаны во внутреннем мире так, что так или иначе стали его достоянием.

НЕНУЖНОЕ – все то, что дым, которого полным-полно во внутреннем мире человека.

В человеке есть огромный пласт жизни, который сама по себе НЕ НУЖЕН. Это жизнь, которая крутится только здесь, в земном человеке, и не имеет выхода туда. Значительная (а то и большая) часть жизни подавляющего большинства людей проходит в чувствах и мыслях, которые НЕ НУЖНЫ, проходит в суете сует. Суетное потому и суетное, что проходит впустую.

В продолжение жизни есть ходы, истории, целые сюжеты, тянущиеся иногда десятилетиями, которые в итоге оказываются совершенно ненужными для Произведения жизни. Они остаются в Произведении жизни, не скажу, что портят его, они добавляют ему краски, краски, которые не нужны. Без них Произведение жизни было бы не лучше и не хуже.

Есть, что портит Произведение жизни, есть, что красит его, а есть и то, такие мысли, чувства, движения душевной жизни, которые не нужны Произведению жизни. Какие-то из них не попадают в Произведение жизни, другие попадают, но не нужны.

Когда живешь тем, что НЕ НУЖНО для Метаструктуры, то обедняешь свое Произведение жизни, оставляешь в нем пустые места, пусть даже они эмоционально (чисто человеческими помыслами и чувствами) насыщены до чрезвычайности. Вот одна из метафизических драм человека.

НУЖНОЕ и НЕНУЖНОЕ весьма индивидуально, поскольку то личностное наполнение, которое у одного не поместится в Произведение жизни, у другого вместится. Те люди, которые могли бы по своим задаткам и по жизни выйти в бессрочную жизнь с богатыми Произведениями жизни, сплошь и рядом выходят с куцыми Произведениями жизни. Не потому, что не переживали и не думали, а потому, что переживали не то и думали не о том.

Требования современности к требованиям филиоэденской жизни неприложимы. Требования Филиоэдена не знают современного или несовременного человеческой жизни. Они – требования вечного. Филиоэден различает пустое или полное то, что приходит в него из человеческого мира.

Животное для филиоэдена ничего не создает. И падение человека в животность, пусть и в высшей степени цивилизованное, безобидное и совсем не зверское, ничего не предлагает верхним этажам Метаструктуры.

Если чувства и мысли человека таковы, что они НЕНУЖНЫ для Произведения жизни и посмертного существования, то значит ли это, что и сам человек не нужен, не имеет участи после смерти?

Возвещение о том, что в этом мире подходит для того мира, а что не годится, что НУЖНО, а что НЕ НУЖНО, нарабатывается человечеством с Древности.

На заповедях Нагорной проповеди или подобных принципах нельзя построить земную человеческую жизнь, они нежизнеспособны для земного человека, но отвечают стартовым требованиям филиоэденской жизни. Целомудрие, непротивление, кротость для жизнеспособности в этом мире непригодны, но пригодны для жизнеспособности в мире том.

В Произведение жизни входят все (и микроскопические, и огромные) изменения в своей жизни. Вхождение в стационарное состояние, пусть это подъем или опускание, также входит в Произведение жизни, но не пребывание в этом состоянии. Моменты стационарного состояния для Произведения жизни суть пропущенные моменты, если и не для авторской, то для глубинной картины.

Движения жизни можно разобрать в их значении для Произведения жизни. Никакие игры с собой, в том числе и разговорные ценности, значения для Произведения жизни не имеют. Смирение тем и хорошо, что, чтобы ни происходило, большое ли или маленькое, оно подлинное. Гордость – не подлинное, гордые движения душевной жизни вычитаются, их нет в Произведении жизни.

Человек встречается с другим человеком и расстается с ним, переживает нечто и потом забывает о пережитом, совсем стирает из памяти тот или иной эпизод. Но это не значит, что эпизод этот стирается из его Произведения жизни.

Чтобы дать авторскому Я почувствовать себя, человек играет в слепые игры, переполняя ими жизнь. Некоторые из этих игр обусловливаются действием несвободного ЦУ тела и включены в программу жизнедействия человека. Таковы любовные игры, азартность, буйства молодости, стремления к приключениям, к ненужной остроте ощущений и впечатлений, к избыточной динамике жизни, которая приносит столько бед. Таковы же и те слепые игры, в которые человек играет, когда начинает стареть.

Слепые игры, в которые играет человек, делают его жизнь в метафизическом смысле не бессмысленной, но безрезультатной.

Душевные настроения, по-видимому, в Произведение жизни не наносятся. Только состояния жизни, и то не все.

Новое в жизни всегда претендует на свое место в Произведении жизни и потому так влечет к себе человека. Новое событие и его переживание сначала ставится в ударное положение Произведения жизни, потом оно все более сдвигается и в конце концов, в завершенном Произведении жизни, занимает свойственное ему место.

Каждый человек что-то выделывает своей жизнью. Кроме, разве, ребенка до Нулевой Критической точки.

По природной необходимости человек рожает детей, и ему кажется, что в них его несмертие. Это так и не так. Главное в том, что в процессе рощения детей, во всех страданиях и радостях, связанных с ними, даже в утрате их, создается Произведение жизни. Растить детей достаточно для Произведения жизни родителей. Родители, так или иначе, стремятся завести в ребенке механизм создания его Произведения жизни, и это натурально входит в создание их собственных Произведений жизни.

Отношение к своему ребенку – всегда как к самому себе – несет не только психические травмы и прелести, но духовное напряжение, в котором создается то, что нужно для филиоэденского строительства.

Человек никогда не производит в себе самом такую нужную для Филиоэдена работу, как тогда, когда он отдает самого себя (с самоотвержением и жертвой) своему ребенку, включен во взаимодействие с постоянно и своеобразно вырастающим, напряженно входящим в жизнь человеком, которого он произвел на свет.

В Произведение жизни входят и отношения с родителями, с бабушками и дедушками, и с любимыми, и внуками. Участие в жизни своего рода и свое место в продолжении его есть значимая часть своего Произведения жизни. Катастрофа в семейных отношениях между любыми членами семьи или рода сказывается на Произведении жизни каждого.

На склоне лет посмотришь назад: и то было, и то испытал и это, и мотив, подвигавший на тот или иной поступок или встречу, вроде был всегда, и люди вокруг славные, и совершено многое, а получился сумбур, который неприятно предъявить в качестве итога всей жизни и с которым теперь придется доживать свой век. Почему же? Возможно, не было «чего-то главного», как говорил герой чеховской «Скучной истории». Может быть и другое. В общей картине жизни, в том, с чем выходишь из жизни, не было красоты. Создано неэстетическое, нехудожественное Произведение своей жизни.

Люди мало придают значения двигающей силе представлений о жизни как о художественном произведении, тяга к которому, надо полагать, заложена в нас.

Произведение жизни должно быть художественно. Как бы трудно ни было осуществить его таким.

В жизни много нелепостей, но вся жизнь или ее часть не должна становиться рядом нелепостей. Чего не может быть при эстетическом прохождении жизни.

Каждый поступок гармоничен или дисгармоничен, художественно соответствует или не соответствует течению всей своей жизни, «вписывается» в нее или нет, портит ее или нет. Точно сказано: «некрасивый поступок». О событиях в сюжете своей жизни, их переживаниях и решениях хорошо бы суметь судить не с утилитарной, а с эстетической точки зрения. Уродливо – не уродливо; красиво – некрасиво; великолепно, честно, бесчестно, безобразно, возвышенно, смело. Эстетичны ли (художественны ли) сплетения событийного ряда, хаотичны ли или в них есть художественная стройность.

Событийный ряд человеческой жизни – эстетический предмет, определяющий художественность Произведения своей жизни.

В художественном сочинении не должно быть лишнего. То же и в Произведении своей жизни.

Человек опустился (в любом смысле) – эстетически испортил художественность авторской картины жизни.

Вольное или невольное, прямое или косвенное предательство, подлость, трусость, жадность – всегда антихудожественно, портит эстетику жизнепрохождения.

Все, за что мне может быть стыдно, – нехудожественно.

В высшей степени неэстетично лицемерие.

Стыдно перед самим собой – значит: не только дурно, но и нехудожественно.

Жизнь удружила, подкинула счастливый случай, а я не воспользовался, упустил – еще один художественный недостаток авторской картины своей жизни.

Грязь неэстетична, в том числе и грязь внутренней жизни. Нехудожественна и беспорядочная жизнь. Тщеславие вроде бы психически помогает успеху в жизни, но мы стыдимся его, в том числе и потому, что тщеславие душевно неэстетично.

Все то, что происходит с человеком при ночном сознании, как правило, антиэстетично, и потому он позабывает это при дневном сознании и тем как бы вычеркивает из Произведения жизни.

Падения, срывы – неизбежны в поэтике жизни. Но художественность Произведения жизни нарушается, когда раз за разом к исполнению принимается то, что осуществиться не может.

В Произведении жизни не должно быть того мерзкого, гадкого, что портит эстетику жизнепрохождения.

В мире, в котором мы живем, всё фальсифицируется. И это не по нужде и не по каким-то соображениям, а потому, что не могут иначе. Люди нашего времени все чаще создают антихудожественные Произведения жизни.

Произведение своей жизни не может быть столь художественно, как этого хотелось бы, потому что человек нашего времени омнимодушевлен и дезориентирован в жизнепрохождении вообще, не предчувствует, что портит результат его жизни.

В будущем учении о создании и уродовании Произведения своей жизни речь должна пойти не о том, чтобы не делать ошибок, не попадать в губительные ситуации и прочее, а о том, чтобы не испортить художественность Произведения своей жизни.

Одним движением можно испортить художественную полноценность Произведения своей жизни. Особенно портят Произведение жизни измены, предательства. От сторгической измены до предательства отцов, по всему фронту человеческих взаимоотношений. И безотносительно к вреду, который принесло это предательство тому, кого предают.

В идеале все встречи, контакты, связи жизни должны поверяться человеком на их безопасность для художественности Произведения жизни. Не ронять и не терять себя. Более всего портит Произведение жизни измена самому себе.

Глубинная картина или ее фрагменты, так или иначе, создаются высшей душою, и нужны особые усилия, чтобы испортить их. Тогда как прожить и создать свою авторскую картину жизни, не испортив ее, очень трудно и мало кому удается.

Для того, чтобы вытрудить подлинно художественное Произведение жизни, нужен критерий процесса его создания. Таков критерий чести.

Позыв установления и внутренняя задача кодекса чести – вести человека в событийном ряду (но не внутренней жизни) в соответствии с представлениями об эстетике жизнедвижений личности.

Жизнь честная и жизнь по чести, жизнепрохождение в особого рода чистоте личностного жизнепрохождения и есть эстетика Произведения жизни. Святость эстетически безупречна.

В человеке, по-видимому, должно быть развито чувство того, что будет художественно, а что пусть и очень хорошо в других отношениях, но не художественно, уродливо, что в реальности губит, портит, выламывает авторскую картину, делает ее художественно непригодной, неценной.

Стать художником своей жизни нельзя без особого чувства реальности, практически руководящего построением эстетически выдержанного Произведения своей жизни.

Эстетическое чувство своей жизни необходимо для цельности всего Произведения жизни. Достоинство завершенного Произведения жизни оценивается, по-видимому, и эстетически.

Одна из причин возвращения людей нынешнего культурного круга к религии в том, что у них нет своего ясного стиля одухотворенности, но есть тоска по нему. Они стремятся примкнуть к хорошо разработанному стилю одухотворенности, желают сделать его своим и тем самым прямым путем обрести свой стиль одухотворенности. В большинстве случаев это происходит потому, что не пройдено личностное рождение или Пробуждение, после которого не нужно искать куда примкнуть.

Другая причина, в силу которой высококультурные люди нашего времени были привлечены не только к Вероисповеданию, но и к алтарю, состоит в том, что едва ли не любая конфессиональная жизнь способна предоставить гармонию и красоту жизнепрохождения. Сами того не осознавая, люди тянутся к эстетической полноценности своего жизнепрохождения, к красоте своего Произведения жизни. Среди них немало людей внешне красивых, знающих, судя по всему, толк в красоте и в эстетике жизнепрохождения и уверенных в высшем достоинстве эстетического жизнеустремления.

Кто-то хорошо спросил: откуда приходит мысль и куда она уходит?

Мысль – саможивущий смысл, от которого одна из производных коренного Я или серафическое Я завязало узел сознания (на Свете Разумности) от Света Сознавания Б2, Б4, Б5.

Мысль приходит из узла сознания и, если это самостоятельная и глубокая мысль, уходит в заготовку филиоэденской жизни в человеке – в глубинную картину его Произведения жизни.

То же самое можно сказать не только о мыслях, но и о многих чувствах и переживаниях жизни – обо всем том, что порождено в узлах чувств и сознаний жизни разными Светами Сознавания. Все это имеет шанс стать штрихом к Произведению жизни.

Конечно, не каждая мысль и чувство входит в глубинную или авторскую картину Произведения жизни, здесь есть отбор. Понять, каков этот отбор, значит понять человеческую жизнь и критерии ее результативности.

Мудрые и благородные мысли с неисчислимых времен множество раз появлялись в людях, и каждый раз мудрая и благородная мысль входит в глубинную картину Произведения жизни. Среди них есть и впервые рожденные мысли, освещенные Б5. У каждой такой мысли – свое лицо, свой основной носитель. Такая мысль, войдя в жизнь, будет повторена и повторена, но не в своем первоначальном, то есть не вполне полноценном виде. Третично рожденное легко рожается и легко воспринимается.

Если сравнивать Произведение жизни с произведением искусства, то не с кинофильмом или романом, а с музыкальным произведением. Наша жизнь – симфония, в которой есть и ведущая тема, и множество побочных тем. Все в нашей жизни гармонично или какофонично, в такт или не в такт, не в мелодию или музыкальную фразу, которая уже играется, симфонически складывается в Произведение жизни.

В земной жизни каждый сочиняет мелодию, танцевать под которую будет в посмертной жизни.

По симфонии Произведения земной жизни разворачивается посмертная филиоэденская жизнь, жизнь постчеловека.

Узлы Сознавания в Структуре человека как бы наигрывают мелодию, то один ведет тему, то другой, то разом, потом пауза, но всё это не в хроносе, а в другом, в филическом времени, о котором вскоре будем говорить особо.

Узлы Сознавания во внутреннем мире человека словно клавиши, на которых одновременно играется много мелодий, одна из которых ведет другие в данный момент. В этом клавишном инструменте постоянно возникают новые клавиши, необходимые для создания новой музыки и разработки прежде звучащей, и уводятся в запасник или уничтожаются отыгравшие свое клавиши.

Чем ярче узлы Сознавания и чем их больше, тем полнее жизнь высшей и филической души, тем полноценнее человек проживает свой срок на Земле, тем больше он обогащает Произведение своей жизни.

Инструмент Произведения жизни – не вся Структура, а только развязываемые узлы душевного Блока, Блока трех душ. Кто, чьи руки играют на этом клавишном инструменте?

Во-первых, Блока Управления «Я-в-теле».

Узлы Сознавания возникают и гаснут в той или иной душе Структуры. Быть может, надо бы говорить не «развязываемый узел», а «вспыхивающий узел» или временно (эпизодически) горящий (горящий Сознаванием) узел. Вновь вспыхнувший узел Сознавания в порядке обратной связи действует на Блок Управления, в том числе и на несвободный ЦУ тела.

Узел Сознавания вспыхнул, на что немедленно реагирует Блок Управления (например, вводит душевную жизнь в угнетенное или возбужденное состояние), вместо прежних или рядом с ними возникают новые узлы Сознавания, система узлов Сознавания меняется, понуждает к действию Блок Управления и далее по кругу. Это и есть ежемгновенные переживания душевной жизни.

Во-вторых, узлами Сознавания управляют все действующие в Структуре производные «Я». Это и управляющее Я, и серафическое Я, и МЫ, и Я-Встречи, и сторгическое Я, и, прежде всего, авторское Я.

Авторское Я не столько управляет, сколько проигрывает свою мелодию жизни на узлах Б2 и отчасти Б1. Мелодия эта не одна и та же в течение жизни, меняется от возраста к возрасту и от одного сюжета к другому, но создается она одним и тем же авторским Я. Эта-то мелодия намечает авторскую картину и все Произведение жизни человека.

Каждая вспышка узлов Сознавания чем-то вызвана, мотивирована и накапливает содержание Произведения жизни в том или ином неразвязываемом узле.

Содержание неразвязываемого узла состоит из того, что осталось от узла Сознавания, от его вспышки, от данного рабочего эпизода, аккорда жизни. Все мелодии, сыгранные на вспыхивающих узлах Структуры, хранятся в памяти неразвязываемых узлов (в том числе в «я-месте» филической души и ядре высшей души), составляют единое музыкальное творение всей жизни человека и проявляют себя то в одной вновь звучащей музыкальной фразе, то в другой. Душевный мир человека и есть такое музыкальное сочинение, аранжированное в каждый данный момент верными или неверными аккордами, проигрываемыми на клавишном инструменте Структуры.

Неразвязываемые узлы – носители создаваемого Произведения жизни, вершащегося, но и цельного в каждый данный момент, и потому целостного по смерти, в какой бы момент жизни она ни произошла.

Любые узлы Сознавания в любом пласте Структуры – вспышки, дискретное действие в отношении плотского времени. Но вспышки эти создают свой особый бой времени.

Говорят, что каждый человек имеет свой нормальный ритм биения сердца, его мелодию. По отклонению от характера пульса, от помех в мелодии сердца врачи ставят диагноз. Такое же свое (нормальное) биение, своя мелодия есть и у Произведения жизни.

И авторская картина, и глубинная картина Произведения жизни созидаются, прежде всего, узлами Сознавания.

Глубинная картина создается как узлами Сознавания Б2, так и узлами Сознавания Б4. Чем выше на Пути, в Сопутстве или на вершинах общедуховной жизни, тем узлов Б4 больше и их мощь больше, и влияние их на работу всей Структуры больше. Как маршевый двигатель духовного роста Идеал целенаправленно правит созданием глубинной картины. Узлы Б2 филически поддерживают создание Идеала.

Далеко не всякая высшая душа настроена на то, чтобы воспринять Свет Сознавания Б5, завязать его узлы в себе и обогатить ими глубинную картину Произведения жизни.

В создании авторской картины участвуют исключительно узлы Сознавания Б2.

Диалог серафической личности и Самости, в котором и пишется Произведение жизни, возможен именно потому, что Б2 пронизывает всю Структуру и вяжет узлы во всех трех душах.

Высшая душа стартового человека в основном окружена узлами Б2 и только Б2. И ими создает глубинную картину Произведения жизни.

Нельзя сказать, что узлы Сознавания Б1 вовсе не участвуют в создании Произведения жизни, они никогда не участвуют самостоятельно, не в паре с узлами Сознавания Б2. Впрочем, многое вносится в Произведение жизни без узлов Сознавания, в бессознательности, само собой. Авторская картина более всего создается не в работе узлов, а способностью филической души и авторского Я переводить происходящее из земной реальности в филическую действительность.

Видеть саможивущие образы в воспоминании возможно с помощью лучей Б2, но не лучей Б1.

Какие-то саможивущие образы и смыслы, обитающие в филическом поле, становятся доступными узлам Сознавания Б2, то есть вспоминаются. Воспоминание – это освещение Светом озаряющего Сознавания того, что содержится в памяти.

Воспоминание порождается узлом Сознавания и, более того, является им.

Полученные из внешней действительности впечатления и значения (знаки) заносятся на филиоматериальные носители постольку, поскольку в живом существе есть органы чувств, с помощью которых оно набирается опыта, подтверждает или корректирует его. Заносимые на биологические носители впечатления и значения суть филические явления, вмещенные в филиоматериальность и законсервированные здесь. Некоторые из них можно расконсервировать с помощью узлов Сознавания в воспоминании. Тем самым они выходят из лона филиоматериального носителя, становятся филическими деятелями Структуры, доступными для воздействия авторского Я.

Воспоминания впечатлений и значений переводят их из филиоматериального хранилища в филическую душу, и как только такое произошло, так поступившее таким образом в филическую душу не прочь измениться, само по себе или под влиянием какой-либо производной коренного Я. В этом новом, измененном или преобразованном виде, с иной образностью и смыслонаполненностью, они становятся образами и смыслами и помещаются в хранилище филической души, которое теперь контролирует их.

Заносимые в филическое хранилище образы и смыслы обнаруживаются узлами Сознавания Б2, то есть вспоминаются, активизируются и становятся под прямое управление авторским Я. Чтобы саможивущие образы и смыслы поставить под управление, авторскому Я надо осветить их Светом Сознавания Б2, то есть вызвать их в воспоминании. В самостных целях авторскому Я что-то нужно от них и их превращений, оно желает определенным образом направить их превращения и легко справляется с этим. Что, кстати, можно произвести только с саможивущими образами и смыслами, способными к творческим превращениям, самопроизвольным ли или управлеяемым.

Та часть филической памяти, которая обслуживается узлами Сознавания Б2, находящимися под управлением авторского Я, – память действующая в воспоминании событий и их переживаний инстанциями Структуры. Но и из недействующей памяти особыми психотерапевтическими манипуляциями (гипнозом, например) можно вытащить воспоминания, но не поставить их под управление авторским Я, то есть в рабочее положение в Структуре.

Кое-какие образы и смыслы из занесенных в недействующую память событий человеческой жизни могут быть специальными усилиями авторского Я перенесены в действующую память и восприниматься инстанциями Структуры в качестве вновь поступившего для переживаний и превращений. Что не только поставляет дополнительный горючий материал для работы Структуры, не только обогащает ее, но и дает возможность человеку решающим образом повлиять на метафизический результат своей жизни.

Вся наша жизнь состоит из проживаемого в моменте настоящего и проживаемого в воспоминании. Одно вплетено в другое.

Произведение жизни образуется из «бессознательной» памяти случившегося за жизнь с человеком и из повторно и сознательно пережитого воспоминаниями, – из явленного в узлах воспоминания. Узлы воспоминания это всегда узлы Б2, даже если они возбуждаются с физиологическими целями.

Воспоминания суть новые узлы Сознавания, создаваемые в Структуре для работы свободной воли того или иного «Я». Несвободная же воля низшей души и несвободный ЦУ плоти для своих целей пользуются узлами воспоминания, удерживают или гасят их.

Память, конечно, нужна для животного самодвижения, есть своего рода отросток животного инстинкта жизни. В отличие от животного человек прокручиват прошедшее не по впечатлениям и знакам (или далеко не только в них и более всего не в них), а в образах и смыслах филической души.

Человеческая память необходима для свободного роста и Произведения жизни, совершающегося не только в ежеминутных новых переживаниях, но и на повторе прежних переживаний, в воспоминаниях, хранимых в филической душе, в ее образах и смыслах.

Память – нити внутри строящегося Произведения жизни. Воспоминания переводят прошлое в настоящее и тем самым соединяют дополнительной нитью прошлое и настоящее состояние возведения Произведения жизни.

Память и воспоминания служат для коррекции Произведения жизни. Узлы воспоминания осуществляют новую редакцию Произведения жизни. Таково назначение и основная функция узлов воспоминания (используемых и по другим назначениям). Способность производить узлы воспоминания связана не с утилитарными потребностями, а с созданием если и не авторской картины, то глубинной картины Произведения жизни.

Воспоминания необходимы не только для реконструкции Произведения жизни, но и, особенно, в последние минуты жизни, когда они, с одной стороны, наиболее активны и непроизвольны, а, с другой, уже не имеют значения руководства будущим земным проживанием, возникают исключительно для завершения Произведения жизни.

Если вместилище авторской картины хранит память и прирастает памятью, то вместилище глубинной картины насыщается. Ядро высшей души – специальный филиоэденский элемент, жаждущий насыщения, впитывающий в себя то, что ему положено впитывать и что он желает впитывать. Высшедушевное ядро и существует для того, чтобы впитывать и насыщаться.

Насыщенное за человеческую жизнь ядро высшей души выносится в Метаструктуру. Филиоэден питается и прирастает насыщенными ядрами высших душ.

С точки зрения духовной жизни воспоминание, несомненно, важнее того, о чем вспоминаешь, чем происходившее в тот момент жизни, о котором сохранились воспоминания.

Обычно первая реакция человека на происходящее – по Самости, вторая – по серафической личности. В Произведении жизни остается и та и другая. Но вторая только, если она в результате одолела первую. Что, собственно говоря, и должно происходить на повторах жизни, в воспоминаниях прожитого.

Воспоминание призывает высшую душу пережить еще раз, и не так, как когда-то, а иначе и в иных видах – для духовной жизни. Это лишь призыв. Высшая душа далеко не всегда реагирует на предложенное в воспоминаниях, и тогда воспоминания гаснут, так и не совершив то, к чему призваны. Сама по себе возможность воспоминания (наяву, а не во сне) имеет значение для духовной жизни и, следовательно, для глубинной картины, и нацелена на нее. Один и тот же клубок образов и смыслов может быть предъявлен высшей душе не один раз, все настойчивей и настойчивей побуждая ее дополнить глубинную картину Произведения жизни.

Для результатов духовной жизни столь же важно, как человек реагировал в момент происходящего, так и то, как потом среагировал на воспоминание о нем.

Человек часто пытается отделаться от неприятных воспоминаний, мучающих его совесть. Не надо делать этого. Мука совести в воспоминании – намечающееся духовное богатство Произведения жизни.

Воспоминания тогда работают на глубинную картину Произведения своей жизни, когда человек пытается снова осмыслить, ввести в «свою истину», заново увидеть и прочувствовать высшей душой, ввести в «вИдение своей жизни», наново и на высшем уровне организовать то, что оставлено в образах и смыслах в филической душе.

Кроме тех редких случаев, когда серафическая личность непосредственно принимает участие в решениях и переживаниях текущей действительности, поступки совершаются по Самости. Самость живет в впечатлениях текущей действительности, которые для нее куда более живительны, чем воспоминания. Серафическая личность (и высшая душа) далеко не так оперативно откликается на текущие события, как Самость; часто опаздывает или не успевает реагировать вовсе. Для продуктивной работы высшей душе нужна остановка текущей жизни; высшая душа должна не впопыхах оглядеться, вглядеться, вдуматься и вчувствоваться.

В моменте происходящего авторское Я отвлечено на жизнедействие Самости. При повторе жизни (и путевом, и внепутевом) авторское Я имеет большие возможности работать на глубинную картину Произведения жизни.

В мелькании текущей действительности совесть может пропустить событие или не откликнуться на ее укол. Воспоминания же, по большей части, обращены к высшей душе, нацелены на обогащение глубинной картины.

Для серафической личности и высшей души живительнее воспоминания, повторы жизни. Самость хотя и активизируется, но не особенно нуждается в них. Воспоминаниями человек раз за разом активизирует деятельность серафической личности, работу себя верхнего.

Без воспоминаний, поставляемых филической душой, глубинная картина Произведения жизни была бы несравненно беднее. Да и авторская картина, переписываясь в воспоминаниях, становится иной, не той, что от восприятия филической душою непосредственно происходящего.

На память от событийного течения своей жизни можно наложить плоды своего воображения, и это будет другая память события. Этой скорректированной другой памяти человек склонен верить так же, как любой иной.

Каждый из нас много раз проживает свою жизнь в воспоминаниях, но особым способом: не сплошь, а в эпизодах, явлениях, событиях наиболее, надо полагать, для него значимых или ярких.

Воспоминания укрупняют детали и высвечивают их, и тем дают возможность отделять главное от незначащего, заново высматривают, расставляют образы и смыслы клубка воспоминаний на те места, которые наиболее продуктивны с точки зрения сейчас производимой работы Структуры, верно устанавливают их в общий ряд фрагментов авторской или глубинной картины Произведения жизни. Воспоминание известным образом гримирует фрагмент Произведения жизни, дает ему четкие контуры и тем указывает на него, находит ему его место в Произведении проживаемой жизни.

Мы делимся друг с другом воспоминаниями как чем-то особенно для нас ценным. Это то, из чего я состою, – что содержится в авторской картине моей жизни и что должно быть выработано, внедрено в глубинную картину моей жизни, остаться в итоге прожитой жизни, в Произведении моей жизни.

Что вспомянуто, то имеет больше шансов стать несмертным в составе Произведения жизни. Вспоминать, в этом смысле, значит делать несмертным.

В Произведении жизни каждого много темных мест, но главное не в его недостатках, а в том, чтобы, прожив жизнь, человек пережил то, что ему было предоставлено, и пережил так, чтобы пережитое могло полноценно войти в созданное им Произведение жизни.

Проживая в воспоминании свою жизнь еще раз, человек может что-то исправить в Произведении жизни, но только тогда, когда он в момент воспоминания стоит на более высокой позиции духовного сознания, чем та, на которой он был, когда события происходили. Он должен переживать жизнь на ином и более высоком уровне духовного сознания, добытом в духовном росте того или иного рода, с иным взглядом и иной освещенностью, собирая воедино свою жизнь заново, в особую и новую целостность, которая и является результатом его прохождения жизни во времени.

Повтор прожитой жизни в воспоминании – очень важный ресурс духовной жизни в узлах высшей души. В повторе жизни непосредственно создается глубинная картина, которая фундаментом кладется в Произведение жизни.

К старости человек испытывает более или менее настоятельную потребность переживания и переосмысления своей жизни как цельного произведения. В какой-то момент воспоминания прошлого становятся основной духовной работой человека. Память о прожитом превращается в еще одно, повторное жизнепрохождение. Человек переживает свою жизнь другой раз, на ином уровне, с другим зрением, пусть и менее активно, но не менее полно, чем первую.

Весь нормативный Путь восхождения человек импровизирует сюжет личной жизни и тем самым впрок заготавливает уникальный материал для духовной обработки после Второй Критической точки. Тут и оказывается, что все ранее прожитое, со всеми драматическими несуразностями, с провалами, ложью, иллюзиями, обольщениями, со всей бессмысленностью, жестокостью и хаосом, было нужно, – для того, чтобы вновь ожить, и на этот раз наполниться сюжетной глубиной, смыслом, получить стройность цельного произведения своей единственной и неповторимой жизни. Без этапа повторения пройденной жизни личная духовная жизнь не состоялась еще.

Путевой человек в процессе духовного восхождения проживает не одну, а две жизни. Одну – в событийном потоке, сослепу, не понимая судьбоносных последствий происходящего с ним, не видя опасности, не зная, что имеет значение, а что нет, что хранит, а что губит, что беда, а что благо жизни. Другую – зряче, в полном обладании сознания на прожитую событийную жизнь, с высоты духовного пути созерцая, осмысливая и заново переживая ее. Именно слепота дезориентированности и нелепость эпизодов прожитой жизни более всего поражают теперь. Впрочем, чем нелепее случившееся когда-то, тем более оно приковывает внимание на повторе жизни, не отпуская до тех пор, пока не встанет в ряд, не обнаружит себя, свое сочленение со всем остальным.

Вся жизнь на этапе повторения пройденного переживается заново, добывая материал для глубинной картины в соответствии с новыми и высшими потребностями духовного роста автономной жизни высшей души. Перед человеком начинает раскрываться тайная мудрость самого течения его жизни. Постигая сочлененные смыслы событий и переживаний личностной биографии, разум более или менее смутно угадывает и сочлененность устроения хода человеческой жизни вообще.

Углубление в прожитое на пороге столбового или свободного пути жизни подводит черту под земной жизнью человека и тем освобождает его от нее. Труд сознания, действующего на повторе жизни Пути восхождения, это работа свободного духовного роста, накладываемого на куда более вынужденный духовный рост естественного пути жизни.

В путевом повторе человек, вспоминая, создает один из мощнейших и наиболее достойных пластов Произведения жизни.

Этап повтора жизни проходит любой человек, не только прошедший Вторую Критическую точку. Повтор завершает Произведение жизни, ставит подпись под ним.

Каждый из нас создает Произведение своей жизни, в котором запечатлено его жизнепрохождение, созданное производными его «Я». Произведение жизни в течение жизни не раз пересматривается в разные моменты и, прежде всего, в повторах жизни, вплоть до последнего повтора перед смертью.

Повторы жизни в воспоминании входят в программу жизни не только путевого, но и всякого человека, сопровождая его жизнь. Но часто они легковесны, сумбурны, поверхностны и, главное, несерьезны. При такого рода вторичной работе над своею жизнью в ней трудно переставить ударения, выделить на передний план наиболее важное, серьезное и значительное, другое же, что орало о себе в реалиях жизни, убрать на второй план; нельзя и переписать многие значения своей жизни, установить верные градации их – все воспоминания уходят в гудок, звучащий по потребности воспоминания, а не по потребности обработать прожитое для Произведения жизни.

Повтор жизни не только продуктивен, но и опасен. Особенно опасны претензии к кому-то (к судьбе, к Богу) за неудачи прошедшего. Претензии людей на повторе жизни к своей судьбе, обида на недоданное и прочее стирают что-то важное в уже созданном Произведении жизни, оставляют пустые места в нем.

Записывать воспоминания о своей жизни для других (чтобы оставить память о себе в них) небезопасно – можно основательно попортить свое Произведение жизни. Если уж писать, то исповедь, которая не может испортить Произведение жизни и всегда обогащает, и оттачивает, и лучше структурирует его.

Откровения высшей души серьезно обогащают глубинную картину, творческие откровения – наиболее полноценный материал для пополнения Произведения жизни.

Творчество – собственная жизнь филического мира. Творчество ложится на Произведение жизни, но с оглядкой на Филиоэден.

Воображение и память пережитого как-то связаны. Филическая память хранит воображенное так же, как и образ и смысл события и подлинного переживания. Нельзя сказать, что жизнь проведенная в воображении, столь же полноценна, что и переполненная событиями. Но, во всяком случае, воображаемое входит в авторскую картину Произведения жизни. Воображение расцвечивает, дополняет – ложится на создаваемую подлинными событиями авторскую картину, хотя само создать ее не может.

Художественное творчество создает ауру, в которой филически живет человек. Но культура является не только аурой, но и сквозной темой (а то и стержнем) авторской картины Произведения жизни. Культура, в которой главенствовали Толстой и Гюго, породила иные Произведения жизни, чем культура, в которой владычествуют «бестселлеры» конца ХХ века.

Произведение жизни зависимо от времени, в котором оно создается. Например, мысль о происхождении человека от обезьяны порождала такую сумму представлений, которая портила Произведение жизни европейцев соответствующего исторического времени. Поглощенность бытом и вещами – могучая тема Произведения жизни людей другого времени и общества. Идеалистические устремления – тема совсем других поколений и обществ.

Эти разные темы Произведения жизни человека образовывают разные (одни – высшие, другие – низшее) постчеловеческие существа в Метаструктуре. При этом значение имеют не знания и технологические умения человека той или иной эпохи, а только высоты и энергетика духовного роста человеческой жизни.

К культуре, цивилизации, художеству, искусству надо относиться в соответствии с тем, что они производят или стремятся произвести в филиоэденском мире. От человека возникают и самые разные черви и мошки филиоэденской Природы, и филиоэденские животные существа и постчеловеческие существа, и те и другие и третьи возникают во все исторические времена, когда больше одних и меньше других, или наоборот.

Носитель творческой силы человека – его авторское Я – не только рулит событийной жизнью и в этом смысле творит жизнь конкретного человека, но и создает жизнь будущую, посмертную, филиоэденскую, метаструктурную. Причем, именно метаструктурную жизнь определенного человека, обладающую или не обладающую «Я», в самосознании или без самосознавания.

Авторское Я способно интеллектуально обдумать, морально оценить и художественно прочувствовать представления и значения Самости, и сделать это не только для самого себя, но и при включении в состав серафической личности. В этом случае авторское Я способно само создавать фрагменты глубинной картины Произведения жизни, преобразовывая те или иные элементы Самости в явления жизнечувствования и жизнедеятельности серафической личности, – производит приращение ее.

С точки зрения Произведения жизни наибольшую опасность представляют не войны, эпидемии и стихийные бедствия, а лишение самостоятельности авторского Я человека и, следовательно, его способности создавать Произведение жизни. В состоянии постоянной внушенности если и создается Произведение жизни, то не свое, а чужое.

Работа филической души и авторского Я идет впустую или наполняет высшую душу, формирует настроение или вводит в рабочее состояние.

Исходно филическая душа служит Самости и в Самости, и сама от себя неспособна образовать с высшей душой серафическую личность. Человеку надо уметь заставлять свою филическую душу быть полюсом серафической личности. Как?

Культурная и творческая деятельность человека совершенно необходима для того, чтобы поднимать общий уровень филической души как таковой с тем, чтобы сделать ее способной участвовать в жизни верхнего человека, серафической личности. При низком уровне культуры в обществе человеку трудно проходить и душевное, и личностное рождение.

Все, что постигается интеллектом, обогащает филическую душу и ее творческие возможности и имеет к Произведению жизни отношение, поскольку увеличивает ее возможности творить авторскую картину Произведения жизни.

Первейшее назначение, цель и смысл всей культурной деятельности и более всего художественного творчества в том, чтобы способствовать, если и не реализации серафической личности в людях, то хотя бы самостоятельной жизни верхнего человека.

Если культура не исполняет это свое назначение (а только вводит филическую душу в самовольный режим), то и вся ее деятельность не имеет особого значения для Произведения жизни.

Еще одна задача искусства – приносить людям образцы Произведения жизни или его законченных линий.

Литература, в которой присутствует какой-то сюжет, всегда повествование о создании Произведения жизни или его фрагмента.

Литература и художественное творчество тем важнее для жизни человека, чем более дает многочисленнейшие и разнообразнейшие образчики Произведения жизни – вечные ли или соответствующие времени. Этим должна определяться значительность и полноценность художественного образа. Чехов на двух страницах давал законченное Произведение жизни.

На литературное произведение надо смотреть, прежде всего, как на художество сочленения Произведений жизни людей в процессе их создания.

Художественное произведение – внутренний облик человека вместе с тем, что он создает в событиях своей жизни и своей судьбы.

Люди прежних времен в значительной мере ориентировались на Произведения жизни персонажей литературных трудов. Художник был создателем матриц Произведений жизни. Такова вообще одна из самых важных ролей, значений и миссий художника.

Литературное творчество – это исследование Произведений жизни человека или эпизодов, периодов, отдельных моментов, из которых создается Произведение жизни.

Смысл литературного творчества в попытке понять, что значительно в Произведении жизни человека, что незначительно, что кладет и что не кладет мазок на авторской или глубинной картине Произведения жизни.

Не всякое художественное творчество вводит что-то от себя в Произведение жизни, а только создаваемое в ответ на запрос жизни художника, вызванное собственной душевной потребностью. Иначе культура, словно дым, ничего не его оставляет от себя в Произведениях жизни людей.

События и явления жизни, воспринимаемые через экраны телевизора, компьютера, киноэкрана, совсем не то, что образы, воспринимаемые человеком в реальной жизни. Первые не годны для той работы в Структуре человека, к которой предназначены вторые. Экранные образы – «плоски» и, прямиком поступая в филическую душу, не в состоянии побудить высшую душу на духовный рост в той степени, как это было бы, если то же самое происходило в самой жизни.

Работа Структуры от таких образов и смыслов минимальна или фиктивна. Они нагружают филическую душу, но не остаются в ней и не перерабатываются в содержания высшей души. Недаром современное экранное искусство, стремясь инспирировать натуральное воздействие на человека, патологически усиливает нервические впечатления или фокуснически загружает смыслами действие, надеясь на обманное умственное восприятие зрителей. Структура с этими образами и смыслами работает плохо. Они для нее пустые или полупустые. Для нормальной и результативной работы Структуры от человека, воспринимающего жизнь и Мир с экрана, требуются дополнительные и искусственные усилия, привычка к которым ставит блок на заложенные в нем возможности естественного перетворения земной действительности в действительность филиоэденскую.

Впечатление от того, как оформлен современный супермаркет, рассчитано на то, чтобы в максимальной яркости переходить в образ, но с такими образами высшей душе делать нечего, она их не может переработать и не перерабатывает. Это образы исключительно для филической души, для филического сообщения между душами, но не для авторской картины Произведения жизни. Филиоэден ими не питается.

Произведение жизни создается состояниями жизни внутреннего мира человека. Настроения не обогащают Произведение жизни или обогащают, обрамляя определенное состояние, включаясь в один из сюжетов внутренней жизни.

Легкая культура – легкая музыка, легкая литература, живопись, кино, – стремится создать или воссоздать определенное кратковременное настроение, но не состояние жизни. Так, современная громкая эстрадная музыка стремится создать настроение самозабытия, в котором нет ничего запретного. Эстрадная музыка моей юности стремилась создавать лирические настроения, а еще раньше, в тридцатые годы, – героические и бодряческие настроения и т. д.

Создавая художественное произведение, художник, по видимости, опирается на то, что происходит в окружающей его реальности, на самом же деле он образует нечто, что существует в другой, филической действительности.

И правда, и красота, и все прочее в той и другой действительности разные. Хотя в душевной практике способны подменять одна другую. Так, человек живет в религиозной (чисто филической) действительности, созданной многими прежними поколениями людей, как в филиоземной действительности. И это потому, что он видит земную реальность не земными, а филическими глазами.

Художник смотрит в Мир и на событийно живущего человека филическими глазами и видит то, что происходит, когда зорко, когда в дымке. Художественный дар, это не столько конструирование событий и характеров (что схоже со специфическим действием филических сил в реальной жизни и даже в эволюции), сколько проницательность филического взгляда на жизнь и человека в ней. Эта филическая способность художника проникать и понимать, замечать и впитывать в себя действует на им же ранее сконструированном материале.

Способность писателя, благодаря таланту, передавать, являть, показывать воспринимается чудом и, по большей части, ценится за это. Само видение жизни глазами другого человека равно чуду, поражает и наслаждает читателя, но не обязательно обогащает его душу и продуктивно для его Произведения жизни.

Мы ценим художника за тот филический мир, который он явил для нас и который оказался нам необходим для строительства своего личного филического мира. Конечно, мы ценим и тех, кто оригинальными, необычными, яркими средствами выражения передаёт и небогатое содержимое души автора. Пусть мы ценим и то и другое, но это разные вещи.

В поколениях читателей остаются в качестве пригодных к употреблению переданные лица, образы, смыслы, а не способы их передачи, сколь эффектными и поражающими они для своего времени ни были.

Писатель большой литературы не копирует и не разукрашивает, а преобразует и образует круг своих собственных образов и смыслов. Окружающий мир входит в его внутренний мир, проникает в его филическую душу, которая своей художественной волей созидает его глубоко личный образный и смысловой стиль одушевленности, который мы воспринимаем и ценим, если он близок нам, и не ценим, бывает, даже ненавидим, если он нам чужд.

В качестве образчиков писатель выбирает из действительности то, что ему нужно для создания стиля одушевленности своего филического мира, который становится и миром его героев. Герои эти живут филической жизнью и в филическом времени, но не во всеобщем филическом поле, а обживают личное филическое поле писателя. Литературное произведение становится выражением той авторской (художественной) картины филической души, которую писатель создает в продолжение своей жизни. Сам по себе «литературный процесс» имеет здесь побочное и прикладное значение. Законный мотив литературного (и всякого иного художественного) творчества в том, чтобы с помощью литературных героев и литературного таланта зримо заселять филическую душу автора и затем читателя, слушателя, зрителя.

Писатель в книге представляет читателю Произведение своей жизни. Не в самом тексте книги, конечно, а в процессе труда над тем, что заносилось автором в сочинение, что рожал и рожал автор. На это накладываются события его личной биографии, вся его судьба, как бы специально организованная для того, чтобы дать возможность создавать ему.

Когда читатель воспринимает не то или иное отражение действительности, которое ему преподносит автор, и не авторскую интерпретацию действительности, а принимает в себя внутренний мир автора, выявленный и явленный художественными средствами, то этим самым он воспринимает родственный ему стиль одушевленности автора, понимает и принимает героев произведения в качестве филических существ, переселившихся в его собственное поле филической жизни.

Автор предлагает читателю родственный ему стиль одушевленности, и тем помогает ему создать свой стиль одушевленности. Желая жить в филической сфере жизни того или иного писателя, читатель заполняет собственный внутренний мир филическими лицами, полученными из близких ему по духу литературных, живописных, философских и прочиж произведений, смотрит на окружающее с точки зрения, выработанного под влиянием круга «своих» авторов.

Зачем тщеславие, признание себя другими?

Человек, конечно, дорожит плодами своего творчества, но тщеславное чувство связано не только с этим обстоятельством. Авторское Я смертно. И человек неосознанно знает это. Признание авторского Я другими необходимо ему, так как это обещает продление личной жизни авторского Я после смерти через укоренение в общей памяти.

Авторское Я одновременно является творческой личностью человека и автором его жизнепрохождения. Поэтому сохранность плодов творчества означает сохранение того, что авторское Я произвело в жизни.

Законы – результат, получаемый в завершение работы Творения. Воля не подзаконна, хотя и управляема, но не законом, а Центром управления, действующим по обстоятельствам. Закон стремится править во всех обстоятельствах. Воля – в каждом конкретном обстоятельстве, и в каком-то из них ее нет, в каком-то она есть, рассчитывает на конкретное обстоятельство и стремится проявить себя по-своему в данном обстоятельстве. Поэтому-то опирающейся на закон науке внутри человека делать нечего.

Если закон создавал бы авторскую картину или глубинную картину Произведения человеческой жизни, то это была бы никак не своя картина, которую срабатывает воля, а одна и та же у всех картина.

Творческая воля и воля, назначающая в Самости, – вот основное действие авторского Я в Структуре. Как Автор жизнепрохождения конкретного человека авторское Я есть волящий деятель. Как творческое Лицо оно обладает творческой волей – волей, а не сигналом управления. Главное в «Авторе своей жизни» – волевое начало, назначение и исполнение в одном лице.

Интеллектуальное и художественное творчество само по себе должно служить делу создания полноценной авторской картины своей жизни, и потому не должно замыкаться в самом себе, а обретать волевое начало и максимально активно участвовать в сюжете жизни.

Самость – большей частью действие воли Автора. Автор в Самости являет себя в действии.

События жизни – не что-то, только поставляющее материал для духовного роста. Для Произведения жизни существенно, что высшая душа (и тем более филическая душа) есть субъект событийного потока своей жизни.

Произведение своей жизни зависит от силы душевной воли, ее сознательности и верного руководства, основанного на силе своей истины и своего вѝдения.

Есть два направления создания глубинной картины Произведения жизни. Одно – узлами, другое – волевое, путем продуктивного воздействия воли высшей души на Автора, через волевое участие высшей души в судьбе, в биографии, в хождении по жизни.

Высшая душа принадлежит той области в филиоэдене, которая контролирует создание авторской картины и сама участвует в создании глубинной картины.

Идущие от высшей души запреты на создание авторской картины создают мазки глубинной картины. Многое, образовываемое в глубинной картине, создано в процессе изъятия чего-то из авторской картины. Действие, которое может создать авторскую картину, по специальному решению свыше отменяется и как бы переводится из авторской картины на создание глубинной картины.

Высшая душа обладает не только свободным нравственным чувством и мудростью, но и волей, способной откликаться (хотя и не непосредственно) на происходящее и устанавливать новую позицию авторского Я в событийной жизни. Такого рода волевые реакции высшей души составляют одно целое с бросками роста, вместе создают действие верхнего человека и пишут глубинную картину Произведения жизни. Полноценность участия в создании глубинной картины характеризует полноценность высшей души и ее работы в Структуре человека. От воли высшей души глубинная картина получает и большую объемность, и большее значение во всех смыслах, в том числе и мистических.

Судьба – заданность основных направлений Произведения жизни. Основные направления эти задаются не только генетически в несвободном Центре управления.

Произведение жизни есть нечто цельное и живое, способное еще при жизни человека личностно и автономно взаимодействовать с филическим Миром. Авторская картина Произведения жизни предначертана филически. Если говорить о судьбе как о событийно предначертанной грядущей жизни, то этот предуготовленный ряд событий вчерне размечен из филического Мира, о чем в следующей части будем говорить подробно. Разметка эта означает готовность осуществиться когда-то в будущем, но не обязательность исполнения предначертанного.

Нельзя сказать, что авторская картина дана. Она разворачивается филически – так, словно она есть, – и давит на осуществление без учета того, что самовольно происходит на уровне низшей души или что требует высшая душа.

В отличие от глубинной картины Произведения жизни, которая создается вполне свободно, авторская картина создается не вполне свободно.

Создание филического проекта авторской картины в определенной мере опирается на астрологически заданное в момент рождения человека.

Произведение жизни – в основании Замысла на человека и окружающую его земную Природу.

Земная Природа служит для перетворения в филиоэденскую Природу и для создания человеком Произведения жизни. Дефект, включенный в работу духов создания земной жизни, служит этой цели.

Произведение жизни это не только переживания и сознания внутридушевной человеческой жизни и не только отпечаток событийного ряда. Это и земная Природа, переработанная «Я» в Структуре человека для нужд филиоэденской жизни. Филиоэденская Природа во многом создается человеком – от переработки Природы Земли.

Наш Мир и земная Природа есть строительный материал филиоэденской Природы. В Произведении жизни зафиксировано природное окружение жизни человека, полученные им образы и смыслы от земной Природы. В авторской картине Произведения жизни содержится образное, эстетическое и смысловое переживание человеком этого Мира, в котором он побывал от рождения до смерти.

Взаимодействие с земной Природой и животными, несомненно, определяло все стороны Произведения жизни человека древних времен. И до сих пор способно определять его.

Произведение жизни есть не только результат собственно человеческой жизни, но и жизни нашего Мира, и жизни земной Природы, и жизни филического Мира.

Внешний для Метаструктуры Мир отграниченности отпечатывает себя в Произведениях жизни всего человечества и через астрологически заданные несвободные ЦУ и индивидуальные характеры эго всех людей выносится в Филиоэден, и в как-то определяет жизнь в нем.

Филиоматериальность земной Природы представлена в Структуре несвободным Центром управления плоти и низшей душою, которые в преображенном виде присутствуют в Произведении жизни и переносятся в Филиоэден.

Филический Мир самыми разными путями – через филическую душу человека, человеческое творчество и свои филические существа (существа судьбы, хатат, гений и пр.) – внедряется в Произведение жизни и укореняется в Филиоэдене.

Обитель отделенности вводит свою музыку в Филиоэден. Земная Природа вводит свою музыку в Филиоэден. Звучит в Филиоэдене и музыка сфер Небесных, песни филических Миров.

Произведение жизни человека концентрирует в себе и на себя различные потоки Жизни – и из материального Мира (Вселенной, Космоса), и из филического Мира (филического Космоса), и из земной Природы (филиоматериального Мира) – и выносит вместе с собой в Филиоэден. Зачем? Надо полагать, затем, чтобы из этого материала создавать то или того, кто должен быть создан в Метаструктуре.

Произведение жизни каждого человека есть нечто в общих чертах заданное и самоосуществляющееся.

Произведение жизни созидается инстанциями Структуры в событиях и переживаниях жизни и самосозидается, как само на себя действующее начало, словно разворачивается в предлагаемых обстоятельствах событийного ряда и душевных переживаний.

Обстоятельства внешней и внутренней жизни бывают сильнее всяких предрасположенностей, но все же, кроме событийного течения жизни и независящих от воли человека импровизаций потока жизни, есть и двигающий его проект Произведения жизни.

Осуществляясь во времени, Произведение жизни само определяет поведение человека, правит в нем как автономное личностное начало и, более того, определяет личностность авторского Я. В некотором смысле Произведение жизни включено в действующего Автора человеческой жизни.

Всякий человек более или менее четко носит в себе проект своего Произведения жизни. Человеческая жизнь в целом мотивирована Произведением жизни и потому должна быть связана с общим представлением о Произведении всей грядущей жизни. Это представление входит основным параметром в основание личности человека. Его легко признать заданием личной жизни. Так оно, видимо, и есть. Интуиция, особенно интуиция на свою жизнь и судьбу, есть голос Произведения жизни, создаваемого человеком и в человеке. Ошибка в жизни – это то в ней, что противоречит проекту строительства Произведения жизни. Сорванное или несостоявшееся построение своего Произведения жизни, его порча – глубинная неудача личности как таковой.

Как самодействующее начало Произведение жизни не бессознательное, а отчасти и сознательное человека. В Структуре (в филической душе и не только) есть собственные узлы Сознавания Произведения жизни, благодаря которым оно обладает своим сознанием, чувством и волей. В бодрствующем состоянии мы этого не замечаем из-за влияния множества других и более ярких узлов Сознавания в Структуре, необходимых для общего жизнедействия человека. В сонном состоянии эти другие узлы Сознавания меркнут и Произведение жизни заметнее определяет самочувствование и самосознание человека. Сработанное на данный момент Произведение жизни иногда живет во снах, проявляет себя через свои непогасшие в сонном состоянии узлы Сознавания Б2 и даже руководит жизнью во сне.

Сон нужен и плоти, и внутреннему миру человека. Передышки нужны и для Произведения жизни, которое создается в бодрствовании и упорядочивается в состоянии сна.

Произведения жизни как живущих, так и уже неживущих людей бытуют в наших снах, и бытуют в большей подлинности, чем их можно наблюдать в бодрствовании. Часто люди действуют и говорят во сне так, как соответствует их подноготности, раскрывают свою подноготную, разоблачают себя, так как в такие моменты сна действуют не они, а их Произведение жизни.

Произведение жизни – не юношеские или какие-либо еще мечты о жизни. Проект Произведения жизни правит жизнепрохождением совсем иначе, чем мечты. И все же каждый из нас, настраивая в первой половине жизни свою личную жизнь и свою судьбу, сориентирован на некоторое художество своей жизни, смутно или ясно перед собой видит осуществленным Произведение своей жизни. Пусть видение это далеко от реальности, но в юности оно вдохновляет и завлекает на грядущую жизнь.

Жить своей жизнью – значит жить по проекту своего Произведения жизни, который заложен в каждом. Человек личностно состоялся, когда ему более или менее удалось осуществить то Произведение жизни, контуры которого ему даны.

Следует различать вѝдение Произведения своей жизни и настрой на него, степень желания осуществления его. Заложенный в человека проект его Произведения жизни имеет волю, руководящую его жизнепрохождением. Личность человека характеризуется тем, насколько настойчиво его Произведение жизни требует реализации, каково его упорство самоосуществления. Живя не своей жизнью, люди сплошь и рядом предают сами себя.

«Душа человека» – та, которая отлетает в момент смерти тела, – то, на чем пишется Произведение жизни.

Произведение жизни – главнейшее «порождение человека».

Человек – живое производство по созданию Произведения своей жизни, основное содержание которого накапливается от работы Структуры при жизнепрохождении человека.

В «памяти» Произведения жизни события остаются не в том времени, в котором они происходили в земной действительности. Каждый эпизод, который оставил след в Произведении жизни, имеет свой ритм в филическом времени, и не один и тот же для всех событий, а у каждого свой. Все эти разновременно и разнотемпово пережитые события складываются вместе от возраста к возрасту, в соответствии со взрослением.

Как каждый момент времени имеет свое содержание, так каждый возраст имеет свое содержание, содержание возраста. Произведение жизни правильнее всего создается, когда жизнепрохождение соответствует содержанию возрастов. Филиоэденская полнота из сюжета жизни выбирается в соответствии или несоответствии душевному содержанию возраста.

Для полноценности Произведения жизни жизнепрохождение человека должно соответствовать его возрасту. Современный западный человек стремится продлевать молодость, физиологически быть моложе себя, входить одним возрастом в сроки другого. Для пролонгации молодости он обременяет себя всевозможными усилиями. Это неблаготворно сказывается на Произведении жизни, искажает его. Не надо сохранять возраст, надо быть таким, каким положено по возрасту.

Людям надо знать, что соответствует и, главное, что, какие движения жизни, несоответственны возрасту с точки зрения задач Произведения жизни. Рожать женщине первый раз в 30 лет не соответствует задачам Произведения жизни. Кончать школу в 21 год – тем более. Несоответственно возрасту быть юношески авантюристичным в 28 лет и старше.

Произведение жизни пишется на возрастах. В каждом возрасте свой текст, своя возрастная душевная и духовная жизнь, со своими сложностями, переживаниями и прочее. Есть время безвопросности и есть время вопрошания.

Из возраста в возраст размечается ось времени жизни человека. Все возрасты жизни максимально спрессованы. Срок жизни задан в максимальной спрессованности возрастов, на которых пишется Произведение жизни.

Произведение жизни не биография, не последовательный ряд, а пласты, области, участки, заполняемые по мере прохождения возрастов. Произведение жизни создается не по биографическому, а по симфоническому принципу. По возрастам происходит становление и развитие музыкальной темы своего Произведения жизни. Каждый мотив этой темы – в 10, 20, 40 лет, неважно, – входит в общий мотив Произведения жизни, но входит в соответствии с возрастом, наносится иначе.

В создании Произведения жизни есть определенная последовательность. В начале жизни, в юношестве, в азарте молодости, больше создается авторская картина и мало глубинная картина. Чем дальше по жизни, тем соотношение это в общем случае меняется, и под конец жизни, в старости, должна создаваться глубинная картина и совсем мало авторская картина.

Все возрасты для авторской картины равнодостойны и равновелики. Но в старости авторская картина почти не пишется. Не потому, что событийного материала маловато, – может сложиться по-всякому, – а потому, что так устроено ее писание.

Вес старости в Произведении жизни не тот, что юности. В старости должна создаваться глубинная картина жизни. Филиоэден питается от старости человеческой.

Чем старше, тем пласты Произведения жизни фрагментарнее. В отрочестве и молодости наносятся сплошные пласты, Произведение жизни пишется по всему холсту, вдоль и поперек. В старости наносятся решающие штрихи, но именно штрихи на ранее созданное полотно.

Последний штрих, в момент смерти – завершающий мазок, делающий всё Произведение жизни, во всех пластах и во всех возрастах, цельным и завершенным.

Всю человеческую жизнь и ее результат следует оценивать по трем сторонам Структуры. В одной жил полно, во второй вообще не жил, в третьей мало.

Произведение жизни пишется в трех сторонах Структуры, одновременно в трех планах.

Трем сторонам Структуры соответствуют три стороны Произведения жизни: одно на всех трех в общедушевной жизни, одно на двоих на стороне Встречи и на одного себя в личнодушевной жизни.

Каждому общедушевному, личнодушевному и сторгиодушевному переживанию отведено свое мгновение. Они разнесены во времени, следуют друг за другом с промежутками, но и перетекают друг в друга. Личнодушевная жизнь или общедушевная жизнь, конечно, сочленена со сторгиодушевной, но это не одно и то же.

Каждая из сторон Произведения жизни стыкуется с другой. Уникальность жизни человека и авторской картины его Произведения жизни в уникальности проникновения сторон авторской картины друг в друга.

Глубинная же картина хорошо если осуществляется в одной или двух сторонах, но, практически говоря, никогда в трех.

Не всякая деталь и не всякое событие входит в глубинную картину, а только вызвавшее бросок роста. Глубинная картина накапливается из тех вошедших в Произведение жизни эпизодов, в которых шел духовный рост.

С точки зрения филиоэденского строительства более всего важно в человеческой жизни то, что оставляет след в высшей душе или верхнем человеке. Самое важное, произошедшее за всю «свою жизнь», и, прежде всего, «своя истина» и «своя видение», укладывается в глубинную картину, определяет ее и продолжает существовать (жить и мыслить) в Филиоэдене.

В основном создающая глубинную картину сила назначающей воли высшей души зависит от того, каким делом она занята для Филиоэдена. Одно дело, когда создаются низшие формы жизни филиоэденской Природы 3 этажа Метаструктуры, другое дело, когда создаются более высокие формы постчеловеческой жизни, на 4 и 5 этажах Метаструктуры.

И сейчас, и тысячелетия назад человек не умеет в продолжение своей жизни создавать сколь-нибудь богатую глубинную картину – картину своей духовной жизни – и потому слабо участвует в создании высоких форм филиоэденской жизни. Но он, во всяком случае, знает (не отдавая себе отчета), что такая возможность в нем есть. Чем более человек станет реализовывать возможности высшей души для работы на глубинную картину Произведения жизни, тем будет мощнее назначающая воля высшей души в Структуре. Полноценную власть высшая душа обретет только тогда, когда выход на столбовой путь перестанет быть исключительным явлением в человечестве.

В процессе каждой человеческой жизни авторское Я так или иначе «вселяется» в «я-место» высшей души. Для непутево̀го человека это основное действие верхнего человека, для путевого – не основное, находящееся на втором плане, но тем не менее, исполняющее свою роль в серафической личности.

Для путевого человека Произведение жизни перестает быть созданием авторского Я и становится творением серафической личности, включающим все то, что в человеческой жизни вводится в серафическую личность и со стороны филической души и со стороны высшей души.

В последующем нам предстоит еще одно чтение Пути восхождения – с точки зрения Произведения жизни. Здесь скажем только, что без душевного рождения глубинная картина пишется, но только естественным ростом и сторгическим ростом. Все те мысли и чувства, которыми начинает жить душевнорожденный человек, которыми душевнорожденный отличается от недушевнорожденного, НУЖНЫ для Произведения жизни, нужны в Метаструктуре, для другой жизни.

Активной путевой жизни внешние события для Произведения жизни не так нужны.

В старости, строго говоря, не должно быть околочеловеческих интересов к жизни.

Когда весь интерес жизни в старости исключительно сосредоточен на делах событийных и житейских, когда не возникает больших вопросов к себе и Ему о себе и своей жизни, когда нет живого и больного интереса к общим вопросам жизни, когда нет ничего, что возвышает над повседневностью, то это приговор всей прожитой жизни и ее Произведению жизни.

На собственное жизнепрохождение в общем случае наложено прохождение народа через Историю. Человек разделяет историческую судьбу народа, к которому принадлежит. Это самым серьезным образом сказывается на личном жизнепрохождении, на событийном ряду и на моем Произведении жизни.

Произведение жизни во многом определяется Общей душою, к которой принадлежит человек.

И культура, и этнос, и Вероисповедание выставляет, задает и стремится осуществить определенный тип или стиль Произведения жизни. В Произведении жизни есть определенное типовое, общенациональное начало. Произведения жизни отдельных людей тяготеют друг к другу в силу того, что принадлежат одному и тому же общедушевному типу.

В последнем счете Общая душа и есть выработанный тип Произведения жизни. Все Общие души более жестко, менее жестко, чрезвычайно жестко устанавливают и регламентируют русло жизнепрохождения человека и, соответственно, тип авторской картины Произведения жизни человека. Общей души нет, если она недостаточно жестко устанавливает это русло и этот тип.

Произведения жизни Общей души как такового нет. В некотором ограниченном смысле можно сказать, что Произведение жизни Общей души – это ее История. Общая душа не может не чтить тех деятелей, независимо от их подлинного человеческого достоинства, которые создавали особо значительные эпизоды в ее Истории, даровали Истории народа яркость и величие.

Общедушевная сторона фиксируется в Произведении жизни людей разных поколений, которые этим (единством общедушевности) и схожи. Каждое новое поколение создает новый пласт Произведений жизни в Общей душе. В Общей душе есть связи пластов Произведений жизни по перетекающие один в другой поколениям.

Произведение жизни отдельного человека создается вместе со всеми, с общедуховной жизнью своего поколения. Для полноценности Произведения жизни непременно нужно переживать свое время, а не, скажем, предыдущую эпоху, переживание которой всегда нервическое и коньюнктурное.

Авторское Я поставлено в определенные общедушевные условия и сотрудничает с Яфетом, не может не сотрудничать с ним. Авторское Я плавает, ныряет, взмывает в потоке Яфета и трудится здесь так же, как в личнодушевной жизни, в филической душе. Для авторского Я филическая душа и Яфет едины. Общедушевной составляющей авторской картины Произведение своей (яфетической) жизни ткется не менее, а то и более, чем в личнодушевной составляющей.

Ни одно Вероисповедание в возрасте Хама-Яфета не создает лучшую, чем другое Вероисповедание, авторскую картину Произведения жизни. Глубинная картина Произведения жизни от Общей души – дело иное.

Чтобы глубинная картина создавалась с общедуховной стороны, мало принять определенное Вероисповедание и принадлежать Общей душе, нужен общедуховный рост.

Каждому возрасту Общей души свойственно качественно иное состояние глубинной картины Произведения жизни. Глубинная картина Произведения жизни, создаваемая в возрасте Хама-Яфета, в общем случае несравнимо выше той, которая создавалась в возрасте Хама, и несравнимо ниже той, которая будут создаваться в возрасте Яфета-Шема.

Стандартные Произведения жизни и их глубинные картины внутри каждого возраста Общей души имеют свои качественные отличия и свое достоинство.

Достоинство Произведений жизни людей не обязательно возрастает от эпохи к эпохе внутри одного и того же возраста Общей души. Бывает прогресс, бывает регресс.

Человек – существо встречающееся. Вся наша жизнь составляется из рядовых встреч, счастливых встреч и несчастных встреч; и распадается на них. Встреча производит человеческую жизнь. Встреча – одно из основных системообразующих начал Произведения жизни.

Произведение жизни не в малой степени создается во Встречах. Результаты Встреч и сами встретившиеся явно или неявно присутствуют в Произведении жизни, как бы нанесены на нее.

Вся жизнь наша опутана неисчислимыми встречами. Авторские картины Произведений жизни людей связаны бесчисленными нитями встреч, отпечатками встреч друг на друге. И не только отпечатками человека, но и домашнего животного.

Любая встреча, в том числе о которой не вспоминаешь или даже не можешь вспомнить, оставляет свой след в авторской картине. Хотя внутри нас есть какой-то механизм для стирания следов от каких-то встреч. Не сказать, что особо неугодных, но таких, память (то есть участие их в дальнейшей своей жизни) о которых должна быть стерта, тех, которые представляют опасность для Произведения жизни или которые в него категорически не вписываются.

В глубинную картину Произведения жизни входят лица далеко не всех встретившихся на дорогах жизни людей, а тех, кто почему-либо (пусть и в проходных и кратковременных эпизодах, ничего не оставивших в авторской картине) внедрились в духовную жизнь другого.

В беспрерывно возникающих и ломающихся взаимоотношениях людей (и их встреч) большая часть – обман и дым для глубинной картины Произведения жизни. И немалое облако дыма, а сплошное покрывало, рассеивающееся в никуда.

В таких условиях переживание мнимосторгии становится одним из основных переживаний человеческой жизни.

Филическая любовь-влюбление это не только предсторгия, у самой по себе филической любви есть замысел и смысл.

Влюбление – важнейший образователь всего Произведения жизни. Оно сопровождается работой всей Структуры и, видимо, в наибольшей степени пишет авторскую картину Произведения жизни, создавая для нее все новые и новые сюжеты. Для авторской картины значимо и само влюбление, сопровождающееся взлетами и падениями чувства, занимающее особое и значительное место в пространстве душевной жизни человека, и переживание всех тех сюжетов жизни, которые связаны с влюблением, – верности, ревности, измены, очарования и разочарования, разлюбления и прочее.

Влюбление – основной художник авторской картины Произведения жизни. По драматичности событий, возбуждению плоти, остроте переживания авторского Я и Самости сопоставить ее в человеке не с чем.

Произведение жизни создается в значительной степени на филической любви и филической любовью. Поэтому филическая любовь так часто мешает сторгии, срывает ее или приводит к сторгической катастрофе.

Влюбление в основном пишет авторскую картину. Дружба в основном пишет глубинную картину Произведения жизни.

Человек духовно возвышается в дружбе, глубинная картина Произведения жизни от переживания дружбы обретает такое качество, которое привлекает серафическое Я.

Из всех духовно состоявшихся явлений человеческого существования дружба наиболее распространенное явление. Поэтому мысль о дружбе, как создающей глубинную картину духовной жизни, чрезвычайно важна и продуктивна.

Дружба мотивирована потребностью высших душ в возникновении связей между ними. Дружба – основной образователь нерушимых связей тех инстанций Структуры одного и другого человека, которые укоренены или укореняются в Метаструктуре. Метаструктура скреплена теми первоначальными связями, которые дружба образовала в глубинных картинах друзей. Через глубинные картины образованные дружбой связи опутывают Метаструктуру, и связи эти помогают всякому духовному движению в человеке.

Для духовного вызревания человечества особенно важно, что в дружбе метаструктурные связи образуются между высшими душами любой зрелости и достоинства.

Дружеская связь, чтобы стать метаструктурной связью, должна наживаться и подтверждаться по всей жизни в течение всей жизни мужчин и таковой оставаться на момент завершения Произведения жизни одного из ближних. Если дружба рушится или угасает, то эпизод дружбы фиксируется в одном и другом Произведении жизни, но связь между ними не сохраняется.

Встреча нацелена на 2 и 3 этажи Метаструктуры. Сторгия – на 3, 4, 5 этажи Метаструктуры.

Все происходящее на стороне Встречи вместе с происходящим в личнодушевности и общедушевности обогащает Произведение жизни.

Сторгиодуховная жизнь создает Произведение жизни вдвоем, вместе, парно.

Многое от сторгических трудов с их радостями и страданиями остается в высшей душе человека как духовно пережитое и мазками входит в глубинную картину Произведения жизни.

В сторгии нет разделения на половинки, предназначенные в Произведение жизни мужчины и Произведение жизни женщины. Один и тот же выработанный в верхнем человеке материал идет в Произведение каждого. Этот материал, хотя и работает надвое, не делится, не уменьшает себя. Одно и то же идет туда и сюда в разных ракурсах одного и того же. Этим обеспечивается связь между Произведениями жизни сторгических ближних и, следовательно, между керувом (сторгическим существом) и серафами (филиоэденскими постчеловеческими существами) мужчины и женщины.

Более всего Произведения жизни двух, мужчины и женщины, сплетают не Разумности и Жизненности, не узлы Сознавания, а глубинные картины сторгически связанных мужчины и женщины. Хотя глубинная картина мужского Произведения жизни осуществляется более на Разумности, а женского на Любви и Жизненности.

Есть глубинная картина (личнодуховная и общедуховная) Произведения жизни, есть авторская картина Произведения жизни и есть сторгическая картина Произведения жизни. Здесь еще рано говорить о ней. Несколько предваряющих слов.

Броски духовного роста, какими бы они ни были, входят в сторгическую картину так же, как и в глубинную картину Произведения жизни. Броски сторгического роста безусловно входят в сторгическую картину Произведение жизни.

Совместная сторгическая картина образуется и от того или иного рода совместного духовного роста, и от совместно пережитого и воспринятого каждым по-своему, и от постигнутого одним и переданного другому сторгическому ближнему, и от сопереживаний и сосознаний, и более всего от того, что восходят с одной ступени духовного сознания на другую вместе, пусть и с разных сторон; хорошо, что с разных сторон.

Дело не в самой по себе душевной сплоченности в совместном жизнепрохождении и жизнепереживании, хотя и это, конечно, а в том, что, скажем, все духовные страдания и радости одного тотчас передаются другому, и продукт – сторгическая картина Произведения жизни – создастся общий.

Человеческая жизнь предлагает самые богатые и напряженные сюжеты для сторгии и сторгической картины.

Авторские картины Произведения жизни одного и другого своеобразно совмещаются в любого рода сторгии. В своей сторгии и для полной сторгии необходима не только совместимость авторских картин Произведения жизни, но и пригодность высших душ мужчины и женщины для привлечения из Филиоэдена сторгического существа и задействования его в качестве третьего субъекта сторгии.

Для осуществления полной сторгии сначала необходима сочлененность авторских Я, а потом серафических личностей. В своей сторгии сразу дана и та и другая сочлененность.

Мало того что авторские Я близки друг к другу и им хорошо вместе, что они всегда рады общению друг с другом; это не значит, что их ждет сторгическая свитость. Когда двое угадали совместимость авторских Я и проектов их авторских картин, но не свились высшими душами, то их ждет чужая сторгия.

Парная чужая сторгия всегда имеет огромное значение для авторских картин Произведений жизни мужчины и женщины. Сказывается ли парная сторгия на глубинной картине, сказать в общем случае затруднительно.

Чужая сторгия может обеспечить художественно полноценную филическую жизнью двоих, которая не определяет достижение состояния своей сторгии. Но последняя предполагает первую.

Для осуществления чужой сторгии необходима и достаточна возможность совместного жизнедействия авторских Я. Чужая сторгия создает сторгическую картину Произведения жизни, но не его глубинную картину. В чужой сторгии нет целостности, завершенности Произведений жизни двух.

Любовь к сторгической любви побуждаема стремлением осуществить эстетически совершенное сторгическое Произведение жизни.

Эстетическое в сторгиодуховной жизни еще важней, чем в личнодуховной и общедуховной.

При всех неизбежных сбоях, недоразумениях, дисгармоничности психофизиологической и филической совместной жизни сторгическое Произведение жизни нельзя портить, поганить, нельзя допускать фальшь и предательство не только потому, что это неэтично и разрушает чистоту сторгии, а потому, что неэстетично, разрушает художественность сторгического Произведения жизни и мешает ей свершиться целостно и красиво. В сторгии упасть в яму – можно, упасть в дерьмо нельзя.

В путепрохождении личнодуховной жизни и жизнепрохождении сторгиодуховной жизни человека есть обязательная высшая эстетика.

Без эстетики сторгического жизнепрохождения не может быть своей сторгии, не может быть и полноценного сторгического Произведения жизни. Такая эстетика – залог того, что сторгия состоится в качестве своей сторгии. Чужая сторгия всегда неэстетична. Можно крепко испортить свою сторгию, если не подтвердить ее эстетикой сторгического жизнепрохождения.

Высшая степень красоты совместного жизнепрохождения – в Сопутстве.

Люди рождаются, растут, влюбляются, женятся, страдают, радуются, борются, всю жизнь очаровываются и разочаровываются, живут, потом стареют и не знают, что всем этим они создают Произведение своей жизни для иной жизни в филиоэденском существовании.

Должны ли они всегда быть незрячи в этом главном деле своей жизни?

Общего ответа на вопрос этот нет.

Во всяком случае, глубинную картину Произведения жизни надо делать не спонтанно (как делается авторская картина), а сознательно и зряче. Те из людей, в Произведении жизни которых глубинная картина значительна и весома, несомненно, должны стать зрячими.

Не знаю, нужно ли делать науку на филиоэденском существовании, но основные варианты выхода из человека в Филиоэден постигать необходимо для того, чтобы ходить по жизни и понимать, зачем это хождение, что из него выходит и как нельзя ходить. Чтобы понимать, как и на какую жизнь наставлять детей, чего хотеть от них и зачем. Эти всегдашние вопросы человека не могут быть правильно разрешены без знания в самых общих чертах выходов человека через смерть в иной мир и его судьбы в нем.

Наблюдая за собой, видишь, как напряженно мечется ударение Сознавания, выстукивая мелодию моей жизни. Вся моя жизнь и каждый день ее есть своего рода музыкальная фраза, наигрываемая на инструменте души быстрыми прикосновениями Сознавания.

У каждого прошедшего земную жизнь человека есть своя завершенная картина жизни. Смерть не обрывает музыку жизни, а ставит в ней – и почти всегда неожиданно – финальный аккорд.

Глубинная картина Произведения жизни – новое творение.

Глубинная картина есть то, что заново создается на 4 этаже Метаструктуры, но творится не в Метаструктуре, а в Структуре человека.

Глубинная картина Произведения жизни расположена в человеке на том же этаже Метаструктуры, что и после смерти, в Филиоэдене, куда она внедряется после смерти. По перемещении в Метаструктуру глубинная картина продолжает жизнедеятельность, но уже вне зависимости от Самости человека и под влиянием иных факторов, о которых мы, дай Бог, что-то сможем сказать в своем месте.

Филиоэденское как живет в человеке, так и продолжает жить в Метаструктуре. При перемещении Произведения жизни из Структуры в Метаструктуру нет разрыва или перерыва.

Процесс создания глубинной картины только начат в человеческой жизни, начат для того, чтобы продолжиться после смерти, в Метаструктуре. «Своя истина» и «свое благо» остаются пригодными для жизни в Филиоэдене и продолжают взращиваться в Метаструктуре.

Единство человека и того, что происходит в его жизни, реализуется в его Произведении жизни.

В каждый момент Произведение жизни человека полнее всего представляет его и им пройденный Путь жизни. То, что я называю собою в данный момент моей жизни, что я знаю как себя, есть сейчас мое Произведение жизни (такое, каким бы оно было, умри я сейчас). Про все то во мне, что не входит в мое Произведение жизни, нельзя сказать «я»; это не «я», а «мое»: мое тело, мое дело, мой дом и пр. – все то, что может быть не моим или может быть отчуждено от меня.

Полнее всего человек после смерти оставляет себя в своем Произведении жизни.

Произведение жизни есть подлинное и основное действующее лицо всей прошедшей и предстоящей жизни человека.

Произведение жизни есть наиболее полное и полноценное выражение себя вместе со всей своей жизнью. Особенно отчетливо это в самом конце долгой жизни.

Качество целостного Произведения жизни видно на старом человеке.

Произведение жизни в старости это единство человека и то сознание жизни, до которого он дорос. Однако важно не только то, до чего дорос человек в результате жизни, а вся жизнь его, все его Произведение жизни, сложившееся на момент ухода из человеческой жизни. При этом немощь, болезни, старческое слабоумие не играют роли. Хотя финальные штрихи – в старости и в смерти – на Произведении жизни чрезвычайно важны.

Чрезвычайно важно, какую точку человек ставит на конце своего Произведения жизни. Лучше всего завершить Произведение жизни, обращаясь ввысь, перед Лицом Я Господа. Людьми всегда ценилась смерть за Веру и Идеал.

Допустимость самоубийства должна решаться, исходя из особой значимости момента смерти для Произведения жизни. Для того чтобы взять на себя высочайшую метафизическую ответственность самому ставить точку на своем Произведении жизни, надо знать, что предстоит Произведению жизни после смерти и в результате смерти.

Каждый человек что-то выделывает своей жизнью. Человек так замыслен, что любая человеческая жизнь, вышедшая за Нулевую Критическую точку, создает свое Произведение жизни, которое начинает действовать после смерти человека. Уйти в никуда оно не может. Несмертие обеспечено всякому не «по несмертной душе», а по Произведению жизни и в соответствии с его достоинством.

С каким Произведением жизни вышел в филиоэденское поле, с таким и будешь жить в нем. Наша короткая жизнь, действительно, определяет всю дальнейшую бессрочную жизнь в Филиоэдене.

Несмертие, и тем более бессмертие, не просто неумирание, а продолжение жизни в той линии развития, которую человек с большим трудом выработал в земной жизни. Жизнь после смерти подключена к жизни до смерти и составляет единый процесс развития. Но в особом смысле. Нельзя сказать, что филиоэденская жизнь подключена к филиоматериальной жизни. Такого быть не может. Филиоэденская жизнь в Метаструктуре подключена к филиоэденской жизни, которой живет верхний человек в Структуре.

Произведение жизни человека в Филиоэдене создает филиоэденские процессы или явления или существа, живущие в филиоэденской Природе или на верхних этажах Метаструктуры.

Внешность постчеловеческого существа, серафа, есть порождение авторской картины Произведения жизни.

Глубинная картина Произведения жизни, созданная духовной жизнью человека, составляет внутреннюю основу и исходное состояние развития серафа, его «натуру».

После смерти человек живет не лишь бы как. Человек личностно не умирает в том восхождении духовного роста, которое он знал в себе в прожитой жизни и которое создавало глубинную картину Произведения его единичной жизни.

«Мы здесь гусеницы: сначала родимся, потом засыпаем в куколку, – писал Толстой. – Бабочкой же мы сознаем себя в другой жизни»(45.477). Я скажу чуть иначе. Гусеница ползает и кормится, борется за место под солнцем, наслаждается и страдает жизнью, но не знает, что при этом в ней создается бабочка, которая выпорхнет после того, как она превратится в куколку.

Человек на Земле начинает и зачинает то, что будет реализовываться после смерти.

Человек пришел в эту жизнь и должен оставить после себя на физиологическом уровне потомство, а на этажах Метаструктуры – новое филиоэденское существо и новое сторгическое существо.

Вся моя жизнь, записанная на времени моей жизни, на событиях моей жизни, начинает иную жизнь в Филиоэдене.

Это не повторение моей жизни и не продолжение ее, а начало новой – на основе мною прожитой жизни.